Неточные совпадения
Признаюсь, именно им желал бы я быть хоть несколько полезным. Меня утешает мысль, что добрый совет по части технической может
так же пригодиться им,
как и наблюдения над нравами дичи или заметки
и указания в самой стрельбе.
В
таких болотах родится, иногда в великом изобилии, клюква
и брусника; красивая зелень последней известна всем, ягоды
же служат лакомою
и питательною пищею для некоторых пород лесной дичи, равно
как и для людей.
При внимательном рассмотрении окажется, что шея его
и ножки не
так длинны, нос тоже покороче
и потолще бекасиного, цвет ножек зеленоватее
и нижняя сторона крыльев гораздо пестрее. Конец дупелиного носа снаружи покрыт
такими же мелкими рубчиками,
как у бекаса.
Между тем дупелиные самки в исходе мая, следовательно в первой половине токов, вьют гнезда, по большей части на кочках, в предохранение от сырости, в болотах не очень мокрых, но непременно поросших кустами,
и кладут по четыре яйца точно
такого же цвета
и формы,
как бекасиные, только несколько побольше.
Дупелей бьют по большей части тою
же дробью (то есть 9-м нумером),
как и бекасов, но лучше употреблять дробь 8-го нумера; для дупелей
же, напуганных стрельбою, —
как то бывает всегда на токах, куда они, разлетаясь от выстрелов, постоянно возвращаются
и где они делаются, наконец,
так сторожки, что поднимаются шагах в пятидесяти или более, — я употреблял с успехом дробь 7-го нумера.
Таких ученых куликов (в смысле проученных),
как выражаются охотники, бить уже очень трудно,
и нужно употреблять дробь покрупнее, даже 6-го нумера; обыкновенно
же употребляют 7-го
и 8-го нумера.
Сам он весь пестрый, темно-серый,
как будто дымчатый или пепельный;
такого же темного цвета
и такими же поперечными мелкими крапинками
и полосками, очень правильными, покрыты его беловатое брюшко
и шея; хвост коротенький,
как обыкновенно у куликов; по-моему, красноножка всех их красивее.
Перья в хвосте очень белы, но на концах их есть темные пятнышки, что вместе составляет
как будто полоску или кайму; носик черный,
и такого же цвета глаза, а ножки зеленоватые.
Вот точное описание с натуры петушка курахтана, хотя описываемый далеко не
так красив,
как другие, но зато довольно редок по белизне своей гривы: нос длиною в полвершка, обыкновенного рогового цвета; глаза небольшие, темные; головка желтовато-серо-пестрая; с самого затылка начинается уже грива из белых, длинных
и довольно твердых в основании перьев, которые лежат по бокам
и по всей нижней части шеи до самой хлупи; на верхней
же стороне шеи, отступя пальца на два от головы, уже идут обыкновенные, серенькие коротенькие перья; вся хлупь по светло-желтоватому полю покрыта черными крупными пятнами
и крапинами; спина серая с темно-коричневыми продольными пестринами, крылья сверху темные, а подбой их белый по краям
и пепельный под плечными суставами; в коротеньком хвосте перышки разных цветов: белые с пятнышками, серые
и светло-коричневые; ножки светло-бланжевые.
Болотные куры любят бегать по этому зеленому ковру, когда он загустеет; бегают
так легко
и проворно, что оставляют только узоры следов на мягкой его поверхности, по водяным
же лопухам они скользят,
как по паркету.
Точно
так же ничего положительно не знаю,
как, когда
и где выводят они детей.
Имя болотного коростеля дано ему недаром: он точно
так же скоро
и часто подсвистывает,
как обыкновенный луговой коростель покрикивает или подергивает хриплым своим голосом.
Только в позднюю осень позволяет он собаке делать над собой стойку, вероятно оттого, что бывает необычайно жирен
и утомляется от скорого
и многого беганья, во всякое
же другое время он,
так же как болотная курица
и луговой коростель, бежит, не останавливаясь,
и нередко уходит в
такие места, что собака отыскать
и поднять его не может.
