Неточные совпадения
Труппы определенной
Я еще не имею (не
хочешь ли и ты вступить в нее?), но верю, что Судьба или Случай, которому
Я отныне подчинен,
как и все ваше земное, оценит мои бескорыстные намерения и пошлет навстречу достойных партнеров… старая Европа
так богата талантами!
— В чем? В вашей игре? Да, в вашей игре недоставало творца, и вы искренно
хотели взвалить на
меня нищету вашего духа.
Как вы нанимаете художников, чтобы они расписывали и украшали ваши дворцы,
так вы
хотели нанять мою волю и воображение, мою силу и любовь!
— Вы видите: только жизнью!
Как же
Я мог
хотеть такой любви?
Странно, странно…
Я шел от человека — и оказался у той же стены Беспамятства, которую знает один Сатана.
Как много значит поза, однако! Это надо запомнить. Но будет ли
так же убедительна поза и не потеряет ли она в своей пластичности, если вместо смерти, палача и солдат придется сказать иное…
хотя бы
так...
— Если вам угодно
так лестно думать обо
мне, мистер Вандергуд, то
я мечу выше. Глупости, товарищ! Лишь бескровные моралисты никогда не мечтали о короне,
как одни евнухи никогда не соблазнялись мыслью о насилии над женщиной. Вздор! Но
я не
хочу престола, даже русского: он слишком тесен.
В чьей
я власти? Она гнет
меня,
как мягкое раскаленное железо,
я оглушен,
я слеп от собственного жара и искр. Что ты делаешь, человече, когда это случается с тобою? Идешь и берешь женщину? Насилуешь ее? Подумай: сейчас ночь, и Мария
так близко,
я могу совсем, совсем неслышно дойди до ее комнаты… И
я хочу ее крика! А если Магнус закроет
мне путь?
Я убью Магнуса.
Видишь ли, у Фомы Магнуса есть сотрудники.
Так он называет этих неизвестных
мне господ, которые почтительно дают
мне дорогу при встрече, но не кланяются,
как будто мы встретились на улице, а не в моем доме. Их было два, когда
я уезжал на Капри, теперь их шестеро,
как сказал
мне Топпи, и они здесь живут. Топпи они не нравятся, да и
мне тоже. Лиц у них нет,
я странным образом не видел, — это
я понял только теперь, когда
захотел их вспомнить.
— В чем дело? —
как эхо, отозвался Магнус. — Да, и
я, в сущности, не совсем понимаю, что
так возмущает вас, Вандергуд? Вы столько раз предлагали
мне эти деньги, даже навязывали их
мне, а теперь, когда они в моих руках, вы
хотите звать полицию! Конечно, — Магнус улыбнулся, — здесь есть маленькая разница: великодушно предоставляя деньги в мое распоряжение, вы оставались их господином и господином положения, тогда
как сейчас… понимаете, дружище: сейчас
я могу просто вытолкать вас из этого дома!
— Если они кролики, то ты самый отвратительный из них, потому что ты — помесь кролика и… Сатаны. Ты трус! Это не важно, что ты мошенник, грабитель, лжец и убийца, но ты трус.
Я ждал большего, старина.
Я ждал, что твой ум поднимет тебя до величайшего злодейства, но ты самое злодейство превращаешь в какую-то подлейшую филантропию. Ты
такой же лакей,
как и другие, но прислуживать ты
хочешь человеческому заду: вот вся твоя мудрость!
—
Хотите вина, м-р Топпи? Нет? Ну,
как хотите.
Я выпью.
Так вот почему, Вандергуд,
я не
хотел, чтобы ты целовал руку у этой твари. Не потупляй глаз, дружище. Вообрази, что ты в музее, и смотри на нее смело и прямо. Вы что-то
хотите возразить, м-р Топпи?
—
Так вот, Вандергуд, дружище. Теперь ты знаешь почти все о Марии, или Мадонне,
как ты ее называл, и
я тебя спрашиваю: ты
хочешь ее взять или нет?
Я отдаю ее. Возьми. Если ты скажешь «да», она сегодня же будет в твоей спальне и… клянусь вечным спасением, ты проведешь очень недурную ночь. Ну что?
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки!
Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у
меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах,
как хорошо!
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден
мною так совершенно,
как бы и в браке, и все это,
как следует,
я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть,
хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы
так,
как я: Добчинский-с.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы
так уже непременно
хотите,
я сяду.
Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.
На дороге обчистил
меня кругом пехотный капитан,
так что трактирщик
хотел уже было посадить в тюрьму;
как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял
меня за генерал-губернатора.
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что
я не
так,
как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но
я,
я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию
хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот,
как будто в награду, случай доставил
такое приятное знакомство.