Неточные совпадения
Неминуемый толчок от выстрела только прижмет приклад к плечу,
и скула охотника, следственно
и голова не почувствуют
никакого сотрясения, неприятного
и даже болезненного, если стреляешь много.
Для пробы насыпать маленькую щепотку пороха на лист белой бумаги
и зажечь его: если не останется
никакого следа, то порох хорош.
В полированном порохе нет
никакой надобности; по мнению моему
и многих охотников, он слабее винтовочного
и больше пачкает ружья, хотя на взгляд чище
и глянцевитее.
Когда я взял его за ноги
и тряхнул, то весь бок, в который ударил заряд, дочиста облетел, как будто косач был ошпарен кипятком,
и не только посинел, но даже почернел: раны —
никакой, крови — ни капли.
Никакою дрессировкой
и натаскиванием в поле, то есть практикой на охоте, нельзя дать его; но, конечно, несколько развить
и сохранить приличным содержанием, равно как
и наоборот, испортить доброе чутье собаки.
Никакая быстрота полета
и бега не спасают от ружья.
Это мнение охотничье
и народное, но один почтенный профессор, почтивший мою своими замечаниями, объясняет блеяние дикого барашка следующим образом: «Бекас, бросаясь стремительно вниз с распущенными крыльями, не производит ими
никаких размахов.
Истомленный зноем охотник, распахнув насоренную поверхность воды кожаным картузом своим, может утолить жажду
и прохладить раскаленную солнцем голову… беды
никакой не будет: он пойдет опять ходить по болотам
и разгорится пуще прежнего.
Струйка эта так мала, что не может составить
никакого течения
и только образует около себя маленькие лужицы мутной, иногда красноватой воды, от которой, однако, вымокают даже
и болотные растения: торф обнажается
и превращается в топкую, глубокую грязь.
Жирных
и непуганных стрельбою дупелей, допускающих самую близкую стойку собаки, травить ястребами-перепелятниками. Если дупель вскочит не далее шести или семи шагов, то ястреб его догонит. Разумеется, что
никакой ружейный охотник не станет травить дупелей ястребом, если будет иметь возможность стрелять их.
Нет
никакого сомнения, что, выкидывая внутренность из птицы, мы выкидываем самые жирные
и вкусные части.
Болотные кулики, несчастные жертвы всякого стрелка, так беспощадно истребляемые, мало уважаются охотниками, без сомнения, потому, что их везде много
и что во время сиденья на яйцах
и вывода детей только ленивый не бьет их: ибо не умеющий вовсе стрелять в лет может стрелять их сидячих; но с прилета или на отлете
никакой охотник ими не пренебрегает.
Этот кулик немного поменьше красноножки, но относительно во всем его потолще. Перья речного кулика не имеют
никаких особенных цветов; он не пегий
и не пестрый, он серовато-белесоватый с какими-то неопределенными оттенками, мягкими
и приятными для глаз; брюшко, нижняя половина шеи
и подхвостные перья — белые, нос обыкновенного рогового цвета, а ноги светло-зеленоватые.
Собственно по ручьям
никакие кулики не живут, кроме зуйков, если не называть ручьями небольших речек, по берегам которых бывают иногда
и поручейники.
Нет
никакого сомнения, что дуло ружья потеряет цель
и по большей части обнизит.
Всегда поросшие особенною породой мягкого камыша
и водяными лопухами, растущими
и цветущими на всякой глубине, они бегут на перекатах довольно быстро, но в омутах почти не приметно
никакого течения.
В отношении к охоте огромные реки решительно невыгодны: полая вода так долго стоит на низких местах, затопив десятки верст луговой стороны, что уже вся птица давно сидит на гнездах, когда вода пойдет на убыль. Весной, по краям разливов только, держатся утки
и кулики, да осенью пролетные стаи, собираясь в дальний поход, появляются по голым берегам больших рек,
и то на самое короткое время. Все это для стрельбы не представляет
никаких удобств.
В зобу его не было рыбы
и почти
никакой пищи.
По-видимому, нет
никаких причин, почему бы
и другим утиным породам не сделаться домашними, ручными?
Название несколько общее, потому что самки всех утиных пород пером серы, или, если выразиться точнее, серо-пестры,
и собственно так называемые серые утки очень сходны со всеми утиными самками. Но тем не менее серая утка совершенно заслуживает свое имя, потому что она серее всех уток
и особенно потому, что даже селезень ее не имеет
никаких отметин. Ей по преимуществу принадлежит место в русской песне, когда говорится...
Серые утки не имеют в себе
никакой особенности в отличие от других утиных пород, кроме сейчас мною сказанной, то есть что селезень почти ничем не разнится с уткой,
и что все утиные породы пестрее, красивее серых уток.
Нырок всегда на воде: с утра до вечера ловит мелкую рыбешку, не брезгуя, впрочем,
никакими водяными мелкими гадинами
и насекомыми.
