Неточные совпадения
По большей части история оканчивается тем, что через несколько часов шумное, звучное, весело населенное болото превращается
в безмолвное и опустелое место… только легко раненные или прежде пуганные кулики, отлетев на некоторое расстояние, молча
сидят и дожидаются ухода истребителя, чтоб заглянуть
в свое родное гнездо…
Гагары почти не могут ходить, а могут только присесть на
свои ноги и то на мели, отчего получают странную посадку, ибо
сидят, запрокинувшись назад,
в полустоячем положении, подняв
свой острый нос кверху.
Журавль с журавлихой, или журкой (так ласково называет ее народ)
сидят попеременно на яйцах; свободный от сиденья ходит кругом гнезда поодаль, кушает и караулит; громкий его крик возвещает приближение какой-нибудь опасности, и сидящий на яйцах сейчас бросает их, отбегает, согнувшись,
в сторону и начинает звать
своего дружку, который немедленно к нему присоединяется; они вместе уходят от гнезда дальше или улетают.
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая стая подпустила
в меру и
сидела кучно или чтоб вся стая нечаянно налетела на охотника; убивать пару, то есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из другого двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную стаю, которая притаилась
в густой озими, так что ни одного стрепета не было видно;
в нескольких саженях двое из них подняли
свои черные головки, кучер мой увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из другого по взлетевшей стае: трое остались на земле, два упали сверху; стрепетов было штук тридцать.
Я не видал этого
своими глазами и потому не могу признать справедливым такого объяснения; я нахожу несколько затруднительным для перепелиной матки
в одно и то же время
сидеть в гнезде на яйцах, доставать пищу и самой кормить уже вылупившихся детей, которые, по слабости
своей в первые дни, должны колотиться около гнезда без всякого призора, не прикрытые
в ночное или дождливое время теплотою материнскою тела.
Когда же солнце начнет склоняться к западу, тетерева поднимаются с лежки, то есть с места
своего отдохновения, опять садятся на деревья и
сидят нахохлившись, как будто дремлют, до глубоких сумерек; потом пересаживаются
в полдерева и потом уже спускаются на ночлег; ночуют всегда на земле.
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем:
в звуках его есть что-то унылое; они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и
в то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит,
сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать
свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо вернее, завываньем.
В это время вальдшнепы очень смирны,
сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы
в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом месте летают тихо, как вороны: только очень плохой или слишком горячий охотник станет давать
в них промахи. подумать, что такая простая, легкая стрельба не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще малодобычлива, имеет особенный характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда не теряет
своего высокого достоинства.
Но кроме врагов, бегающих по земле и отыскивающих чутьем
свою добычу, такие же враги их летают и по воздуху: орлы, беркуты, большие ястреба готовы напасть на зайца, как скоро почему-нибудь он бывает принужден оставить днем
свое потаенное убежище,
свое логово; если же это логово выбрано неудачно, не довольно закрыто травой или степным кустарником (разумеется,
в чистых полях), то непременно и там увидит его зоркий до невероятности черный беркут (степной орел), огромнейший и сильнейший из всех хищных птиц, похожий на копну сена, почерневшую от дождя, когда
сидит на стогу или на сурчине, — увидит и, зашумев как буря, упадет на бедного зайца внезапно из облаков, унесет
в длинных и острых когтях на далекое расстояние и, опустясь на удобном месте, съест почти всего, с шерстью и мелкими костями.
Неточные совпадения
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне
в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, // И долго у креста //
Сидели мы и плакали. // Я деду горе новое // Поведала
свое…
Бросились они все разом
в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю
свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними,
сидит сам князь — да глупый-преглупый!
Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
— Я очень рада, что уговорила его завтра собороваться, — говорила она,
сидя в кофточке пред
своим складным зеркалом и расчесывая частым гребнем мягкие душистые волосы. — Я никогда не видала этого, но знаю, мама мне говорила, что тут молитвы об исцелении.
Сидя в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о
своем деле и об Анне.
Когда они вошли, девочка
в одной рубашечке
сидела в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю
свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая
в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были
в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.