Неточные совпадения
У него не было
никакой склонности делать карьеру,
и он даже отказался от чина, который ему полагался за то, что более двадцати пяти лет он был почетным мировым судьей.
Но я не мог принять
никакого учебного заведения, не мог принять
и университета.
Вместе с тем я никогда не мог признать
никакого учителя
и руководителя занятий.
Это выражалось
и в том, что я любил устраивать свою комнату
и выделять ее из всей квартиры, не выносил
никаких посягательств на мои вещи.
Я не замечал в себе
никакого расстройства мысли
и раздвоения воли, но замечал расстройство эмоциональное.
Ничего нельзя любить, кроме вечности,
и нельзя любить
никакой любовью, кроме вечной любви.
Я не согласен принять
никакой истины иначе, как от свободы
и через свободу.
Вспоминая всю свою жизнь, начиная с первых ее шагов, я вижу, что никогда не знал
никакого авторитета
и никогда
никакого авторитета не признавал.
Это, конечно, совсем не значит, что я не хотел учиться у других, у всех великих учителей мысли,
и что не подвергался
никаким влияниям, никому ни в чем не был обязан.
Никакой навязанной мне ортодоксии, претендующей на истину помимо моего свободного искания
и исследования, я никогда не признавал
и не признаю.
Я даже склонен думать, что этого рода ортодоксия
никакого отношения к истине не имеет
и истину ненавидит.
Свобода моей совести есть абсолютный догмат, я тут не допускаю споров,
никаких соглашений, тут возможна только отчаянная борьба
и стрельба.
Счастье не может быть объективировано, к нему неприменимы
никакие измерения количества,
и оно не может быть сравниваемо.
В сущности, я всегда восставал против всякого суда над людьми, я не любил
никакого суда,
никакой декламации о справедливом возмездии
и сочувствовал больше судимым, а не судящим.
Когда отрицают существование Бога на том основании, что мировая
и человеческая жизнь полна зла
и страдания (проблема теодицеи), то в этом нет
никакого интеллектуально-познавательного аргумента против существования Бога, а есть лишь выражение страстного эмоционального состояния, заслуживающего, впрочем, большого сочувствия.
Это сделал Чернышевский в прямолинейной
и упрощенной форме, не обнаружив
никакой утонченной психологии.
Но должен сознаться, что логика не имела для меня никогда
никакого значения
и ничему меня не учила.
На мою философскую мысль никогда не имел
никакого специального влияния ни Кирхегардт, которого поздно читал
и манера писать которого меня раздражает, ни Гейдеггер
и Ясперс.
Независимость
и неприспособляемость для меня так естественны, что я не видел в этом
никакой особенной заслуги.
У меня не могло быть
никакого ressentiment, я принадлежал к привилегированному, господствующему классу, моя семья находилась в дружеских отношениях со всеми генерал-губернаторами
и губернаторами.
Но я чувствовал глубокий разрыв не только с дворянским обществом, но
и с так называемым либеральным
и даже радикальным обществом, которое все-таки было обществом легальным, которое пользовалось благами жизни, не подвергаясь
никаким опасностям, несмотря на свою оппозиционность.
Я не согласовался
и не сливался ни с какими социальными группами
и не подчинялся
никакой групповой морали.
В этой среде я не мог играть
никакой роли, да
и не стремился к этому.
У меня нет дара дружбы, я не способен уделять людям много внимания,
и у меня нет
никакой потребности водительствовать душами.
У меня, вероятно, много равнодушия
и нет
никакого деспотизма
и склонности к насилию, хотя в деятельности я был автократичен.
Никакие танки
и разрушительные бомбардировки не могли убедить меня в глубокой, первичной
и последней реальности происходящего в мире.
Мать очень не любила, когда ей говорили, что существует разница между православием
и католичеством, она сердилась
и говорила, что разницы
никакой нет.
Я давно заметил, что представители ортодоксии
и авторитета, в сущности,
никакого авторитета для себя не признают; они себя считают авторитетом
и обличают в ересях митрополитов
и епископов; для себя они признают большую свободу
и отрицают ее лишь для других.
Но ортодоксальные системы не хотят знать
никакой новой проблематики, относятся подозрительно
и враждебно к творческому беспокойству, к исканию, к борениям духа.
Я был совершенно убежден, что старый мир кончился
и что
никакой возврат к нему невозможен
и нежелателен.
Хотя я относился довольно непримиримо к советской власти
и не хотел с ней иметь
никакого дела, но я имел охранные грамоты, охранявшие нашу квартиру
и мою библиотеку.
При этом нужно сказать, что
никаких объявлений в газетах мы не делали
и о собраниях обыкновенно узнавалось на предшествующем собрании или через Лавку писателей.
Мне чужд его непреодолимый дуализм духовного
и теллургического начала, при котором теллургическое начало, определяющее политику, не подчинено
никаким моральным началам, мне чужда его скорее индусская, чем христианская, духовность.
С русским православием не связано было
никакой борьбы
и не было
никаких тяжелых исторических воспоминаний.
Я принадлежу к сравнительно редким людям, для которых всякий иностранец такой же человек, как
и мой соотечественник, все люди равны,
и в своем отношении к ним я не делаю
никакого различия по национальностям.
С отцом Булгаковым у нас не было
никакого разрыва, но мы встречались очень редко
и больше на деловых собраниях.
Но я всю мою жизнь ставил в ничто
и презирал всякое общественное мнение,
и борьба против него не предполагала с моей стороны
никакого усилия.
И вот поразительно, до чего эти течения живут мыслью ненавистного XIX века
и не порождают
никакой своей оригинальной мысли.
При этом нужно сказать, что у меня никогда не было особенной любви к Апокалипсису
и не было
никакой склонности к его толкованию.
Во мне лично совсем нет актера, я
никакой роли не хочу
и не могу играть.
И все же я думаю, что наиболее правы Паскаль
и Достоевский, которые не имели
никаких иллюзий, но открывали человека как существо двойственное, низкое
и высокое.
Мне всегда думалось, что подлинные качества
и достоинства людей не имеют
никакого отношения к их иерархическому положению в обществе
и даже противоположны.
Гении не занимали
никакого иерархического положения в обществе
и не были иерархическими чинами, как
и пророки
и святые.
Советскую власть я считал единственной русской национальной властью,
никакой другой нет,
и только она представляет Россию в международных отношениях.
Я, в сущности,
никакой власти не люблю
и никогда не смогу полюбить.
Но у меня нет
никакого чувства постарения духа, нет даже чувства постарения души, моя восприимчивость, моя чувствительность почти так же сильны, как
и в молодости.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. А я
никакой совершенно не ощутила робости; я просто видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а о чинах его мне
и нужды нет.
Наскучило идти — берешь извозчика
и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота,
и ты так шмыгнешь, что тебя
никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп
и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку:
никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Городничий.
И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится
никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков. Да что? мне нет
никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому
и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.