Неточные совпадения
Прежде число второго разряда охотников было несравненно значительнее; теперь же, напротив, решительное большинство
на стороне
первых.
попасть
на него случайно, даже с
первого раза, но это редкое исключение.
Первый пыж, который кладется
на порох, надобно прибивать довольно крепко, а второй,
на дробь, только прижать поплотнее.
Первое и важнейшее правило, чтоб у собаки был один хозяин и никто другой не заставлял ее повторять те уроки, которые она учит, а потому весьма недурно, если
первый и даже второй год уже настоящей охоты она будет запираема или привязываема
на цепочке или веревочке немедленно по возвращении с поля да и во все свободное время от охоты; впоследствии это сделается ненужным.
Никто не видывал, как, когда, в каком количестве прилетают они; но при появлении
первых проталин в мелком лесу,
на опушках большого леса, в парках и садах, в малиннике, крыжовнике и других ягодных кустарниках, особенно в кустах болотных, около родников, немедленно появляются вальдшнепы, иногда поодиночке, иногда вдруг большими высыпками.
Между тем дупелиные самки в исходе мая, следовательно в
первой половине токов, вьют гнезда, по большей части
на кочках, в предохранение от сырости, в болотах не очень мокрых, но непременно поросших кустами, и кладут по четыре яйца точно такого же цвета и формы, как бекасиные, только несколько побольше.
Корешки болотных трав, особен но сладкие корешки молодого камыша (которого и
первые побеги также
на вкус очень сладки), и разные червячки и козявочки составляют его обыкновенную пищу.
Даже во время замерзков, когда земля начинает покрываться
первым пушистым снегом, вовсе неожиданно случалось мне находить в самой голове родника гаршнепа, притаившегося
на мерзлой земле; изумляла меня крепкая стойка собаки
на таком голом месте, где, казалось, ничто спрятаться не могло.
Травник с
первого взгляда похож
на красноножку: он также серо-пестрый, хотя светлее пером, и также имеет красные ноги и нос; но он гораздо меньше щеголя, особенно телом; ноги его бледно-красноваты; пестрины не так ярки и определенны, и вообще он не так крепок, складен и красив.
Первые запружаются
на реках, речках и ручьях, а вторые выкапываются предпочтительно
на местах мокрых и низменных.
Селезень, сладострастнейший из самцов, не отходит от утки ни
на шаг, не разлучается с ней ни
на минуту, ни за что прежде ее
первый не слетит с места.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится
на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет
первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет
на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где скрылась; опять садится
на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
— Утка, напротив, вся темная, кроме белого брюшка; с
первого взгляда очень похожа
на чернь, и никак нельзя подозревать, чтоб она имела такого красивого, до такой степени
на нее непохожего селезня.
Первое название по праву и бесспорно принадлежит этой утиной породе: нос ее необыкновенно к концу широк и похож
на округленное весло, второе же имя дано ей неизвестно
на каком основании.
Вероятно, это имя дано ему по его крику. Чирок чиркает, то есть голос его похож
на звуки слова чирк, чирк. Чирков две породы:
первая — чирки-коростельки, а вторая — чирки-половые. Крик чирка-коростелька гораздо тонее и протяжнее, чем у чирка-полового, но гораздо пронзительнее и слышнее.
На ногах у лысены, повыше
первого сгиба, из-под мягких сизых перьев лежат желто-зеленые поперечные полосы в полпальца шириною; зеленоватый цвет виден даже
на последнем сгибе ног до самой лапы; он проглядывает сквозь свинцовый цвет, общий ногам всех лысен; лапы их
на солнце отливают грязно-перламутровым глянцем; перепонка между пальцами толстая, вырезанная городками, отчего они и не могут так ловко плавать, как другие утки.
В
первых кочевьях башкирцы живут до тех пор, пока не потравят кругом кормов своими стадами; тогда переселяются они
на другое место, а потом даже
на третье.
В выборе
первой кочевки башкирцы руководствуются правилом: сначала занимать такие места,
на которых трава скорее выгорает от солнца, то есть более высокие, открытые и сухие; потом переходят они к долинам, к перелескам (где они есть), к овражкам с родниками и вообще к местам более низменным и влажным.
Шея также пестрая, с дольными беловатыми полосками, головка черновата, а зоб и верхняя часть хлупи по белому полю испещрены, напротив, поперечными полосками; остальная хлупь вся белая, и под крыльями подбой также белый; в крыльях три
первые пера сверху темные, а остальные белые с темными коймами
на концах; хвост короткий, весь в мелких серых пестринках;
на каждом хвостовом пере,
на палец от конца, лежит поперек темная узенькая полоска; ноги бледно-зеленоватого цвета.
Стрепетиные гнезда и выводки попадаются охотникам очень редко, молодых же стрепетят я даже не нахаживал; вероятно оттого, что матка удаляется с детьми в даль степей, куда мне редко случалось ходить, гнезда я находил не так далеко от хлебных полей. предполагать, что стрепета разбиваются
на пары, во-первых, потому, что никто никогда не замечал их токов, и, во-вторых, потому, что с весны почти всегда где поднимешь одного стрепета, там найдется и другой.