Я не нахаживал гоголиных гнезд, но нет
никакого сомнения, что гоголь устраивает их в камышах над водою, как гагары, лысухи
и, вероятно, другие породы уток-рыбалок, потому что гоголь более всех их лишен способности ходить.
Для непривычных глаз такое зрелище сначала ново
и поразительно,
никакое течение воды на него не похоже; но скоро своим однообразием оно утомляет зрение, у иных производит даже головокружение
и наводит какое-то уныние на душу.
Различия в перьях между самцом
и самкою, кроме сказанного мною,
никакого нет, но самка несколько поменьше.
Несомненная истина, что на горелом месте
никакая птица гнезда не вьет; иногда это может показаться несправедливым, потому что птица живет
и выводится, очевидно, на паленых степях; но я внимательным изысканием убедился, что гнездо всегда свивается на месте не паленом, хотя бы оно было величиною в сажень, даже менее,
и обгорело со всех сторон.
В это время трудно найти их, ибо от больших детей старые кулики уже не вылетают навстречу человеку или собаке
и не вьются над ними, даже не издают
никакого голоса, который мог бы открыть охотнику их потаенное убежище.
Когда же наступит настоящая зима
и сугробами снегов завалит хлебные поля
и озими, то куропаткам нельзя будет бегать по глубокому снегу, да
и бесполезно, потому что
никакого корму в полях нет.
Очевидно, что при таковом соединении нет пар, нет супружества
и что самец не разделяет с самкой
никаких забот о выводе детей.
Никакому сомнению не подвержен отлет их на зиму в теплые страны юга. Много читали
и слышали мы от самовидцев, как перепелки бесчисленными станицами переправляются через Черное море
и нередко гибнут в нем, выбившись из сил от противного ветра. Теперь предстоит вопрос: когда
и где собираются они в такие огромные стаи? Очевидно, что у них должны быть где-нибудь сборные места, хотя во всех губерниях средней полосы России, по всем моим осведомлениям, никто не замечал ни прилета, ни отлета, ни пролета перепелок.
Я много раз пробовал вынашивать копчиков (то же, что дрессировать собаку),
и гнездарей
и слетков; выносить их весьма легко: в три-четыре дня он привыкнет совершенно
и будет ходить на руку даже без вабила (кусок мяса); стоит только свистнуть да махнуть рукой, стоит копчику только завидеть охотника или заслышать его свист — он уже на руке,
и если охотник не протянет руки, то копчик сядет на его плечо ила голову — живой же птички
никакой не берет.
Разумеется, сидя на таком месте, он совершенно безопасен от ружья охотника: если вы подъедете или подойдете близко к сосне, то нижние ветви закроют его
и вам ничего не будет видно, если же отойдете подальше
и глухарь сделается виден, то расстояние будет так велико, что нет
никакой возможности убить дробью такую большую
и крепкую птицу, хотя бы ружье было заряжено безымянкой или нулем.
Курочки не принимают в этом
никакого участия] Оплодотворенная курочка сейчас начинает заботиться о своем потомстве: в редколесье или мелком лесу выбирает место сухое, не низкое, разрывает небольшую ямочку, натаскивает ветоши, то есть прошлогодней сухой травы, вьет круглое гнездо, устилает его дно мелкими перышками, нащипанными ею самою из собственной хлупи,
и кладет первое яйцо.
Клинтух очень похож на чисто-сизого русского голубя; на всех его перьях нет
никаких отметин,
никакого пятнышка даже под хвостом; когда клинтух сидит
и даже летит над вами, ни малейшей белизны не видно.
И с искренним сочувствием повторяла эти стихи публика… но время это прошло,
и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть трогательного самоубийства не имеет
никакого основания; я держал горлинок в клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а оставшийся в живых очень скоро понимался с новым другом
и вместе с ним завивал новое гнездо.
Надобно прибавить еще одну общую черту к голубиной характеристике: все изъявления их чувств до такой степени мягки, кротки
и робки, что даже любовь к детям, при угрожающей им очевидной опасности, не оказывается
никакими стремительными, смелыми порывами.
Когда же начнется настоящий валовой пролет
и окажутся высыпки вальдшнепов, стрельба их получает особенную важность
и самый высокий интерес для настоящих охотников, тем более что продолжается очень недолго
и что в это раннее время, после шестимесячного покоя, еще не насытилась охотничья жадность; не говорю уже о том, что вальдшнепы — дичь сама по себе первоклассная
и что никогда
никакой охотник не бывает к ней равнодушен.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. А я
никакой совершенно не ощутила робости; я просто видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а о чинах его мне
и нужды нет.
Наскучило идти — берешь извозчика
и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота,
и ты так шмыгнешь, что тебя
никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп
и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку:
никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Городничий.
И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится
никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков. Да что? мне нет
никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому
и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.