Неточные совпадения
Все смеялись моим рассказам и уверяли, что я наслушался их от
матери или няньки и
подумал, что это я сам видел.
Отец
думал, что
мать побоится ночной сырости; но место было необыкновенно сухо, никаких болот, и даже лесу не находилось поблизости, потому что начиналась уже башкирская степь; даже влажности ночного воздуха не было слышно.
Я ни о чем другом не мог ни
думать, ни говорить, так что
мать сердилась и сказала, что не будет меня пускать, потому что я от такого волнения могу захворать; но отец уверял ее, что это случилось только в первый раз и что горячность моя пройдет; я же был уверен, что никогда не пройдет, и слушал с замирающим сердцем, как решается моя участь.
От
матери, которую я так горячо любил, о которой беспрестанно
думал и часто тосковал.
«А, так ты так же и отца любишь, как
мать, — весело сказал дедушка, — а я
думал, что ты только по ней соскучился.
Что он должен
подумать?..» И всякий раз
мать овладевала собой и заставляла меня продолжать рассказ.
Напрасно
мать уверяла меня, что она не поедет в Сергеевку до тех пор, покуда не вырастет трава: я все
думал, что нам мешает река и что мы оттого не едем, что она не вошла в берега.
Я
думал, что мы уж никогда не поедем, как вдруг, о счастливый день!
мать сказала мне, что мы едем завтра. Я чуть не сошел с ума от радости. Милая моя сестрица разделяла ее со мной, радуясь, кажется, более моей радости. Плохо я спал ночь. Никто еще не вставал, когда я уже был готов совсем. Но вот проснулись в доме, начался шум, беготня, укладыванье, заложили лошадей, подали карету, и, наконец, часов в десять утра мы спустились на перевоз через реку Белую. Вдобавок ко всему Сурка был с нами.
Кумыс приготовлялся отлично хорошо, и
мать находила его уже не так противным, как прежде, но я чувствовал к нему непреодолимое отвращение, по крайней мере, уверял в том и себя и других, и хотя
матери моей очень хотелось, чтобы я пил кумыс, потому что я был худ и все
думали, что от него потолстею, но я отбился.
Мать старалась ободрить меня, говоря: «Можно ли бояться дедушки, который едва дышит и уже умирает?» Я
подумал, что того-то я и боюсь, но не смел этого сказать.
Мысль о смерти
матери не входила мне в голову, и я
думаю, что мои понятия стали путаться и что это было началом какого-то помешательства.
Я сейчас стал проситься к маменьке, и просился так неотступно, что Евсеич ходил с моей просьбой к отцу; отец приказал мне сказать, чтоб я и не
думал об этом, что я несколько дней не увижу
матери.
Предполагаемая поездка к бабушке Куролесовой в Чурасово и продолжительное там гощенье
матери также не нравилось; она еще не знала Прасковьи Ивановны и
думала, что она такая же, как и вся родня моего отца; но впоследствии оказалось совсем другое.
Я не
думал, чтобы после такой улики в способности увлекаться до безумия
мать в другой раз уступила Чичагову; слава богу, все обошлось благополучно.
Я вдруг обратился к
матери с вопросом: «Неужели бабушка Прасковья Ивановна такая недобрая?»
Мать удивилась и сказала: «Если б я знала, что ты не спишь, то не стала бы всего при тебе говорить, ты тут ничего не понял и
подумал, что Александра Ивановна жалуется на тетушку и что тетушка недобрая; а это все пустяки, одни недогадки и кривое толкованье.
Конечно, я не забыл, что у меня была
мать, но я не часто
думал о ней.
Я начинал уже считать себя выходящим из ребячьего возраста: чтение книг, разговоры с
матерью о предметах недетских, ее доверенность ко мне, ее слова, питавшие мое самолюбие: «Ты уже не маленький, ты все понимаешь; как ты об этом
думаешь, друг мой?» — и тому подобные выражения, которыми
мать, в порывах нежности, уравнивала наши возрасты, обманывая самое себя, — эти слова возгордили меня, и я начинал свысока посматривать на окружающих меня людей.
Я
подумал, что
мать ни за что меня не отпустит, и так, только для пробы, спросил весьма нетвердым голосом: «Не позволите ли, маменька, и мне поехать за груздями?» К удивлению моему,
мать сейчас согласилась и выразительным голосом сказала мне: «Только с тем, чтоб ты в лесу ни на шаг не отставал от отца, а то, пожалуй, как займутся груздями, то тебя потеряют».
На нем выражалась глубокая, неутешная скорбь, и я тут же
подумал, что он более любил свою
мать, чем отца; хотя он очень плакал при смерти дедушки, но такой печали у него на лице я не замечал.
Я опять
подумал, что отец гораздо горячее любил свою
мать, чем своего отца.
Мать с горячностью возразила: «И вы
думаете, что я захочу воспользоваться какими-нибудь вещами или платьями после покойницы свекрови, когда у ней осталась незамужняя родная дочь?..
Неточные совпадения
Прапрадед мой по
матери // Был и того древней: // «Князь Щепин с Васькой Гусевым // (Гласит другая грамота) // Пытал поджечь Москву, // Казну пограбить
думали, // Да их казнили смертию», // А было то, любезные, // Без мала триста лет.
О
матери Сережа не
думал весь вечер, но, уложившись в постель, он вдруг вспомнил о ней и помолился своими словами о том, чтобы
мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.
Вронский взял письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от
матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!»
подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, —
подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал собираться ехать в город и опять к
матери, от которой надо было получить подпись на доверенности.
— Как не
думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того как узнала вас. Я только не понимаю, как он мог в угоду
матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него не было сердца.