Кроме превосходства в величине, кроншнеп
первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки
на нем мельче; голос его гораздо чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен.
Первое колено в крике кроншнепа, сказать, состоит из верхних нот, а второе из нижних. Есть еще крик у него, который похож
на какое-то завыванье или затягиванье голоса в себя: он испускает его только в сидячем положении, собираясь лететь. Часто эти звуки открывают его, притаившегося в траве.
Впрочем, в степях, не слыхавших ружейного выстрела,
первый натиск кроншнепов, особенно
на едущего охотника с собакою, бывает очень смел.
Гораздо более смелости и горячности к детям показывают кроншнепы малого рода; средние — осторожнее, а большие даже с
первого раза никогда не налетают слишком близко
на человека, разве как-нибудь нечаянно: они сейчас удалятся
на безопасное расстояние и начнут летать кругом, испуская свои хриплые, как будто скрипящие, короткие трели.
Когда молодые кроншнепы поднимутся и начнут летать выводками по полям, а потом и стаями по берегам прудов или озер, — стрельба их получает опять высокую цену, потому что их трудно отыскивать и еще труднее подъезжать к ним, ибо они бывают очень сторожки и после
первого выстрела улетают
на другие, отдаленные места.
Зоб и часть головы серо-дымчатые;
на верхней,
первой половине красновато-пестрых крыльев виднеются белые дольные полоски, узенькие, как ниточки, которые не что иное, как белые стволинки перьев; вторая же, крайняя половина крыльев испещрена беловатыми поперечными крапинками по темно-сизоватому полю, ножки рогового цвета, мохнатые только сверху, до
первого сустава, как у птицы, назначенной для многого беганья по грязи и снегу, Куропатка — настоящая наша туземка, не покидающая родимой стороны и зимой.
У куропаток есть три рода крика, или голоса:
первый, когда они целою станицей найдут корм и начнут его клевать, разгребая снег или землю своими лапками: тут они кудахчут, как куры, только гораздо тише и приятнее для уха; второй, когда, увидя или услыша какую-нибудь опасность, собираются улететь или окликаются между собою, этот крик тоже похож несколько
на куриный, когда куры завидят ястреба или коршуна; и, наконец, третий, собственно им принадлежащий, когда вспуганная стая летит со всею силою своего быстрого полета.
Во всю мою жизнь попалась мне одна только выводка молодых, но зато очень много бивал и наблюдал я куропаток осенью, когда они собирались уже в стаи, также по
первому зимнему мелкому снегу, когда их соследить, бегающих по жнивью, и, наконец, зимою, когда глубокий снег и метели подгонят их к жилью человеческому: в хлебные гумна, а
на ночь — даже в крытые тока и сараи.
Отыскивать куропаток осенью по-голу — довольно трудно: издали не увидишь их ни в траве, ни в жниве; они, завидя человека, успеют разбежаться и попрятаться, и потому нужно брать с собой
на охоту собаку, но отлично вежливую, в противном случае она будет только мешать. Искать их надобно всегда около трех десятин,
на которых они повадились доставать себе хлебный корм. Зато по
первому мелкому снегу очень удобно находить куропаток.
Во-первых, потому, что
на снежной белизне они гораздо виднее, а во-вторых, потому, что их соследить.
Там обыкновенно кроют их шатром, так же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее и смирнее, то есть глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит
на нее, но нейдет и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы
на приваде ежедневно, а другие только прилетают смотреть; но куропатки с
первого раза все бросаются
на рассыпанный корм, как дворовые куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют
на другой же день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до одной.
Если в
первый раз ястреб испугается и пролетит мимо, то уже никогда не станет брать коростелей. Разумеется, это случается с ястребами молодыми, гнездарями (вынутыми из гнезд и выкормленными в клетке), а старые, или слетки, уже заловившие
на воле, не испугаются коростелиного щекотанья.
Охотники объясняют это обстоятельство тем, что перепелка не вдруг высиживает всех своих цыплят, что будто она вытаскивает из гнезда
первых вылупившихся перепелят и продолжает сидеть
на остальных яйцах.
Я не видал этого своими глазами и потому не могу признать справедливым такого объяснения; я нахожу несколько затруднительным для перепелиной матки в одно и то же время сидеть в гнезде
на яйцах, доставать пищу и самой кормить уже вылупившихся детей, которые, по слабости своей в
первые дни, должны колотиться около гнезда без всякого призора, не прикрытые в ночное или дождливое время теплотою материнскою тела.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно
на три,
на две,
на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Я сказал, что относительно стреляют их мало, но зато ловят несчетное количество:
на дудки, о чем я уже говорил, наволочною сетью, которую натаскивают, наволакивают
на перепелку и
на собаку, когда последняя приищет
первую и сделает стойку, а всего более травят их ястребами.
Употреблял я также с успехом и другой маневр: заметив, по
первому улетевшему глухарю, то направление, куда должны улететь и другие, — ибо у всех тетеревов неизменный обычай: куда улетел один, туда лететь и всем, — я становился
на самом пролете, а товарища-охотника или кучера с лошадьми посылал пугать остальных глухарей.
