Неточные совпадения
Любовь и есть не что иное, как утверждение
бытия в его полноте и утверждение
бытия на
вечность.
Стремление к
вечности всего
бытия есть сущность жизни.
Смерть есть отрицание
вечности, и в этом онтологическое зло смерти, ее вражда к
бытию, ее попытки вернуть творение к небытию.
Опыт ада и есть замыкание в субъекте, невозможность войти в объективное
бытие, есть самопогружение, для которого закрывается
вечность и остается лишь дурная бесконечность.
Никакой адской и дьявольской
вечности быть не может, может быть лишь божественная
вечность,
вечность Царства Божьего, наряду с которой не может быть никакого
бытия.
Но эта бесконечность совсем не есть
вечность и совсем не есть объективное
бытие.
Освобождение от адского кошмара и мучительных грез, которые есть пребывание между
бытием и небытием, есть или победа целостного сознания (можно сказать, и сверхсознания) личности, возвращение ее к истинному
бытию и переход ее в
вечность, или окончательное уничтожение раздробленного сознания и переход к окончательному небытию.
Неточные совпадения
Вне времени, в
вечности, все моменты
бытия — грехопадение, искупление и окончательное спасение — свершаются, нет там временной, хронологической последовательности, а есть лишь идеальное, вневременное совершение.
Только христианская метафизика утверждает реальность
бытия и реальность путей к
бытию, постигает великую тайну свободы, ни на что не разложимой и ни к чему не сводимой, и признает субстанцию конкретной личности, заложенной в
вечности.
Но внемли: прежде начатия времен, когда не было
бытию опоры и вся терялося в
вечности и неизмеримости, все источнику сил возможно было, вся красота вселенныя существовала в его мысли, но действия не было, не было начала.
В науке истина, облеченная не в вещественное тело, а в логический организм, живая архитектоникой диалектического развития, а не эпопеей временного
бытия; в ней закон — мысль исторгнутая, спасенная от бурь существования, от возмущений внешних и случайных; в ней раздается симфония сфер небесных, и каждый звук ее имеет в себе
вечность, потому что в нем была необходимость, потому что случайный стон временного не достигает так высоко.
Как нельзя помыслить времени вне
вечности и в отрыве от нее, так же нельзя допустить, чтобы хотя в одной точке
бытия отсутствовал, прекратившись за ненадобностью, божественный творческий акт, ибо это означало бы метафизическое уничтожение
бытия, разложение меона в укон, ввержение твари в ее изначальное, темное ничтожество.