Неточные совпадения
Трагичность и парадоксальность этики связаны с тем, что основной ее вопрос совсем не вопрос о нравственной норме и нравственном законе, о добре, а вопрос об
отношениях между свободой
Бога и свободой человека.
В
отношении к христианскому Троичному
Богу,
Богу любви и жертвы, атеизм теряет всякую силу.
Она невозможна по
отношению к Божественному Ничто апофатической теологии, но возможна по
отношению к Богу-Творцу теологии катафатической.
Человек не свободен, когда
Бог определил свое
отношение к нему как Творец мира, но он свободен, когда
Бог определил свое
отношение к нему, посылая ему благодать.
Но в невинной райской жизни, в которой человек питался с древа жизни и не подходил к древу познания,
отношение между Творцом и творением раскрывалось в аспекте Бога-Отца.
Свободен ли
Бог в
отношении к добру?
И в
отношении к
Богу человек свободен не только в том смысле, что он может обратиться к
Богу или отвратиться от
Бога, исполнять или не исполнять волю Божью.
Понять человека можно лишь в его
отношении к
Богу.
Страх, или ужас (Angst), выражает духовную значительность человека, его невозможность довольствоваться собой, его
отношение к трансцендентному
Богу, его греховность, а следовательно, его падение с высоты.
Но она, как ценность, не существует, если нет ее
отношения к другим личностям, к личности
Бога, к личности другого человека, к сообществу людей.
Первоначальная нравственность строилась под давлением ужаса перед душами умерших, она определялась не только
отношением к людям, но и
отношением к
богам и полубогам, к демонам и духам.
В основе христианства лежит не отвлеченная и всегда бессильная идея добра, которая неизбежно является нормой и законом по
отношению к человеку, а живое существо, личность, личное
отношение человека к
Богу и ближнему.
Основная проблема о творчестве не только не была раскрыта и решена христианством, но не была даже поставлена в религиозной глубине, она ставилась лишь как оправдание культуры, т. е. во вторичном плане, а не как проблема
отношения между
Богом и человеком.
Это созерцание, этот экстаз любви возможен не только в
отношении к
Богу и горнему миру, но в
отношении к природе и людям.
Есть условно-лживая риторика любви, справедливости, науки, есть условно-риторическое
отношение к самой идее
Бога.
Вот как можно формулировать принцип творческой этики о соотношении свободной совести и социальности: совесть твоя никогда не должна определяться социальностью, социальными группировками, мнением общества, она должна определяться из глубины духа, т. е. быть свободной, быть стоянием перед
Богом, но ты должен быть социальным существом, т. е. из духовной свободы определить свое
отношение к обществу и к вопросам социальным.
Стремись к освобождению человеческих чувств, но не допускай одержимости чувствами, не допускай отпадения их от полноты жизни, в которую входит и мышление, умная жизнь и воля, жизнь нравственная и
отношение к
Богу, жизнь религиозная.
Внесение в нашу религиозную веру и в наше
отношение к
Богу религиозного страха есть внесение категории обыденной природной жизни мира в высшую сферу, в которой она неприменима.
Любовь определяется не
отношением естественного к сверхъестественному, а
отношением личности к личности,
отношением личности человека к личности
Бога,
отношением одного человека к личности другого человека.
Она неизбежно восходит к
отношению человека к
Богу.
Неточные совпадения
У всех было то же
отношение к его предположениям, и потому он теперь уже не сердился, но огорчался и чувствовал себя еще более возбужденным для борьбы с этою какою-то стихийною силой, которую он иначе не умел назвать, как «что
Бог даст», и которая постоянно противопоставлялась ему.
Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек хороший, а что крестьян он ему продал на выбор и народ во всех
отношениях живой; но что он не ручается за то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге, то не его вина, и в том властен
Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни.
Ее не теребил страх; она знала, что ничего худого с ним не случится. В этом
отношении Ассоль была все еще той маленькой девочкой, которая молилась по-своему, дружелюбно лепеча утром: «Здравствуй,
бог!» а вечером: «Прощай,
бог!»
«Интересно: как она встретится с Макаровым? И — поймет ли, что я уже изведал тайну
отношений мужчины и женщины? А если догадается — повысит ли это меня в ее глазах? Дронов говорил, что девушки и женщины безошибочно по каким-то признакам отличают юношу, потерявшего невинность. Мать сказала о Макарове: по глазам видно — это юноша развратный. Мать все чаще начинает свои сухие фразы именем
бога, хотя богомольна только из приличия».
В религиозном
отношении он был также типичным крестьянином: никогда не думал о метафизических вопросах, о начале всех начал, о загробной жизни.
Бог был для него, как и для Араго, гипотезой, в которой он до сих пор не встречал надобности. Ему никакого дела не было до того, каким образом начался мир, по Моисею или Дарвину, и дарвинизм, который так казался важен его сотоварищам, для него был такой же игрушкой мысли, как и творение в 6 дней.