Неточные совпадения
Против Хабаровска левый берег Амура низменный. Бесчисленное множество проток, слепых рукавов и озерков создают такой лабиринт, из которого без опытного провожатого выбраться трудно. Когда-то все пространство, где Амур течет в широтном направлении, от станицы Екатерино-Никольской до озера Болон-Оджал на протяжении около 500 и шириною в 150 километров, представляло собой громадную впадину, заполненную
водой. Высоты у слияния
реки Уссури с Амуром являются древним, берегом этого обширного водоема.
Маньчжуры называли Амур «Сахалян ула» (
река черной
воды), а китайцы — «Хуньтун-цзын», после соединения с
рекой Сунгари [В. П. Васильев.
Описание Маньчжурии. «Записки Русского Географического общества», 1857 г., стр. 91.] — также «Гелонг-кианг» (
река черного дракона) и Хей-шуй, что значит «Черная
вода», [Иакинф.
Река Анюй в устье разбивается на шесть рукавов, образуя дельту, причем чистая его
вода с такой силой входит в протоку Дырен, что прижимает мутную амурскую
воду к противоположному берегу.
Тогда гольды на шестах опять выбирались против
воды до следующего поворота и опять переплывали
реку.
Когда стемнело, небо было совсем заволочено тучами. Пошел дождь, который не прекращался подряд двое суток. Видя, что ненастье принимает затяжной характер, я решил итти дальше, невзирая на непогоду. Отсюда амурские гольды возвратились назад, а на смену им взялись провожать меня обитатели фанзы Дуляля. Они говорили, что
вода в
реке может прибывать и тогда плавание на лодках станет совсем невозможным. Это были убедительные доводы.
Громадное количество
воды, выносимое обоими протоками, не могло вместиться в русло
реки. Ее вздымало кверху большим пузырем, который все время перемещался и подходил то к одному, то к другому берегу
реки.
Вода точно кипела и находилась в быстром вращательном движении, разбрасывая по сторонам белую пену.
Спустя часа полтора после нашего прибытия, когда мы сидели на канах и пили чай, в помещение вошла женщина и сообщила, что
вода в
реке прибывает так быстро, что может унести все лодки. Гольды немедленно вытащили их подальше на берег. Однако этого оказалось недостаточно. Поздно вечером и ночью еще дважды оттаскивали лодки.
Вода заполнила все протоки, все старицы
реки и грозила самому жилищу.
Грозный вид имела теперь
река: все острова и мели были покрыты
водою, течение усилилось до десяти километров в час.
Когда я подходил к
реке, то вдруг увидел что-то яркое и синее, мелькнувшее около самой
воды.
Из царства пернатых я заметил крохалей. Было как раз время линьки. Испуганные птицы не могли подняться на воздух. Несмотря на быстроту течения
реки, они удивительно скоро перебегали вверх по
воде, помогая себе крыльями, как веслами.
Он сказал, что в это время года изюбры спускаются с гор к
рекам, чтобы полакомиться особой травой, которая растет в
воде по краям тихих лесных проток.
— Анюй, — лаконически сказал удэхеец. И действительно, мы вдруг совершенно неожиданно вышли на
реку. Теперь нам предстояло подняться против
воды. Мои спутники оставили весла и взялись за шесты.
Первым большим притоком Анюя будет Тормасунь, или Тонмасу, как его называют удэхейцы. По их словам, это будет самая быстрая
река Анюйского бассейна. По ней можно подниматься только в малую
воду. Тормасунь течет под острым углом по отношению к своей главной
реке. В истоках ее находится низкий перевал на
реку Хор, через который перетаскивают лодки на руках.
Непрекращающиеся дожди и постоянная прибыль
воды в
реке весьма беспокоили удэхейцев. Они опасались за своих жен и детей и начали проситься домой. Я обещал не задерживать их и отпустить тотчас, как только они доставят нас к подножью Сихотэ-Алиня. Около устья Гобилли мы устроились биваком в тальниковой роще.
Я шел осторожно, иногда останавливался и прислушивался; собака моя плелась сзади. Тропа стала забирать вправо, и я думал, что она заведет меня в горы, но вот впереди показался просвет. Раздвинув заросли, я увидел быстро бегущую
воду в
реке, по которой стремительно неслись клочья пены и всякий мусор.
Меня окружала таинственная обстановка, какое-то странное сочетание лесной тишины, неумолчного шума
воды в
реке, всплесков испуганных рыб, шороха травы, колеблемой ветром.