Болотный коростелек,
как и болотная курица, питается разными насекомыми, шмарою, или водяным цветом,
и семенами трав;
так же тихо, низко, прямо
и трудно летит,
и так же иногда очень далеко пересаживается;
так же, или еще более, весь заплывает жиром во время осени, но остается позднее
и пропадает в конце сентября, когда морозы начнутся посильнее.
Не подвержено сомнению, что они выводятся
такими же черненькими цыплятами,
как и луговые коростели.
Самец
и самка сидят попеременно на гнезде
и потом вместе заботятся о молодых, которых, точно
так же,
как болотные кулики, довольно скоро уводят в луга
и потом в хлебные поля.
Плохо хозяину, который поздно узнает о том, что гуси повадились летать на его хлеб; они съедят зерна, лоском положат высокую солому
и сделают
такую толоку,
как будто тут паслось мелкое стадо. Если
же хозяин узнает во-время, то разными средствами может отпугать незваных гостей.
Она была несколько больше самой крупной дворовой утки; перья имела светло-коричневого цвета, испещренные мелкими темными крапинками; глаза
и лапки красные,
как киноварь, а верхнюю половинку носа — окаймленную
такого же красного цвета узенькою полоскою; по правильным перьям поперек крыльев лежала голубовато-сизая полоса; пух был у ней розовый,
как у дрофы
и стрепета, а жир
и кожа оранжевого цвета; вкус ее мяса был превосходный, отличавшийся от обыкновенного утиного мяса; хвост длинный
и острый,
как у селезня шилохвости, но сама она была утка, а не селезень.
Весьма понятно, что там, где совокупление происходит на токах, на общих сборищах, — ни самцы, ни самки не могут питать личной взаимной любви: они не знают друг друга; сегодня самец совокупляется с одною самкой, а завтра с другою,
как случится
и как придется; точно
так же и самка.
Все остальные части шеи, зоб
и хлупь — чисто-белые; из-под шеи, по обеим щекам, по кофейному полю идут извилистые полоски почти до ушей; спина светло-сизая или серая узорчатая; на крыльях лежат зеленовато-кофейные, золотистые полосы, сверху обведенные ярко-коричневою, а снизу белою каемочкою; по спинке к хвосту лежат длинные темные перья, окаймленные по краям беловатою бахромкою, некоторые из них имеют продольные беловатые полоски; вообще оттенки темного
и белого цвета очень красивы; верхняя сторона крыльев темновато-пепельная, а нижняя светло-пепельная;
такого же цвета верхние хвостовые перья; два из них потемнее
и почти в четверть длиною: они складываются одно на другое, очень жестки, торчат,
как спица или шило, от чего, без сомнения, эта утка получила свое имя.
Половые чирки
так же серы
и пестры,
как и чирки-коростельки, но цвет их перьев желтоватее
и темнее; утка вся серо-пестрая, на крыльях имеет ярко блестящую, довольно широкую зеленую полоску.
Странное дело: у кряковных
и других больших уток я никогда не нахаживал более девяти или десяти яиц (хотя гнезд их нахаживал в десять раз более, чем чирячьих), а у чирков находил по двенадцати,
так что стенки гнезда очень высоко бывали выкладены яичками,
и невольно представляется тот
же вопрос, который я задавал себе, находя гнезда погоныша:
как может
такая небольшая птица согреть
и высидеть
такое большое количество яиц?
Если
же это случится не на широкой реке
и нырку придется нырять вниз по течению, то он производит с
таким проворством свое подводное плаванье, что стрелок, если захочет догнать его, должен бежать,
как говорится, во все лопатки.
Вообще эта утка пером некрасива, но крепкого сложения; нос
и лапы у ней точно
такого же цвета
и устройства,
как у нырка, а пахнет рыбой меньше его.
