Неточные совпадения
Утром 4 августа мы стали собираться в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас на дорогу продовольствием. Я хотел
было рассчитаться с ними, но они наотрез отказались от денег. Тогда я положил им деньги на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тоже тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы
выходили из фанзы, побросали их под ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.
Я вскочил на ноги и взял ружье. Через минуту я услышал, как кто-то действительно
вышел из воды на берег и сильно встряхивался. В это время ко мне подошли Дерсу и Чжан Бао. Мы стали спиной к огню и старались рассмотреть, что делается на реке, но туман
был такой густой и ночь так темна, что в двух шагах решительно ничего не
было видно.
В лесу мы не страдали от ветра, но каждый раз, как только
выходили на реку, начинали зябнуть. В 5 часов пополудни мы дошли до четвертой зверовой фанзы. Она
была построена на берегу небольшой протоки с левой стороны реки. Перейдя реку вброд, мы стали устраиваться на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу в жилой вид.
Перед сумерками я еще раз сходил посмотреть на воду. Она прибывала медленно, и, по-видимому, до утра не
было опасения, что река
выйдет из берегов. Тем не менее я приказал уложить все имущество и заседлать мулов. Дерсу одобрил эту меру предосторожности. Вечером, когда стемнело, с сильным шумом хлынул страшный ливень. Стало жутко.
В тех местах, где маленькие распадки
выходили в долину, около устья их
была нагромождена масса песку и глины.
Но собака не унималась и жалась к нему так, что мешала идти. Оказалось, что поблизости
был тигр. Увидев человека, он спрятался за дерево. По совершенной случайности
вышло так, что Дерсу направился именно к тому же дереву.
Ночью, перед рассветом, меня разбудил караульный и доложил, что на небе видна «звезда с хвостом». Спать мне не хотелось, и потому я охотно оделся и
вышел из палатки. Чуть светало. Ночной туман исчез, и только на вершине горы Железняк держалось белое облачко. Прилив
был в полном разгаре. Вода в море поднялась и затопила значительную часть берега. До восхода солнца
было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть. На востоке, низко над горизонтом,
была видна комета. Она имела длинный хвост.
Когда мы
вышли на гальку, оно перестало
пить и большими прыжками побежало к лесу.
Когда мы подходили к поселку, навстречу нам
вышел старшина Сю Кай. Это
был благообразный старик с седой бородой. Местом стоянки я выбрал фанзу таза Сиу Фу, одиноко стоящую за протокой.
Около фанзочки мы застали одинокого старика китайца. Когда мы
вышли из кустов, первым движением его
было бежать. Но видимо, самолюбие, преклонный возраст и обычай гостеприимства принудили его остаться. Старик растерялся и не знал, что делать.
Наконец, покончив свою работу, я закрыл тетрадь и хотел
было лечь спать, но вспомнил про старика и
вышел из фанзы. На месте костра осталось только несколько угольков. Ветер рвал их и разносил по земле искры. А китаец сидел на пне так же, как и час назад, и напряженно о чем-то думал.
На другое утро, когда я проснулся, солнце
было уже высоко. Я поспешно оделся и
вышел из фанзы.
Меня всегда удивляла находчивость гольда. Кажется, не
было такого затруднительного положения, из которого он не сумел бы
выйти. Все, что ему
было нужно, он находил тут же, около себя, под рукою.
Амагу
будет южной границей, где лось
выходит к берегу моря.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то
выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам
был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Я хотел
было вскрыть один из гробов, но в это время в стороне услышал голоса и пошел к ним навстречу. Через минуту из кустов
вышли два удэгейца, только что прибывшие с реки Един.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка
вышла с реки Холонку, и с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот день дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась с ветром, который относил ее от берега все дальше и дальше; но он не знает,
была ли то лодка Хей-ба-тоу.
Тотчас у меня в голове созрел новый план: я решил подняться по реке Кусун до Сихотэ-Алиня и
выйти на Бикин. Продовольствие, инструменты, теплая одежда, обувь, снаряжение и патроны — все это
было теперь с нами.
Первое выступление в поход всегда бывает с опозданием. Обыкновенно задержка происходит у провожатых: то у них обувь не готова, то они еще не
поели, то на дорогу нет табаку и т.д. Только к 11 часам утра после бесконечных понуканий нам удалось-таки наконец тронуться в путь. Китайцы
вышли провожать нас с флагами, трещотками и ракетами.
19 декабря наш отряд достиг реки Бягаму, текущей с юго-востока, по которой можно
выйти на реку Кусун. Эта река и по величине, и по обилию воды раза в два больше Мыге. Близ своего устья она около 20 м шириной и 1–1,5 м глубиной. По словам удэгейцев, вся долина Бягаму покрыта гарью; лес сохранился только около Бикина. Раньше Бягаму
было одним из самых зверовых мест; особенно много
было здесь лосей. Ныне это пустыня. После пожаров все звери ушли на Арму и Кулумбе, притоки Имана.
Я оделся и
вышел из юрты. Ночь
была ясная. По чистому, безоблачному небу плыла полная луна.
Было еще темно, когда я почувствовал, что меня кто-то трясет за плечо. Я проснулся. В юрте ярко горел огонь. Удэгейцы уже приготовились; задержка
была только за мной. Я быстро оделся, сунул два сухаря в карман и
вышел на берег реки.
При розыгрыше подарков Дерсу выиграл трубку, что
вышло как раз кстати. Затем
были розданы сласти. Все
были довольны и веселы. Пение стрелков далеко разносилось по реке, будило эхо и лесных зверей.
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том, что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он,
выходят из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен
был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
Уход Дерсу произвел на меня тягостное впечатление, словно что-то оборвалось в груди. Закралось какое-то нехорошее предчувствие; я чего-то боялся, что-то говорило мне, что я больше его не увижу. Я
был расстроен на весь день; работа валилась у меня из рук. Наконец я бросил перо, оделся и
вышел.
Ближайшей к морю рекой, по которой можно
выйти на Бикин,
будет Буй.
Неточные совпадения
Здесь
есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь
выйдет из дому, то он там уж и сидит у жены его, я присягнуть готов…
Как только
пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам письма к сродникам // Писали; «Положение», // Как
вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И
пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
Я тут!» // Тужила я по Демушке, // Как им
была беременна, — // Слабенек родился, // Однако
вышел умница:
С Ермилом денег не
было, // Уж сам ли он сплошал, // Схитрили ли подьячие, // А дело
вышло дрянь!
Не ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит,
поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как
вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…