Неточные совпадения
[Один охотник, впрочем, сказывал мне, что убил очень молодого, едва летающего гаршнепа около Петербурга, под Стрельною, в самом топком болоте] Это обстоятельство наводит
на мысль, что гаршнепы далеко отлетают для вывода детей, в такие непроходимые лесные болота, куда в это время года не заходит нога человеческая, потому что такие болота, как я слыхал, в буквальном смысле недоступны до
тех пор, пока не замерзнут.
Когда же у самого их жилища раздается выстрел — поднимается все летучее население болота и окружает охотника, наполняя воздух различным криком и писком своих голосов и шумом своих полетов; только одни самки или самцы, сидящие
на яйцах, не слетают с них до
тех пор, пока опасность не дойдет до крайности.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не расстается с ним ни
на одну минуту до
тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется от селезня и не сядет
на яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть детей в продолжение целого лета, потому-то каждому охотнику и случается встречать в июне, даже в начале июля, до самой линевки, уток парами.
В первых кочевьях башкирцы живут до
тех пор, пока не потравят кругом кормов своими стадами; тогда переселяются они
на другое место, а потом даже
на третье.
Журавли медленно подвигались прямо
на меня, а мои дрожки продолжали ездить взад и вперед до
тех пор, пока вся журавлиная стая не подошла ко мне очень близко. Наконец, я выстрелил: три журавля остались
на месте, а четвертый, тяжело раненный, пошел
на отлет книзу и упал, версты за полторы, в глухой и болотистой уреме, при соединении реки Боклы с Насягаем. Я искал его вплоть до вечера и, наконец, нашел с помощью собаки, но уже мертвого.
Обыкновенно, подъехав в меру, я соскакивал с дрожек и шел прямо к стрепету до
тех пор, пока он не поднимался, тогда я стрелял, не торопясь,
на каком мне угодно расстоянии и редко прибегал к другому стволу.
Я становился обыкновенно
на средине
той десятины или
того места, около которого вьются красноустики, брал с собой даже собаку, разумеется вежливую, и они налетали
на меня иногда довольно в меру; после нескольких выстрелов красноустики перемещались понемногу
на другую десятину или загон, и я подвигался за ними, преследуя их таким образом до
тех пор, пока они не оставляли поля совсем и не улетали из виду вон.
На другой день она опять вылетает
на токовище, тщательно прикрыв гнездо травой и перьями, опять оплодотворяется от первого ловкого косача, кладет второе яйцо и продолжает
ту же историю до
тех пор, пока гнездо будет полно или временное чувство сладострастия вполне удовлетворено, Несколько времени косачи продолжают слетаться
на токовища, постепенно оставляемые курочками, и тока, слабея день от дня, наконец прекращаются.
Время любви прошло, распухшая кожа
на шее косачей опадает, брови прячутся, перья лезут…
пора им в глухие, крепкие места, в лесные овраги; скоро придет время линять,
то есть переменять старые перья
на новые: время если не болезни,
то слабости для всякой птицы.
Когда же снег растает, а где не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь и хоть
на чем-нибудь,
то сделается возможен и подъезд к тетеревам: сначала рано по утрам,
на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо далеко они не полетят, а все будут биться вокруг одного места до
тех пор, пока придет время разлетаться им с токов по своим местам,
то есть часов до девяти утра.
Мало этого, даже ночью сторожат зайцев
на мирных гулянках большие совы и филины, [Мне рассказывали охотники, что совы и филины ловят по ночам зайцев следующим образом: они подстерегают их
на тропах; одною ногою сова вкогтится в зайца, другою ухватится за ветку куста или дерева и таким образом держит его до
тех пор, пока он не выбьется из сил; тогда сова вкогтится в него и другою лапой и окончательно задушит.
Все соглашались, что точно это странность, и всякий объяснял ее по-своему: один говорил, что заяц — крупная штука, а
на крупную штуку всегда охотник зарится,
то есть жадничает ее добыть; другой объяснял вопрос
тем, что весело бить зайцев в
поре, когда они выцвели, выкунели, что тут не пропадет даром и шкурка, а пойдет кому-нибудь в пользу.
Неточные совпадения
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с
той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей…
На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он
на родину // И за соху взялся. // С
тех пор лет тридцать жарится //
На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что
на сохе присох…
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и
на губах его играла
та же самая улыбка, которая озарила лицо его в
ту минуту, когда он, в
порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города: частные пристава поскакали, квартальные поскакали, заседатели поскакали, будочники позабыли, что значит путем поесть, и с
тех пор приобрели пагубную привычку хватать куски
на лету.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и
на все увещания ограничивался
тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с
тех пор затосковал.