Это уподобление основывается на том, что гоголи (равно
как и гагары) очень прямо держат свои длинные шеи
и высоко несут головы, а потому людей, имеющих от природы
такой склад тела, привычку или претензию, которая в то
же время придает вид бодрости
и даже некоторой надменности, сравнивают с гоголями.
Нос у него узенький, кругловатый, нисколько не подходящий к носам обыкновенных уток: конец верхней половинки его загнут книзу; голова небольшая, пропорциональная, шея длинная, но короче, чем у гагары,
и не
так неподвижно пряма; напротив, он очень гибко повертывает ею, пока не увидит вблизи человека;
как же скоро заметит что-нибудь, угрожающее опасностью, то сейчас прибегает к своей особенной способности погружаться в воду
так, что видна только одна узенькая полоска спины, колом торчащая шея
и неподвижно устремленные на предмет опасности, до невероятности зоркие, красные глаза.
Хотя снега в открытых степях
и по скатам гор бывают мелки, потому что ветер, гуляя на просторе, сдирает снег с гладкой поверхности земли
и набивает им глубокие овраги, долины
и лесные опушки, но тем не менее от
такого скудного корма несчастные лошади к весне превращаются в лошадиные остовы, едва передвигающие ноги,
и многие колеют; если
же пред выпаденьем снега случится гололедица
и земля покроется ледяною корою, которая под снегом не отойдет (
как то иногда бывает)
и которую разбивать копытами будет не возможно, то все конские табуны гибнут от голода на тюбеневке.
Кроншнепы с прилета,
как и всякая птица, довольно сторожки; но оглядясь, скоро делаются несколько смирнее,
и тогда подъезжать к ним на охотничьих дрожках или крестьянских роспусках;
как же только примутся они за витье гнезд, то становятся довольно смирны, хотя не до
такой степени,
как болотные кулики
и другие мелкие кулички.
Вкус мяса кроншнепов
так же совершенно различен,
как и охота за ними: с прилета они довольно сочны
и вкусны, во время вывода детей — сухи
и черствы, а на отлете
и молодые
и особенно старые, облитые жиром, превосходны.
Она
так же проворно бегает,
такие же имеет круглые крылья
и такой же,
как у чибиса, особенный полет.
Вообще кречеток очень мало,
и они имеют ту особенность, что никто из охотников не видывал их прилета
и отлета, между тем
как они не пролетная дичь; напротив, выводят у нас детей постоянно,
и всякий охотник каждый год встречал кречеток в степи, где они всегда живут вместе с степными куликами,
так же как чибисы — вместе с болотными.
Там обыкновенно кроют их шатром,
так же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее
и смирнее, то есть глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит на нее, но нейдет
и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы на приваде ежедневно, а другие только прилетают смотреть; но куропатки с первого раза все бросаются на рассыпанный корм,
как дворовые куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют на другой
же день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до одной.
Сивка гораздо больше скворца, гораздо его шире в груди
и мясистее, хотя она
так же имеет куриный склад,
как и куропатка, но не
так кругла
и стан ее длинен относительно к величине, а голова велика; нос куриный, обыкновенного темного, рогового цвета, ножки бледно-зеленоватые.
Перепела кричат с
такою же горячностью
и с
такими же движениями,
как дергуны.
Это какой-то особый мир,
и народная фантазия населяет его сверхъестественными существами: лешими
и лесными девками,
так же как речные
и озерные омута — водяными чертовками, но жутко в большом лесу во время бури, хотя внизу
и тихо: деревья скрипят
и стонут, сучья трещат
и ломаются.
Надобно прибавить, что кудахтанье считается признаком, что тетерев не ранен] Прямым доказательством моему мнению служит то, что
такой же косач, поднятый охотником нечаянно в лесу в конце весны, летом
и даже в начале осени, падает мертвый,
как сноп, от вашего выстрела, хотя ружье было заряжено рябчиковой дробью
и хотя мера была не слишком близка.
Странно, что во время осеннего валового пролета
и даже после него опять попадаются клинтухи в одиночку
и парами
и держатся до октября, то есть точно
так же пропадают осенью,
как появляются весной.
Мясо клинтуха точно
такого же качества,
как и витютина, даже нежнее, следственно лучше. К ружью они гораздо послабее старших своих братьев, вяхирей. Охотники мало уважают эту дичь, когда попадается она в одиночку; но когда из большой стаи вышибить несколько пар, особенно с прилета, — охотники не пренебрегают клинтухами. Я уже говорил,
как дорого раннее появление их весною.
Горлинки понимаются, вьют, или, лучше сказать, устроивают, гнезда, несут яйца, выводят детей
и выкармливают их точно
так же,
как витютины
и клинтухи; я не замечал в их нравах ни малейшего отступления от общей жизни голубиных пород
и потому не стану повторять одного
и того
же.
Вся разница, если это только назвать разницей, состоит в том, что горлинки несравненно смирнее других голубей,
так что к ним не только близко подъехать, но всегда подойти пешком; они почти
так же смирны,
как воробьи, галки
и русские голуби.
7) Водяной дрозд, почти
такой же величины,
как певчий, или немного его поменьше, темно-пепельного цвета; ножки очень черны; под горлом имеет белое пятно; он держится по маленьким речкам
и ручьям
и бегает по их бережкам; он нередко перебегает по дну речки с одного берега на другой, погружаясь в воду на аршин
и более глубиною, даже ловит мелкую рыбешку; нос имеет прямой
и жесткий, светло-рогового цвета.
По достоинству своему это — первая дичь, но
так как она, хотя, по месту жительства, принадлежит к отделу лесной дичи, но в то
же время совершенно разнится с ней во всем: в устройстве своих членов, чисто куличьем, в пище
и нравах — то я решился говорить о вальдшнепе после всех пород лесной дичи.
Это уж не то, что в поле или голом болоте, где выпускать в меру, тянуть
и прицеливаться в птицу на просторе: вальдшнепа, мелькающего в лесу, надобно
так же быстро стрелять,
как ныряющего на воде гоголя.
Летом русак
так же сер,
как и беляк,
и не вдруг различишь их, потому что летний русак отличается от летнего беляка только черным хвостиком, который у него несколько подлиннее, черною верхушкою ушей, большею рыжеватостью шерсти на груди
и боках; но зимой они не похожи друг на друга: беляк весь бел
как снег, а у русака, особенно старого, грудь
и брюхо несколько бледно-желтоваты, по спине лежит довольно широкий, весьма красивый пестрый ремень из темных желтоватых
и красноватых крапинок, в небольших завитках, или, точнее сказать, вихрях, похожий на крымскую крупную мерлушку.
Присев на задние ноги, то есть сложив их на сгибе, упершись в какое-нибудь твердое основание, заяц имеет способность с
такою быстротою
и силою разогнуть их, что буквально бросает па воздух все свое тело; едва обопрется он о землю передними лапками,
как уже задние, далеко перепрыгнув за передние, дают опять
такой же толчок,
и бег зайца кажется одною линией, вытянутою в воздухе.
Но кроме врагов, бегающих по земле
и отыскивающих чутьем свою добычу,
такие же враги их летают
и по воздуху: орлы, беркуты, большие ястреба готовы напасть на зайца,
как скоро почему-нибудь он бывает принужден оставить днем свое потаенное убежище, свое логово; если
же это логово выбрано неудачно, не довольно закрыто травой или степным кустарником (разумеется, в чистых полях), то непременно
и там увидит его зоркий до невероятности черный беркут (степной орел), огромнейший
и сильнейший из всех хищных птиц, похожий на копну сена, почерневшую от дождя, когда сидит на стогу или на сурчине, — увидит
и, зашумев
как буря, упадет на бедного зайца внезапно из облаков, унесет в длинных
и острых когтях на далекое расстояние
и, опустясь на удобном месте, съест почти всего, с шерстью
и мелкими костями.