Неточные совпадения
Но вот и сам Тумнин! Удэхейцы называют его Томди, а орочи — Тумни (к последнему названию прибавили букву «н»). Большая величественная река спокойно текла к
морю. Левый берег ее нагорный, правый — частью низменный и поемный и слагается из невысоких террас. Кое-где виднелись небольшие островки, поросшие древесной растительностью. Они
отражались в воде, как
в зеркале, до мельчайших подробностей, словно там, под водою, был другой мир, такой же реальный, как и тот,
в котором мы обитали.
Вечером я опять почувствовал себя плохо и вышел из дома пройтись по берегу реки. На небе не было ни звезд, ни луны, дул ветер с
моря, начинал накрапывать дождь. На той стороне реки горел костер, и свет его ярко
отражался в черной, как смоль, воде.
Морской берег ночью! Темные силуэты скал слабо проектируются на фоне звездного неба. Прибрежные утесы, деревья на них, большие камни около самой воды — все приняло одну неопределенную темную окраску. Вода черная, как смоль, кажется глубокой бездной. Горизонт исчез —
в нескольких шагах от лодки
море сливается с небом. Звезды разом
отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают на поверхность.
В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.
Неточные совпадения
Штиль, погода прекрасная: ясно и тепло; мы лавируем под берегом. Наши на Гото пеленгуют берега. Вдали видны японские лодки; на берегах никакой растительности. Множество красной икры, точно толченый кирпич, пятнами покрывает
в разных местах
море. Икра эта сияет по ночам нестерпимым фосфорическим блеском. Вчера свет так был силен, что из-под судна как будто вырывалось пламя; даже на парусах
отражалось зарево; сзади кормы стелется широкая огненная улица; кругом темно; невстревоженная вода не светится.
Часов
в девять вечера с
моря надвинулся туман настолько густой, что на нем, как на экране,
отражались тени людей, которые то вытягивались кверху, то припадали к земле. Стало холодно и сыро. Я велел подбросить дров
в огонь и взялся за дневники, а казаки принялись устраиваться на ночь.
Как
в ясной лазури затихшего
моря // Вся слава небес
отражается, // Так
в свете от страсти свободного духа // Нам вечное благо является. // Но глубь недвижимая
в мощном просторе // Все та же, что
в бурном волнении. // Дух ясен и светел
в свободном покое, // Но тот же и
в страстном хотении. // Свобода, неволя, покой и волненье // Проходят и снова являются, // А он все один, и
в стихийном стремленьи // Лишь сила его открывается.
"Но Гомер безбрежен не только как поэт, но и как человек. Ежели мы хотим представить себе идеал человека, то, конечно, не найдем ничего лучшего, как остановиться на величественном образе благодушного старца,
в котором, как
в море,
отразилась седая древность времен".
Потемневшее от пыли голубое южное небо — мутно; жаркое солнце смотрит
в зеленоватое
море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не
отражается в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями турецких фелюг и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гавань. Закованные
в гранит волны
моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом.