Неточные совпадения
Ценность
человека, человеческой личности выше исторических ценностей могущественного
государства и национальности, цветущей цивилизации и пр., и пр.
Это отлично понимал Л. Толстой, который всегда изображает двойную жизнь
человека, внешнеусловную, исполненную лжи, не подлинную жизнь, которой
человек обращен к обществу,
государству, цивилизации, и внутреннюю, подлинную жизнь, в которой
человек стоит перед первореальностями, перед глубиной жизни.
Человек, человеческая личность есть верховная ценность, а не общности, не коллективные реальности, принадлежащие миру объектному, как общество, нация,
государство, цивилизация, церковь.
Личность есть свобода и независимость
человека в отношении к природе, к обществу, к
государству, но она не только не есть эгоистическое самоутверждение, а как раз наоборот.
Персоналистическая переоценка ценностей признает безнравственным все, что определяется исключительно отношением к «общему», к обществу, нации,
государству, отвлеченной идее, отвлеченному добру, моральному и логическому закону, а не к конкретному
человеку и его существованию.
Бог — господин,
человек — раб; церковь — господин,
человек — раб;
государство — господин,
человек — раб; общество — господин,
человек — раб; семья — господин,
человек — раб; природа — господин,
человек — раб; объект — господин, человек-субъект — раб.
Он называл
государство самым холодным из чудовищ и говорил, что
человек начинается лишь там, где кончается
государство.
Из того, что
человек есть микрокосм и микротеос, следует, что общество, как и
государство, есть составная часть личности.
Не только гений, всякий
человек выше общества, выше
государства, и чисто человеческий интерес выше интереса общественного и государственного.
Таковы все верования о примате общества и
государства, представляющихся священными, над
человеком, над личностью.
Так, например, в тоталитарном
государстве все
люди рабы.
Тоталитарное
государство само хочет быть церковью, организовывать души
людей, господствовать над душами, над совестью и мыслью и не оставляет места для свободы духа, для сферы «царства Божия».
Если полезно каяться и смиряться отдельным
людям, то ещё полезнее было бы вступить на путь покаяния и смирения коллективам,
государствам, нациям, церквам.
Если
государство и нация есть личность и к личности этой применяется иная, не человеческая мораль, то
человек не личность,
человек — раб.
Нет ничего отвратительнее перенесения пантеистической тенденции на
государства, общества и нации и признания на этой почве их примата над
человеком.
Известно, чья судьба решалась этими словами:
государство всегда повторяет слова Каиафы, это есть исповедание государственной веры, государственные
люди всегда отвечали, что для спасения и усиления
государства можно и должно казнить невинного.
Смерть одного
человека, последнего из
людей, есть более важное и более трагическое бытие, чем смерть
государств и империй.
Ницше, которого сейчас хотят сделать обоснователем фашистской и национал-социалистской морали, т. е. морали Каиафы, Креона и пр., сказал, что
государство есть самое холодное из чудовищ и что
человек начинается там, где кончается
государство.
Государство не личность, не есть существо, не есть организм, не есть сущность (essentia), оно не имеет своего существования, существование всегда находится в
людях, в
людях находятся экзистенциальные центры.
Между тем как гипноз власти непобедим
Государство есть, конечно, проекция, экстериоризация, объективация состояний самих
людей.
Власть
государства оказывается неизбежной при известном состоянии
людей, при известном характере их существования.
Между тем как
люди вносят в строительство
государства свои творческие инстинкты.
Люди не только нуждаются в
государстве и не могут обойтись без его услуг, но они прельщены, пленены
государством, связывают с ним мечту о царстве.
Государство имеет функциональное значение в общественной жизни
людей.
И порабощающая роль
государства всегда была связана с ложным отношением к нему, с внутренним рабством
человека, соглашающегося на гипноз и внушение, с ложной мечтой о царстве.
Совершенно непонятно, на чем обосновывается та свобода, которую
человек должен противопоставлять деспотической власти общества и
государства.
С этим связана и невозможность окончательно устранить
государство в условиях нашего существования, при наличии злой, насильнической воли
людей.
Идея тоталитарного
государства совсем не новая, это лишь выявление более последовательное и крайнее вечной тенденции
государства, вечной воли к могуществу, вечного порабощения
человека.
Св. Людовик — явление редкое в истории, редки и
люди власти, отдавшие свою силу социальным реформам во имя
человека, а не возрастанию самой власти, могущества
государства и нации.
Величием
государства слишком часто прикрывали корыстные интересы
людей и социальных классов.
Во имя величия
государства и престижа власти истязали
людей и народ.
Менее всего уважало
государство права
человека, хотя единственная его задача заключается в охране этих прав.
Правда анархизма против неправды
государства заключается в том, что
государство не должно ставить себе «великих» целей и жертвовать
человеком и народом во имя этих якобы великих целей.
Государство существует для
человека, а не
человек для
государства.
И выносимы лишь те
государства, которые имели бы символику ценности
человека, а не величия
государства.
Государство оказывается нуждой, необходимостью для
людей, но это как раз указывает на то, что оно принадлежит в иерархии ценностей к ценностям низшего порядка.
Нужно перестать твердить
людям с детства, что
государство, а не человеческая личность есть высшая ценность и что мужество, величие, слава
государства есть самая высокая и самая достойная цель.
Человек не должен был бы привязываться к какой-либо форме
государства.
Идеологи
государства, плененные идеалом царства, любят употреблять выражение «это государственный ум», «это государственно мыслящий
человек».
Реально же это значит, что
человек, признанный государственным умом, лишен чувства человечности, рассматривает
человека лишь как орудие для могущества
государства и не останавливается ни перед какими насилиями и убийствами.
И чем более
государство стремится быть великим царством, чем более побеждает империалистическая воля, тем более
государство становится бесчеловечным, тем более отрицаются права
человека, тем более торжествует демониакальная одержимость.
Закон жизни национальных
государств:
человек человеку волк.
Когда могущество
государства и нации объявляется большей ценностью, чем
человек, то в принципе война уже объявлена, все для нее уже подготовлено духовно и материально, и она в любой момент может возникнуть.
Человек, отличающийся военной храбростью, может проявлять самую постыдную гражданскую и моральную трусость И именно тоталитарные
государства, которые стремятся к могуществу и требуют военной храбрости, не допускают моральной и гражданской храбрости и воспитывают трусов-рабов.
Это очень глубоко вкоренено в эмоциональной жизни
человека, более глубоко, чем его отношение к
государству.
Абсолютным собственником не может быть ни отдельный
человек, ни общество, ни
государство.
Отнимите от
человека собственность, передайте собственность обществу и
государству, и
человек станет рабом, утеряет всякую независимость.
В революции
человек хочет освободиться от рабства у
государства, у аристократии, у буржуазии, у изголодавшихся святынь и идолов, но немедленно создаются новые идолы, новые ложные святыни и попадают в рабство к новой тирании.
Человек принадлежит к разным социальным группировкам — семье, сословию и классу, профессии, национальности,
государству и т. д.
Социализм коллективистический, основанный на примате общества и
государства над личностью, примате равенства над свободой, предполагает хлеб, отняв у
человека свободу, лишив его свободы совести.