Баадер предлагает, чтобы несколько русских приехало в Мюнхен учиться и слушать его лекции, чтобы «заполнить пробел, который существует как в России, так и на Западе, послужить примером для Запада и доказать ему (что еще не сделано), что
истинная наука не существует без веры и что истинная вера не может существовать без науки».
Посвящая время на полезные изучения прошедших ошибок, он не может найти мгновений, чтоб заняться не по своей части, еще менее — чтоб подняться в сферу
истинной науки, обнимающей все частные предметы как свои ветви.
Его можно было бы сравнить в этом с алхимиком, который долго искавши философского камня, убеждается наконец в нелепости алхимии, но вместо нее обращается к
истинной науке и делает в ней новые открытия.
Отличаясь простотою и верностью фактам жизни, согласный с высшим христианским взглядом вообще на личность человека, как существа самостоятельно-индивидуального, взгляд
истинной науки отличается ещё одним преимуществом.
Есть два несомненных признака
истинной науки: первый, внутренний — тот, что служитель науки не для выгоды, а с самоотвержением исполняет свое призвание, и второй, внешний — тот, что произведение его понятно всем людям.
Неточные совпадения
Всего, что знал еще Евгений, // Пересказать мне недосуг; // Но в чем он
истинный был гений, // Что знал он тверже всех
наук, // Что было для него измлада // И труд, и мука, и отрада, // Что занимало целый день // Его тоскующую лень, — // Была
наука страсти нежной, // Которую воспел Назон, // За что страдальцем кончил он // Свой век блестящий и мятежный // В Молдавии, в глуши степей, // Вдали Италии своей.
— Но почему ты уверен, что путь, который ты указываешь,
истинный? Разве это не деспотизм, из которого вытекали инквизиции и казни большой революции? Они тоже знали по
науке единый
истинный путь.
Наука, имеющая какую-нибудь цель вместо
истинного знания, — не
наука.
— Докажите мне, что не
наука ваша
истиннее, и я приму ее так же откровенно и безбоязненно, к чему бы она меня ни привела, хоть к Иверской.
То же самое творится и в области искусства и
науки, где каждая новая истина, всякое художественное произведение, редкие жемчужины
истинной поэзии — все это выросло и созрело благодаря существованию тысяч неудачников и непризнанных гениев.