Если в Русской православной церкви совсем почти не было жизни прихода, не было соборности, то вина лежит не на Церкви Христовой с ее непреходящими святынями, а на церковном народе, на
человеческих грехах иерархии, на человеческой религиозной немощи.
Неточные совпадения
Социальная корысть есть
грех человеческий, но социальная корысть, возведенная в высшую святыню, есть уже дух антихристов.
Источник зла, неправды и страданий жизни лежит не в том, что существуют классы злодеев-эксплуататоров и насильнические правительства, а в том, что весь «мир во зле лежит», что всякая воля
человеческая заражена
грехом, что существует круговая порука мирового зла и
греха.
Предположим, что тот, кто хочет постигнуть природу и смысл происходящего столкновения двух миров, всей душой желает преображения нашей дурной старой жизни, преодоления рабства,
греха и низости и рождения нового человека, новой
человеческой души.
«Буржуазный» мир принужден был все-таки считаться не только с материальным цензом (в переоценке его была его слабость и
грех), но и с цензом духовным, с качественным началом в
человеческой личности, с образованием, с талантом, с культурным развитием.
Классовая борьба, этот первородный
грех человеческих обществ, в XIX веке углубилась и изменила свой характер.
Народ как факт, как эмпирическая данность не может быть святыней, он сам прежде всего нуждается в святыне, которую он поставил бы выше себя, в свете, который просветил бы его естественную тьму, связанную с первородным
грехом человеческим и с падением человека в состояние звероподобное.
То, что переживается нами как рабье принуждение в церкви, то есть лишь наша слабость, наша религиозная незрелость или
человеческий грех иерархии и быта, слишком о себе возомнившего.
Нет ничего легче, как показать, что история церкви, и вообще история христианства, есть в значительной степени история
человеческих грехов, измен, падений, бессовестного конформизма.
Неточные совпадения
— Сомнения свойственны слабости
человеческой, но мы должны молиться, чтобы милосердый Господь укрепил нас. Какие особенные
грехи имеете? — прибавил он без малейшего промежутка, как бы стараясь не терять времени.
— Самоубийство есть самый великий
грех человеческий, — ответил он, вздохнув, — но судья тут — един лишь Господь, ибо ему лишь известно все, всякий предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом
грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем.
Трудно человеку знать про всякий
грех, что грешно, а что нет: тайна тут, превосходящая ум
человеческий.
Он взошел к губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние
грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать
человеческое чувство.
Только христианство по-настоящему утверждает бессмертие всего человека, всего
человеческого в нем, за исключением привнесенной
грехом и злом тленности.