Неточные совпадения
Личность человеческая более таинственна, чем
мир.
Когда мой духовный путь привел меня в близкое соприкосновение с
миром православным, то я ощутил ту же тоску, которую ощущал в
мире аристократическом и в
мире революционном, увидел то же посягательство на свободу, ту же вражду к независимости
личности и к творчеству.
Я всегда сопротивлялся распадению образа
личности и образа
мира.
Но в христианском
мире эрос трансформируется, в него проникает начало
личности.
Слишком сильно у меня было чувство зла и падшести
мира, слишком остро было чувство конфликта
личности и
мира, космического целого.
В конфликте
личности со всем безличным или притязающим быть сверхличным, в конфликте с «
миром» и с обществом я решительно стал на сторону
личности.
Персоналистическая революция, которой по-настоящему еще не было в
мире, означает свержение власти объективации, разрушение природной необходимости, освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному
миру, к духовному
миру.
Я могу сказать, что у меня был опыт изначальной свободы, и, в связи с ней, и творческой новизны, и зла, был острый опыт о
личности и ее конфликте с
миром общего,
миром объективации, опыт выхода из власти общего, был опыт человечности и сострадания, был опыт о человеке, который есть единственный предмет философии.
Душа человека дороже царств
мира, судьба
личности первее всего.
Я переживаю не только трагический конфликт
личности и истории, я переживаю также историю, как мою личную судьбу, я беру внутрь себя весь
мир, все человечество, всю культуру.
Сознание границ моей
личности, обостряющее личное сознание, есть, вместе с тем, сознание моего рабства у чуждого мне
мира и моего восстания против него.
Мне смешно, когда коммунисты или национал-социалисты с гордостью говорят, что они создают новый
мир коллективности, основанный на господстве общества над
личностью, коллективно-общего над индивидуальным.
Персоналистическая философия должна признать, что дух не генерализирует, а индивидуализирует, он создает не мир идеальных ценностей, внечеловеческих и общих, а
мир личностей с их качественным содержанием, формирует личности.
Неточные совпадения
Томилин «беспощадно, едко высмеивал тонко организованную
личность, кристалл, якобы способный отразить спектры всех огней жизни и совершенно лишенный силы огня веры в простейшую и единую мудрость
мира, заключенную в таинственном слове — бог».
— Вы обвиняете Маркса в том, что он вычеркнул
личность из истории, но разве не то же самое сделал в «Войне и
мире» Лев Толстой, которого считают анархистом?
— Интеллигент-революционер считается героем. Прославлен и возвеличен. А по смыслу деятельности своей он — предатель культуры. По намерениям — он враг ее. Враг нации. Родины. Он, конечно, тоже утверждает себя как
личность. Он чувствует: основа
мира, Архимедова точка опоры — доминанта
личности. Да. Но он мыслит ложно.
Личность должна расти и возвышаться, не опираясь на массу, но попирая ее. Аристократия и демократия. Всегда — это. И — навсегда.
Можно установить четыре периода в отношении человека к космосу: 1) погружение человека в космическую жизнь, зависимость от объектного
мира, невыделенность еще человеческой
личности, человек не овладевает еще природой, его отношение магическое и мифологическое (примитивное скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти космических сил, от духов и демонов природы, борьба через аскезу, а не технику (элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии в форме капитализма, освобождение труда и порабощение его, порабощение его эксплуатацией орудий производства и необходимость продавать труд за заработную плату; 4) разложение космического порядка в открытии бесконечно большого и бесконечно малого, образование новой организованности, в отличие от органичности, техникой и машинизмом, страшное возрастание силы человека над природой и рабство человека у собственных открытий.
Нельзя же двум великим историческим
личностям, двум поседелым деятелям всей западной истории, представителям двух
миров, двух традиций, двух начал — государства и личной свободы, нельзя же им не остановить, не сокрушить третью
личность, немую, без знамени, без имени, являющуюся так не вовремя с веревкой рабства на шее и грубо толкающуюся в двери Европы и в двери истории с наглым притязанием на Византию, с одной ногой на Германии, с другой — на Тихом океане.