Неточные совпадения
В ту же осень двадцать тягол отправились в Бугурусланский уезд, взяв
с собою сохи, бороны и семянной ржи; на любых местах взодрали они девственную почву, обработали двадцать десятин озимого посеву, то есть переломали непареный залог и посеяли рожь под борону; потом подняли нови еще двадцать десятин для ярового
сева, поставили несколько изб и воротились на зиму домой.
Но крестьяне, а за ними и все окружные соседи, назвали новую деревеньку Новым Багровом, по прозванию своего барина и в память Старому Багрову, из которого были переведены: даже и теперь одно последнее имя известно всем, а первое остается только в деловых актах: богатого
села Знаменского
с прекрасною каменною церковию и высоким господским домом не знает никто.
Из безводного и лесного
села Троицкого, где было так мало лугов, что
с трудом прокармливали по корове, да по лошади на тягло, где
с незапамятных времен пахали одни и те же загоны, и несмотря на превосходную почву, конечно, повыпахали и поистощили землю, — переселились они на обширные плодоносные поля и луга, никогда не тронутые ни косой, ни сохой человека, на быструю, свежую и здоровую воду
с множеством родников и ключей, на широкий, проточный и рыбный пруд и на мельницу у самого носа, тогда как прежде таскались они за двадцать пять верст, чтобы смолоть воз хлеба, да и то случалось несколько дней ждать очереди.
Явились и соседи у дедушки: шурин его Иван Васильевич Неклюдов купил землю в двадцати верстах от Степана Михайловича, перевел крестьян, построил деревянную церковь, назвал свое
село Неклюдовым и сам переехал в него
с семейством, чему дедушка совсем не обрадовался: до всех родственников своей супруги, до всей неклюдовщины, как он называл их, Степан Михайлович был большой неохотник.
Танайченок надел на себя барское платье и
сел на крыльцо, а Мазан побежал со жбаном на погреб, разбудил ключницу, которая, как и все в доме, спала мертвым сном, требовал поскорее проснувшемуся барину студеной браги, и, когда ключница изъявила сомнение, проснулся ли барин, — Мазан указал ей на фигуру Танайченка, сидящего на крыльце в халате и колпаке; нацедили браги, положили льду, проворно побежал Мазан
с добычей.
В одну минуту запрягли двое длинных дрог: на одних
сел дедушка
с бабушкой, посадив промеж себя единственного своего наследника, драгоценную отрасль древнего своего дворянского рода; на других дрогах поместились три тетки и парень Николашка Рузан, взятый для того, чтоб нарыть в плотине червяков и насаживать ими удочки у барышень.
Дедушка согласился и уехал
с бабушкой домой на своих дрогах, а Елизавета Степановна
с маленьким братом
села на другие дроги.
Ребята! бери ее, сажай ко мне в повозку…» Женщину схватили, посадили в повозку, привезли прямо в приходское
село, и хотя она объявила, что у ней есть муж и двое детей, обвенчали
с Петрушкой, и никаких просьб не было не только при жизни Куролесова, но даже при жизни Прасковьи Ивановны.
Поселив Парашино и занимаясь его устройством, он каждый год приезжал в Багрово, был постоянно ласков, искателен, просил у Степана Михайловича советов, как у человека опытного в переселении крестьян;
с большою благодарностью точно и подробно записывал все его слова и в самом деле пользовался ими.
В одну минуту она была сломана; Степан Михайлович своими руками вынес Прасковью Ивановну, положил ее на роспуски,
с одной стороны посадил возле нее верную горничную, а
с другой
сел сам и со всеми людьми спокойно съехал со двора.
Арина Васильевна поместилась на другом конце канапе, рядом
с сыном; кругом
сели сестры
с мужьями.
Все расселись вокруг стола; но Степан Михайлыч не расстался
с своим крылечком и
сел на любимом своем месте, подостлав под себя неизменный войлочный потник.
Софья Николавна попросила позволения у свекра
сесть возле него на крылечке, на что старик
с видимым удовольствием согласился.
Старик обыкновенно пил чай один и, когда сам накушивался, тогда начинала пить семья; но тут, приняв вторую чашку, приказал невестке, чтоб она налила чашечку себе,
села подле него и вместе
с ним кушала чай.
Солнце
садилось, становилось сыро; все весело отправились домой; рыбаки повезли
с собой добычу, славных окуней, красноперок и небольших язей.
Алексей Степаныч давно не бывал за Кинелем; зеленая, цветущая, душистая степь приводила его в восхищенье; то и дело стрепета поднимались
с дороги, и кроншнепы постоянно провожали экипаж, кружась над ним и залетая вперед,
садясь по вехам и оглашая воздух своими звонкими трелями.
Проворно
сели молодые в свою карету, и, как перушко, подхватили ее
с места крепкие кони.
Слюбопытством смотрела Софья Николавна, как кипели чугунные котлы
с золою, как в деревянных чанах
садился шадрик, [Шадрик — черный, грязный, невываренный поташ.] как в калильных печах очищался он огнем и превращался в белые ноздреватые куски растительной соли, называемой поташом.
Андрей Михайлыч Клоус, устав от трудов и радостного волнения,
сел, наконец, в кресла и
с великим наслаждением напился чаю, а как в этот вечер он как-то усерднее подливал рому, то и почувствовал после третьей чашки, что у него зашумело в голове.
Неточные совпадения
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке
с чиновником
сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь.
Хлестаков. Сделайте милость,
садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь, я уж думал, что вы пришли
с тем, чтобы меня… (Добчинскому.)
Садитесь.
Анна Андреевна. Как можно-с! Вы это так изволите говорить, для комплимента. Прошу покорно
садиться.
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (
садится к столу, пишет записку и между тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал
с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.
Голос Осипа. Вот
с этой стороны! сюда! еще! хорошо. Славно будет! (Бьет рукою по ковру.)Теперь
садитесь, ваше благородие!