Трудная и малодобычливая стрельба старых глухарей в глубокую осень no-голу или по
первому снегу меня чрезвычайно занимала: я страстно и неутомимо предавался ей. Надобно признаться, что значительная величина птицы, особенно при ее крепости, осторожности и немногочисленности, удивительно как возбуждает жадность не только в простых, добычливых стрелках, но и во всех родах охотников; по крайней мере я всегда испытывал это
на себе.
Мне случалось не раз, бродя рано по утрам, попадать нечаянно
на место тетеревиного ночлега; в
первый раз я был даже испуган: несколько десятков тетеревов вдруг, совершенно неожиданно, поднялись вверх столбом и осыпали меня снежною пылью, которую они подняли снизу и еще более стряхнули сверху, задев крыльями за ветви дерев, напудренных инеем.
На другой день она опять вылетает
на токовище, тщательно прикрыв гнездо травой и перьями, опять оплодотворяется от
первого ловкого косача, кладет второе яйцо и продолжает ту же историю до тех пор, пока гнездо будет полно или временное чувство сладострастия вполне удовлетворено, Несколько времени косачи продолжают слетаться
на токовища, постепенно оставляемые курочками, и тока, слабея день от дня, наконец прекращаются.
Покуда они малы, матка, или старка, как называют ее охотники, держит свою выводку около себя в перелесках и опушках, где много молодых древесных побегов, особенно дубовых, широкие и плотные листья которых почти лежат
на земле, где растет густая трава и где удобнее укрываться ее беззащитным цыплятам, которые при
первых призывных звуках голоса матери проворно прибегают к ней и прячутся под ее распростертыми крыльями, как цыплята под крыльями дворовой курицы, когда завидит она в вышине коршуна и тревожно закудахчет.
Первый, самый употребительный, состоит в том, что без всякой церемонии выкраивают из черного крестьянского сукна нечто, подобное тетереву, набивают шерстью или сенной трухой, из красненького суконца нашивают
на голове брови, а по бокам из белой холстины две полоски и, наконец, натычут в хвост обыкновенных тетеревиных косиц, если они есть: впрочем, дело обходится и без них.
Она вся искрасна-желто-пестрая и при
первом взгляде имеет какое-то сходство с тетеревиной курочкой,
на которую Действительно похожа складом тела, красноватыми бровями и вкусом мяса, только несколько поменьше; глаза имеет черные, очень светлые, а ножки мохнатые, покрытые белыми перышками до самых пальцев.
Если же поблизости, иногда
на тех же хлебных десятинах, находятся деревья, то после
первого выстрела они сейчас рассядутся
на них, чтоб опять спуститься
на корм, когда охотник удалится.
4-я и 5-я породы — черные дрозды, величиною будут немного поменьше большого рябинника; они различаются между собою тем, что у одной породы перья темнее, почти черные, около глаз находятся желтые ободочки, и нос желто-розового цвета, а у другой породы перья темно-кофейного, чистого цвета, нос беловатый к концу, и никаких ободочков около глаз нет; эта порода, кажется, несколько помельче
первой [Тот же почтенный профессор, о котором я говорил
на стр. 31, сделал мне следующие замечания: 1] что описанные мною черные дрозды, как две породы, есть не что иное, как самец и самка одной породы, и 2) что птица, описанная мною под именем водяного дрозда, не принадлежит к роду дроздов и называется водяная оляпка.
6) Певчий дрозд при
первом взгляде очень похож перьями
на серого дрозда, но вдвое его меньше и пятна имеет крупнее, круглее, почти черные, но редкие, отчего и кажется издали серым; поет очень хорошо и передразнивает даже соловья.
Вывод дроздят бывает довольно рано, в
первой половине июня, но они долго остаются в гнезде и
на сучьях выводного дерева, пока не начнут летать, как старые; потом некоторое время держатся весьма скрытно в частых и мелких лесных поростях; потом начинают небольшими станичками летать
на ягоды, а потом уже к осени сваливаются в большие станицы.
В Оренбургской губернии ловят дроздов
на пучки спелой рябины или калины, далеко краснеющиеся, особенно
на яркой белизне
первых снегов; дрозды попадают в силья, которыми опутывают со всех сторон повешенные
на дерево ягодные кисти; их даже кроют лучками из сетки, приманивая
на приваду тою же рябиной или калиной.
Этот крик разделяется, так сказать,
на две ноты или
на два колена:
первое состоит из хриплых, коротких звуков, повторяющихся раза три, а второе — из несколько продолженного звука, похожего
на слог ису.
Но всегда есть исключения: иногда и в степи попадаются беляки, иногда и в лесных местах, как, например, около Москвы, водятся русаки, только они почти никогда не ложатся
на дневку в большом лесу, а всегда
на открытых местах или в мелком кустарнике; старый русак, матерой, как говорят охотники, всегда крупнее и жирнее беляка одного с ним возраста и в то же время как-то складнее: уши у русака острее; лапки его, особенно передние, поменьше и поуютнее, и потому русачий малик (след) отличается с
первого взгляда от беличьего.