Неточные совпадения
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам
было все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы спустились в реку и пошли по галечниковой отмели. Все
были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы прошли теснины. Опасные места остались позади.
Порой сквозь туман
было видно темное небо, покрытое тучами. Они шли совсем не в ту сторону, куда дул ветер, а к юго-западу.
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху
было видно далеко во все стороны. На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на
западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные хребты; на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина
была величественная и суровая.
Ночь обещала
быть холодной. По небу, усеянному звездами, широкой полосой протянулся Млечный Путь. Резкий, холодный ветер тянул с северо-запада. Я озяб и пошел в фанзу, а китаец остался один у огня.
27 сентября
было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых
будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на юг, потом поворачивает к юго-востоку и последние 10 км течет к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо на
запад идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега моря,
будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
По наблюдениям староверов, если на
западе в горах небо чистое — погода
будет тихая, но если с утра там поднимаются кучевые облака — это верный признак сильного северо-западного ветра.
Лет 40 назад удэгейцев в прибрежном районе
было так много, что, как выражался сам Люрл, лебеди, пока летели от реки Самарги до залива Ольги, от дыма, который поднимался от их юрт, из белых становились черными. Больше всего удэгейцев жило на реках Тадушу и Тетюхе. На Кусуне
было 22 юрты, на Амагу — только 3 и на Такеме — 18. Тогда граница обитания их спускалась до реки Судзухе и к
западу от нее.
В 1907 году в прибрежном районе
был урожай кедровых орехов; но к
западу от Сихотэ-Алиня их не
было вовсе. Зато желудей много уродилось в бассейне Уссури, и наоборот, в Зауссурийском крае дуб
был пустоцветным.
С утра погода стояла хмурая; небо
было: туман или тучи. Один раз сквозь них прорвался
было солнечный луч, скользнул по воде, словно прожектором, осветил сопку на берегу и скрылся опять в облаках. Вслед за тем пошел мелкий снег. Опасаясь пурги, я хотел
было остаться дома, но просвет на
западе и движение туч к юго-востоку служили гарантией, что погода разгуляется. Дерсу тоже так думал, и мы бодро пошли вперед. Часа через 2 снег перестал идти, мгла рассеялась, и день выдался на славу — теплый и тихий.
Посеребренная луна склонилась к
западу. С восточной стороны на небе появились новые созвездия. Находящаяся в воздухе влага опустилась на землю и тонким серебристым инеем покрыла все предметы. Это
были верные признаки приближения рассвета.
После короткого отдыха у туземцев на Кусуне я хотел
было идти дальше, но они посоветовали мне остаться у них еще на день. Удэгейцы говорили, что после долгого затишья и морочной погоды надо непременно ждать очень сильного ветра. Местные китайцы тоже
были встревожены. Они часто посматривали на
запад. Я спросил, в чем дело. Они указали на хребет Кямо, покрытый снегом.
Утро 4 декабря
было морозное: — 19°С. Барометр стоял на высоте 756 мм. Легкий ветерок тянул с
запада. Небо
было безоблачное, глубокое и голубое. В горах белел снег.
Утром 17 декабря состояние погоды не изменилось к лучшему. Ветер дул с прежней силой: анемометр показывал 220, термометр — 30°С. Несмотря на это, мы все-таки пошли дальше. Заметно, что к
западу от Сихотэ-Алиня снегу
было значительно больше, чем в прибрежном районе.
Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега моря,
будучи отдалена от него горным кряжем Чанготыкалани.
На этом протяжении Бикин имеет направление к западо-северо-западу и принимает в себя справа речки: Мангу, Дунги (по-китайски Днудегоу — падь семьи Дун) с притоком Ябкэ, Нуньето и вышеупомянутую Катэта-бауни. Последняя длиною километров 10. Здесь
будет самый близкий перевал на реку Хор. Немного выше речки Гуньето можно видеть скалы Сигонку-Гуляни — излюбленное место удэгейских шаманов. Слева Бикин принимает в себя речку Дунгоузу (восточная долина) и ключи Кайлю и Суйдогау (долины выдр).
Неточные совпадения
Все дома окрашены светло-серою краской, и хотя в натуре одна сторона улицы всегда обращена на север или восток, а другая на юг или
запад, но даже и это упущено
было из вида, а предполагалось, что и солнце и луна все стороны освещают одинаково и в одно и то же время дня и ночи.
Тяга
была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на
западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны
будут везде звезды Медведицы.
Между тем чай
был выпит; давно запряженные кони продрогли на снегу; месяц бледнел на
западе и готов уж
был погрузиться в черные свои тучи, висящие на дальних вершинах, как клочки разодранного занавеса; мы вышли из сакли.
Генерал
был такого рода человек, которого хотя и водили за нос (впрочем, без его ведома), но зато уже, если в голову ему
западала какая-нибудь мысль, то она там
была все равно что железный гвоздь: ничем нельзя
было ее оттуда вытеребить.
Весело хлопотали птицы, обильно цвели цветы, бархатное небо наполняло сад голубым сиянием, и в блеске весенней радости
было бы неприлично говорить о печальном. Вера Петровна стала расспрашивать Спивака о музыке, он тотчас оживился и, выдергивая из галстука синие нитки, делая пальцами в воздухе маленькие запятые, сообщил, что на
Западе — нет музыки.