Но воображение мое снова начинало работать, и я представлял себя выгнанным за мое упрямство из дому, бродящим ночью по улицам: никто не пускает меня к себе в дом; на меня нападают злые, бешеные собаки, которых я очень боялся, и начинают меня кусать; вдруг является Волков, спасает меня от смерти и
приводит к отцу и матери; я прощаю Волкова и чувствую какое-то удовольствие.
Неточные совпадения
Отец мой, не выходя из кареты, ласково поздоровался со всеми и сказал, что вот он и приехал
к ним и
привез свою хозяйку и детей.
Еще полный новых и приятных впечатлений, я вдруг перешел опять
к новым если не так приятным, зато не менее любопытным впечатлениям: отец
привел меня на мельницу, о которой я не имел никакого понятия.
Долго находился я в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное в детских игрушках; долго простояли мы в мельничном амбаре, где какой-то старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским лошадям; он был весь белый от мучной пыли; я начал было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что
привело меня в жалость, я обратился с остальными вопросами
к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался, хотя мне не хотелось его слушать.
Одна из семи жен Мавлютки была тут же заочно назначена в эту должность: она всякий день должна была приходить
к нам и
приводить с собой кобылу, чтоб, надоив нужное количество молока, заквасить его в нашей посуде, на глазах у моей матери, которая имела непреодолимое отвращение
к нечистоте и неопрятности в приготовлении кумыса.
На другой день
к обеду действительно все сборы были кончены, возок и кибитка уложены, дожидались только отцова отпуска. Его принесли часу в третьем. Мы должны были проехать несколько станций по большой Казанской дороге, а потому нам
привели почтовых лошадей, и вечером мы выехали.
Рассказы дворовых мальчишек, бегавших за нами толпою, о чудесном клеве рыбы, которая берет везде, где ни закинь удочку,
привели меня в восхищение, и с этой минуты кончилось мое согласие с матерью в неприязненных чувствах
к Багрову.
Тут Параша
привела мою милую сестрицу, которая, издали увидев нас, прибежала
к нам бегом, а Параша проворно воротилась.
В ожидании завозни отец мой, особенно любивший рыбу, поехал на рыбачьей лодке
к прорезям и
привез целую связку нанизанных на лычко стерлядей, чтоб в Симбирске сварить из них уху.
«Напугал меня братец, — продолжала она, — я подумала, что он умер, и начала кричать; прибежал отец Василий с попадьей, и мы все трое насилу стащили его и почти бесчувственного
привели в избу
к попу; насилу-то он пришел в себя и начал плакать; потом, слава богу, успокоился, и мы отслужили панихиду.
К обеду все воротились и
привезли с собой попа с попадьей, накрыли большой стол в зале, уставили его множеством кушаний; потом подали разных блинов и так же аппетитно все кушали (разумеется, кроме отца и матери), крестясь и поминая бабушку, как это делали после смерти дедушки.
Вдруг, вовсе неожиданно,
привезли нам с почты письмо от бабушки Прасковьи Ивановны, и,
к общему удивлению, вдвое длиннее первого!
Когда птички привыкли
к лучку, стали смело возле него садиться и клевать зерна, Евсеич
привел меня осторожно
к кусту, сквозь голые ветки которого было видно все, что делается на точке.
Толпе этот ответ не понравился, да и вообще она ожидала не того. Ей казалось, что Грустилов, как только
приведут к нему Линкина, разорвет его пополам — и дело с концом. А он вместо того разговаривает! Поэтому, едва градоначальник разинул рот, чтоб предложить второй вопросный пункт, как толпа загудела:
Ему теперь ясно было, что хотя мысли Метрова, может быть, и имеют значение, но и его мысли также имеют значение; мысли эти могут уясниться и
привести к чему-нибудь, только когда каждый будет отдельно работать на избранном пути, а из сообщения этих мыслей ничего выйти не может.
Неточные совпадения
Молитвы Иисусовой // Не сотворив, уселися // У земского стола, // Налой и крест поставили, //
Привел наш поп, отец Иван //
К присяге понятых.
Искали, искали они князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и
привел прямо
к князю на двор.
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он
привел их
к берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами на течение и ясным голосом произнес:
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и
привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма
к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
— Одного
привез, водой отлил, — проговорил ездивший за ним помещик, подходя
к Свияжскому. — Ничего, годится.