Тишина в лесу, гулкое эхо и хмурое небо предвещали непогоду. Когда мы выступили с бивака, начал накрапывать дождь. Несмотря на ненастье, все были бодро настроены. Сознание, что мы перешли Сихотэ-Алинь и теперь спускались по
воде, бегущей к морю, радовало моих спутников. Но радость их была преждевременной, потому что успех нашего предприятия зависел от многих причин и главным образом от того, как скоро удастся найти орочей на
реке Хуту.
Однажды он попал босой ногой в котел с кашей, другой раз уронил мыло в
реку, а, потянувшись за ним, сам упал в
воду.
Вода в
реке была мутная и стояла на прибыли, а лодки были сделаны недостаточно умело, тяжелые, неповоротливые.
Ночью старая — «натулившаяся» ель упала в
воду и вершиной застряла на камнях у левого берега, а мы, ничего не подозревая, сели в лодку и поплыли вниз по течению
реки, стараясь держаться правого берега.
Солнце стояло высоко на небе и светило ярко, по-осеннему.
Вода в
реке казалась неподвижно гладкой и блестела, как серебро. Несколько длинноносых куликов ходили по песку. Они не выражали ни малейшего страха даже тогда, когда лодки проходили совсем близко. Белая, как первый снег, одинокая чайка мелькала в синеве неба. С одного из островков, тяжело махая крыльями, снялась серая цапля и с хриплыми криками полетела вдоль протоки и спустилась в соседнее болото.
Но вот и сам Тумнин! Удэхейцы называют его Томди, а орочи — Тумни (к последнему названию прибавили букву «н»). Большая величественная
река спокойно текла к морю. Левый берег ее нагорный, правый — частью низменный и поемный и слагается из невысоких террас. Кое-где виднелись небольшие островки, поросшие древесной растительностью. Они отражались в
воде, как в зеркале, до мельчайших подробностей, словно там, под
водою, был другой мир, такой же реальный, как и тот, в котором мы обитали.
Вечером я опять почувствовал себя плохо и вышел из дома пройтись по берегу
реки. На небе не было ни звезд, ни луны, дул ветер с моря, начинал накрапывать дождь. На той стороне
реки горел костер, и свет его ярко отражался в черной, как смоль,
воде.
Самое устье Тумнина узкое. Огромное количество
воды, выносимое
рекою, не может вместиться в него. С берега видно, как сильная струя пресной
воды далеко врезается в море, и кажется, будто там еще течет Тумнин. Навстречу ему идут волны, темные, с острыми гребнями. Они вздымаются все выше и выше, но, столкнувшись со стремительным течением
реки, сразу превращаются в пенистые буруны.
Издали устья
реки Копи не видно — оно хорошо маскируется лесом, только прибой на баре указывает место, где пресная
вода вливается в море.
Первые живые существа, которые я увидел, были каменушки. Они копошились в
воде около берега, постоянно ныряли и доставали что-то со дна
реки. На стрежне плескалась рыба. С дальней сухой лиственицы снялся белохвостый орлан. Широко распластав свои могучие крылья, он медленно полетел над
рекой в поисках Добычи. Откуда-то взялась черная трясогузка. Она прыгала с камня на камень и все время покачивала своим длинным хвостиком.
В пресной
воде нерпа тяжелее такого же объема
воды, и потому в
реке она должна все время употреблять некоторое усилие, чтобы не опуститься на дно.
Теперь настала наша очередь. Не без труда мы преодолели буруны, правда черпнули
воды одним бортом, но все же вошли в
реку.
Река Кольма тоже невелика, большая часть ее
воды просачивается под прибрежной галькой.
От
реки Кольмы берег меняет юго-западное направление на южное. От прибрежного хребта отходит к морю множество отрогов. Распадки между ними послужили путями для стока
воды. Так образовались мелкие речки: Кольги, Бигиси и Гинугу.
Километрах в семи от
реки Гинугу на самом берегу моря стоит коническая сопка, своим внешним видом напоминающая сахарную голову. С правой стороны ее есть небольшой красивый водопад, а слева — широкая полоса прибоя, заваленная каменными глыбами. Некоторые из них скатились в море, образовав нечто вроде маленькой бухточки, защищенной от волнения. Мы воспользовались ею и высадились на берег. Вандага велел вытащить лодки подальше от
воды на гальку. Здесь мы стали устраивать бивак.
Когда мы вышли на берег, солнце было совсем уже низко над горизонтом. Температура воздуха быстро понижалась. Почему-то нам казалось, что
река Нельма находится за мысом, который имел вид человеческой головы в профиль, погрузившейся в
воду до самого рта.
Летом, в теплую погоду, можно как-нибудь скоротать ночь и без огня, но теперь, поздней осенью, когда к утру
вода покрывается льдом, без теплой одежды и с мокрыми ногами это было опасно. Обыкновенно на берегу моря вблизи
рек всегда можно найти сухой плавник, но здесь, как на грех, не было дров вовсе, одни только голые камни.
