Неточные совпадения
Объект
есть продукт
субъекта, т. е. объективации.
Субъект же
есть творение Божье, и потому ему дано первородное существование.
Субъект есть продукт мысли лишь в своей противоположности объекту, который мыслится коррелятивно, а не в своем внутреннем существовании.
Быть объектом и значит
быть для
субъекта, объективность лишь являющееся для
субъекта.
Субъект не
есть субстанция, что
есть натуралистическая категория,
субъект есть акт.
Мы принимаем за реальность, идущую от объектов, то, что
есть конструкция
субъекта, объективация продуктов мысли.
Совершенно ошибочно признавать лишь два направления в теории познания — реализм, для которого восприятие и познание определяется целиком объектом как подлинной реальностью, и идеализм, для которого мир
есть лишь создание
субъекта.
Самый
субъект есть бытие, если уже употреблять это слово, и единственное подлинное бытие
есть бытие
субъектов.
Субъект не
есть только мышление,
субъект волюнтаристичен и экзистенциален.
Субъект творит весь мир, но этот
субъект не человек, это
есть трансцендентальное сознание, сознание вообще, сверхличный
субъект, абсолютный дух.
Есть реализм, связанный с
субъектом, идущий от экзистенциального
субъекта.
Дух и
есть реальность, раскрывающаяся в экзистенциальном
субъекте и через него, реальность, идущая изнутри, а не извне, не от объективированного мира.
Дух
есть бытие в себе и для себя, т. е., значит, дух не
есть объект для
субъекта.
В объективной истории мира нет ничего священного, а
есть лишь условная символизация, священное
есть лишь в мире существования, лишь в экзистенциальных
субъектах.
Это
есть наивный реализм в понимании откровения, не дающий себе отчета в активности
субъекта.
Но наивный реализм
есть продукт наивной, безотчетной объективации, произведенной
субъектом, он
есть иллюзия сознания и наиболее далек от реальности.
Но встреча с Христом в вере и любви не
есть встреча с объектом, как представляется в объективации, а
есть встреча с
субъектом, с «ты», т. е. относится к экзистенциальному плану.
Встреча с Богом
есть встреча с
субъектом, а не
субъектом.
Авторитет
есть принуждающая объективность, но он не означает действия
субъекта на
субъект, духа на дух.
Авторитет
есть типическое порождение объективации, он
есть создание массовых человеческих
субъектов,
есть символизация духовного состояния
субъектов, их неосвобожденности, духовной незрелости, их самоотчужденности.
Есть огромная разница в том, чтобы признать священными помазанные священные чины и освященные предметы, и том, чтобы признать священными — самый человеческий
субъект, его святость, его творчество, свободу, любовь, справедливость, братство, знание, красоту души и т. п.
Дьявольский, адский мир
есть кошмар и галлюцинация
субъекта, порождение ложной объективации.
Реальная спиритуализация
есть не объективация духа, а субъективация духа, т. е. создание порядка, основанного на субъективности, на экзистенциальных
субъектах, т. е. порядка персоналистического.
В объекте не может
быть ничего священного, оно может
быть лишь в
субъекте.
Опыты эти выяснили вам то, что погружение некоторых личностей в гипнотическое состояние, отличающееся от обыкновенного сна только тем, что при погружении в этот сон деятельность физиологическая не только не понижается, но всегда повышается, как это мы сейчас видели, — оказалось, что погружение в это состояние какого бы то ни
было субъекта неизменно влечет за собой некоторые пертурбации в духовном эфире — пертурбации, совершенно подобные тем, которые производит погружение твердого тела в жидкое.
Катерина Матвеевна. Дда. Много еще
есть субъектов в сознании которых новые воззрения еще, так сказать, только намечены, а не проникли еще в плоть и кровь. Да, я жестоко ошиблась в этом господине.
Неточные совпадения
— Плохо! Безнадежный
субъект! — сказал Катавасов. — Ну,
выпьем за его исцеление или пожелаем ему только, чтоб хоть одна сотая его мечтаний сбылась. И это уж
будет такое счастье, какое не бывало на земле!
Близость Сенной, обилие известных заведений и, по преимуществу, цеховое и ремесленное население, скученное в этих серединных петербургских улицах и переулках, пестрили иногда общую панораму такими
субъектами, что странно
было бы и удивляться при встрече с иною фигурой.
— А вы и на силу претендуете? Хе-хе-хе! Удивили же вы меня сейчас, Родион Романыч, хоть я заранее знал, что это так
будет. Вы же толкуете мне о разврате и об эстетике! Вы — Шиллер, вы — идеалист! Все это, конечно, так и должно
быть, и надо бы удивляться, если б оно
было иначе, но, однако ж, как-то все-таки странно в действительности… Ах, жаль, что времени мало, потому вы сами прелюбопытный
субъект! А кстати, вы любите Шиллера? Я ужасно люблю.
Абсолютное может
быть в душе политика и душе народа, в
субъекте социального творчества, но не в самой политике, не в социальном объекте.
Она, конечно,
есть, но она не «объективна», она и не «субъективна» в дурном смысле слова, она по ту сторону уже вторичного разделения и противопоставления
субъекта и объекта, по индусской терминологии она
есть атман и брагман.