Неточные совпадения
Со временем морским
прибоем заметало старое русло; тогда река проложила себе выход в
море около горы Железняк.
Гора Железняк падает к
морю обрывистыми утесами, у подножия которых тянется узкая, местами совсем исчезающая полоса
прибоя.
В низовьях Такема разбивается на три рукава. Они все впадают в длинную заводь, которая тянется вдоль берега
моря и отделена от него песчаным валом. Раньше устье Такемы было в 12 км от
моря, там, где долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским
прибоем в горной породе.] с левой стороны долины, у подножия отодвинутых ныне в глубь страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
От Такемы на север идут два пути: один — горами, вдали от
моря, другой — по намывной полосе
прибоя. А.И. Мерзляков с лошадьми пошел первым, а я — вторым.
Большие обнажения на берегу
моря к северу от реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип берега кулисный. Действительно, мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи берега нигде нет островов. Около мысов, разрушенных морским
прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Зыбуны на берегу
моря, по словам Черепанова и Чжан Бао, явление довольно обычное. Морской
прибой взрыхляет песок и делает его опасным для пешеходов. Когда же волнение успокаивается, тогда по нему свободно может пройти не только человек, но и лошадь с полным вьюком. Делать нечего, пришлось остановиться и в буквальном смысле ждать у
моря погоды.
Вал, ближайший к
морю, меньше размерами и, видимо, только недавно наметен морским
прибоем.
Ребенком там, в мечтанье одиноком, //
Прибою моря часто я внимал // Или следил за ним веселым оком, // Когда в грозу катил за валом вал // И, разбиваясь о крутые стены, // Отпрядывал потоком белой пены.
Он остается один, в непроглядном мраке, между
прибоем моря и хлынувшей над ним на площадь толпы. Она поднимается по ступеням и вступает на площадь. Дикий вой.
Неточные совпадения
— Там плохо спится, мешает
прибой. Камни скрипят, точно зубы.
Море чавкает, как миллион свиней…
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту сторону мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный берег Африки. Здесь вечная борьба титанов —
моря, ветров и гор, вечный
прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается в
море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Мы так устали за день, что не пошли дальше и остались здесь ночевать. Внутри фанзы было чисто, опрятно. Гостеприимные китайцы уступили нам свои места на канах и вообще старались всячески услужить. На улице было темно и холодно; со стороны
моря доносился шум
прибоя, а в фанзе было уютно и тепло…
Бивак наш был не из числа удачных: холодный резкий ветер всю ночь дул с запада по долине, как в трубу. Пришлось спрятаться за вал к
морю. В палатке было дымно, а снаружи холодно. После ужина все поспешили лечь спать, но я не мог уснуть — все прислушивался к шуму
прибоя и думал о судьбе, забросившей меня на берег Великого океана.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное
море. Вода в нем кипела, как в котле. После долгого пути по травяным болотам вид свободной водяной стихии доставлял большое удовольствие. Я сел на песок и стал глядеть в воду. Что-то особенно привлекательное есть в
прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется вода о берег.