На следующий день мы расстались с
рекой Нельмой. Холодный западный ветер, дувший всю ночь с материка в море, не прекратился. Он налетал порывами, срывая с гребней волн
воду, и сеял ею, как дождем. Из опасения, что ветром может унести наши лодки в открытое море, удэхейцы старались держаться под защитой береговых обрывов. Около устьев горных речек, там, где скалистый берег прерывался, ветер дул с еще большею силой, и нам стоило многих трудов пройти от одного края долины до другого.
Войдя в
реку, мы пристали к правому ее берегу и тотчас принялись устраивать бивак в лесу, состоящем из ели, пихты, березы и лиственицы. Время года было позднее.
Вода в лужах покрылась льдом, трава и опавшая с деревьев листва, смоченные дождем, замерзли, и мох хрустел под ногами. Натаскали много дров и развели большой костер.
Приближались сумерки, на западе пылала вечерняя заря. К югу от
реки Ниме огромною массою поднимался из
воды высокий мыс Туманный. Вся природа безмолвствовала. Муаровая поверхность моря, испещренная матовыми и гладкими полосами, казалась совершенно спокойной, и только слабые всплески у берега говорили о том, что оно дышит.
Был один из тех приятных прохладных дней, которыми отличается осень в Зауссурийском крае. Светлое, но не жаркое солнце, ясное голубое небо, полупрозрачная синеватая мгла в горах, запах моря и паутины, затканной по буро-желтой траве, — все говорило за то, что уже кончилось лето и приближаются холода, от которых должна будет замерзнуть
вода в
реках и закоченеть деревья.
При ледоставе
вода долго стояла высоко и затем покрылась ледяною корою. Потом уровень ее стал понижаться; тогда лед осел посредине
реки, а у берегов выгнулся и местами обломился, образовав значительные пустоты.
В одном месте была большая дыра во льду. Между нижней ее кромкой и уровнем
воды в
реке оказалось расстояние около метра. Я подошел к отверстию и увидел двух чирков, мирно проплывших мимо меня. Один из них все что-то искал в
воде, а другой задержался рядом, встряхивал хвостиком и издавал звуки, похожие не то на писк, не то на кряканье.
Как только мы отошли от берега, мы сразу попали в непролазную чащу: неровная почва, сухие протоки, полосы гальки, рытвины и ямы, заваленные колодником и заросшие буйными, теперь уже засохшими травами; кустарниковая ольха, перепутавшаяся с пригнутыми к земле ветвями черемушника; деревья с отмершими вершинами и мусор, нанесенный
водой, — таков поемный лес в долине
реки Самарги, куда мы направились с Глеголой на охоту.
Если
воды из береговых обнажений выходит много, она бежит вниз по
реке до тех пор, пока не найдет какое-нибудь отверстие во льду.
Если
вода по трещинам горной породы выходит на дневную поверхность высоко над
рекой, то, стекая вниз по береговым обрывам, она намерзает в виде очень красивых ледяных каскадов, которые все увеличиваются в размерах, и кажется, будто здесь, действительно, был водопад, но замерз.
Чистая прозрачная хорская
вода с такой стремительностью входит в
реку Уссури, что мутную
воду последней прижимает к противоположному берегу.
Судя по тому, что долина Кии изрезана множеством протоков, стариц, вообще судя по тем следам, которые оставила здесь
вода, видно, что эта
река еще в недавнем прошлом была руслом Хора.
Берега возвышаются над уровнем
воды в
реке не более как на 25–75 сантиметров, и потому в дождливое время года все низменные места, все едва заметные для глаза углубления снова заполняются
водою.
Было бы ошибочно думать, что озеро питается
водою только из
рек Мухеня и Немпту. Повышение уровня
воды его зависит и от Амура. И в этом случае наблюдается уже знакомый нам процесс засорения озера песком и илом. В ненастное время года мутная, амурская
вода входит в спокойное Синдинское озеро и отдает ему тот материал, который находится в ней во взвешенном состоянии.
Я опасался распутицы: мне казалось, что
реки будут в таком состоянии, что я не смогу двигаться ни на лодках, ни с нартами. Но старики-гольды говорили, что Анюй всегда раньше вскрывается в нижнем течении и что в верховьях будет хорошая санная дорога, а по ту сторону водораздела мне придется
воду добывать из прорубей.
Горные ручьи как-то сразу наполнились
водою, вешние
реки, казалось, находились в состоянии покоя, но из-под льда доносился шум, похожий на отдаленный гром.
В некоторых местах около заломов скопилось много гальки, вследствие чего уровень
воды в
реке повысился и образовались широкие водопады.