Неточные совпадения
Всякая подавленность
есть оторванность
человека от подлинного мира, утеря микрокосмичности, плен
у «мира», рабство
у данности и необходимости.
Наука всегда
была выражением неволи
человека у необходимости.
Лучшие
люди начинают сознавать, что наступает конец старой, пассивной философии необходимости, в какой бы форме она ни являлась — в метафизической, критической или позитивистической [Гениальное и дерзновенное сознание того, что философия должна
быть органом творческой активности
человека,
есть у неведомого русского мыслителя Н. Ф. Федорова.
Философ не может служить благу
людей, не может
быть на службе
у людей и
у частных целей человеческих.
Трудно
было бы найти
у умеренного Лотце настоящее учение о
человеке как микрокосме.
В
человеке есть физическое тело, общее
у него с минералами, и эфирное, общее с растениями, и тело астральное, общее с животными [См. R. Steiner. Die Geheimwissenschaftim Umriss. Dritte Auflage, с.
Можно подумать, что
человек для Штейнера складной и является лишь в результате мировой эволюции [
У Э. Шюре
есть места, из которых ясно, что для него
человек развился из низшего существа, которое он характеризует таким образом: «Cet être n’avait pas encore de moi.
Сознание творческой активности
человека у Федорова
есть новое религиозное сознание.
Потенция гениальности заложена в творческой природе
человека, и всякий универсальный творческий порыв гениален [
У Вейнингера
есть гениальные мысли о гениальности.
Об этом можно прочесть
у Шопенгауэра,
у Дарвина [Многое в дарвиновском «Происхождении
человека и половом подборе» может
быть принято даже при отрицании позитивно-эволюционной философии.].
У этих
людей не
было никаких надежд на земное устроение и благоденствие.
Ныне мир переходит к высшей духовной жизни, и осознает
человек окончательно, что церковь не может иметь физической плоти, а может иметь лишь плоть духовную [Та концепция церкви, которая
была у Хомякова, церкви как органической соборной жизни в свободе и любви, не имеющей никаких внешних признаков и критериев, в сущности, должна отрицать физическую плоть церкви, историческую материю православия.
К тому же страдание и страдание: унизительное страдание, унижающее меня, голод например, еще допустит во мне мой благодетель, но чуть повыше страдание, за идею например, нет, он это в редких разве случаях допустит, потому что он, например, посмотрит на меня и вдруг увидит, что у меня вовсе не то лицо, какое, по его фантазии, должно бы
быть у человека, страдающего за такую-то, например, идею.
«Вот, — живут люди, дружно, спокойно. Не ругаются, не пьют водки, не спорят из-за куска… как это
есть у людей черной жизни…»
Я довольно долго оставался один в этой темной комнате, в которой, кроме входа и коридора, была еще одна запертая дверь, и отчасти удивлялся этому мрачному характеру дома, отчасти полагал, что это так должно
быть у людей, которые были за границей. Минут через пять дверь в залу отперлась изнутри посредством того же мальчика и он провел меня в опрятную, но небогатую гостиную, в которую вслед за мною вошла Сонечка.
Неточные совпадения
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как жена обрадуется!
У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Помалчивали странники, // Покамест бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы
люди чужестранные, //
У нас забота
есть, // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.
«Мы
люди чужестранные, // Давно, по делу важному, // Домишки мы покинули, //
У нас забота
есть… // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды…»
Г-жа Простакова. Старинные
люди, мой отец! Не нынешний
был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры
люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет
у басурманов, и не
будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Стародум. Льстец
есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум
у человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.