В трезвенном состоянии Ерлыкин имел сильное отвращение от хмельного и не мог поднести ко рту рюмки вина без содроганья; но раза четыре в год вдруг получал непреодолимое влеченье ко всему спиртному; пробовали ему не давать, но он делался самым жалким, несчастным и без умолку говорливым существом, плакал, кланялся в ноги и просил вина; если же и это не помогало,
то приходил в неистовство, в бешенство, даже посягал на свою жизнь.
Неточные совпадения
(Прим. автора.)] наплясались, стоя и приседая на одном месте в самых карикатурных положениях,
то старший из родичей, пощелкавши языком, покачав головой и не смотря в лицо спрашивающему, с важностию скажет в ответ: «Пора не
пришел — еще баран тащи».
— «То-то маленько, — без всякого неудовольствия возразил дедушка, — кабы я не
пришел, так шестерня-то бы ночью сломалась».
Когда Степан Михайлович выручил свою сестру из подвала,
то все в Парашине ободрились и ожидали, что
пришел конец владычеству Михайла Максимовича.
Из крепости Новиков вышел дряхлым, больным стариком.] оба приятеля до
того пленились красноречивыми письмами неизвестной барышни с берегов реки Белой из Башкирии, что
присылали ей все замечательные сочинения в русской литературе, какие тогда появлялись, что очень много способствовало ее образованию.
Особенно памятны мне стихи одного путешественника, графа Мантейфеля, который
прислал их Софье Николавне при самом почтительном письме на французском языке, с приложением экземпляра огромного сочинения в пяти
томах in quarto [In quarto — латинское «in» значит «в», a «quarlus» «четвертый», инкварто — размер книги, ее формат в четвертую часть бумажного листа.] доктора Бухана, [Бухан Вильям (1721–1805) — английский врач, автор популярной в
то время книги «Полный и всеобщий домашний лечебник…» На русский язык переведена в 1710–1712 гг.] только что переведенного с английского на русский язык и бывшего тогда знаменитою новостью в медицине.
Как бы
то ни было, пустив в ход свою грамотку, Алексей Степаныч
пришел в сильное волнение, занемог и получил лихорадку.
Она не ошиблась в
том, что он имел от природы хороший ум, предоброе сердце и строгие правила честности и служебного бескорыстия, но зато во всем другом нашла она такую ограниченность понятий, такую мелочность интересов, такое отсутствие самолюбия и самостоятельности, что неробкая душа ее и твердость в исполнении дела, на которое она уже решилась, — не один раз сильно колебались; не один раз
приходила она в отчаяние, снимала с руки обручальное кольцо, клала его перед образом Смоленския божия матери и долго молилась, обливаясь жаркими слезами, прося просветить ее слабый ум.
Ну вот вам, — продолжал он, — молодая госпожа, а молодого барина вы давно знаете; служите им, когда
придет время, так же верно и усердно, как нам с Ариной Васильевной, а они будут вас за
то любить да жаловать».
Наконец, он
пришел, несколько расстроенный, смущенный, и, вместо
того, чтоб броситься к нему на шею и сказать «прости меня», Софья Николавна взволнованным и несколько раздраженным голосом спросила Алексея Степаныча, едва переступившего порог: «Помилуй, где ты был? отчего ты бросил меня одну? я измучилась, дожидаясь тебя битых два часа».
Как тут быть, если у одного нервы толсты, крепки и здоровы, а у другого тонки, нежны и болезненны? если
приходили они в сотрясение у Софьи Николавны от
того, что не дотрагивалось до нервов Алексея Степаныча?
Когда-то еще
придет время трудных опытов, надобности в самоотвержении и жертвах, а между
тем жизнь постоянно бежит по колее своей, и мелочи составляют ее спокойствие, украшение, услаждение, одним словом
то, что мы называем счастьем.
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И
те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом войдем, так из дому // Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка // С краюхою, с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, // Не мнется и не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
— Ну, полно, брат, экой скрытный человек! Я, признаюсь, к тебе с
тем пришел: изволь, я готов тебе помогать. Так и быть: подержу венец тебе, коляска и переменные лошади будут мои, только с уговором: ты должен мне дать три тысячи взаймы. Нужны, брат, хоть зарежь!
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а
то, признаюсь, я уж думал, что вы
пришли с
тем, чтобы меня… (Добчинскому.)Садитесь.
Приготовь поскорее комнату для важного гостя,
ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы
прислал самого лучшего, а не
то я перерою весь его погреб.
Этак ударит по плечу: «
Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с
тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Хлестаков. Я, знаете, в дороге издержался:
то да се… Впрочем, я вам из деревни сейчас их
пришлю.
Случается, к недужному //
Придешь: не умирающий, // Страшна семья крестьянская // В
тот час, как ей приходится // Кормильца потерять!