Обращаюсь назад: в больнице поместили меня очень хорошо; дали особую, небольшую комнату, назначенную для тяжелых больных, которых
на ту пору не было; там спал со мною мой дядька, переведенный в больничные служители.
Верно, боитесь, что Иван Ипатыч будет построже с вас взыскивать!» Признаюсь,
на ту пору досадны были мне эти слова!
По самому последнему зимнему пути поехали мы в Аксаково, где ждала меня весна, охота, природа, проснувшаяся к жизни, и прилет птицы; я не знал его прежде и только тогда увидел и почувствовал в первый раз — и вылетели из головы моей
на ту пору война с Наполеоном и университет с товарищами.
Неточные совпадения
Мальчика
пора учить; в Уфе никаких учителей не было, кроме Матвея Васильича в народном училище, да и
тот ничего не смыслил; а теперь вы переехали
на житье в деревню, где и Матвея Васильича не достанешь».
Впервые познакомился я тогда с высшим наслаждением рыбака, с уженьем крупной рыбы: до
тех пор я лавливал только плотву, окуней и пескарей; конечно, две первые породы достигают также значительной величины, но мне как-то очень крупная не попадалась, а если и попадалась,
то я не мог ее вытащить, потому что удил
на тонкие лесы и маленькие крючки.
Радостными восклицаниями приветствовал народ вырвавшуюся
на волю из зимнего плена любимую им стихию; особенно кричали и взвизгивали женщины, — и все это, мешаясь с шумом круто падающей воды, с треском оседающего и ломающегося льда, представляло полную жизни картину… и если б не прислали из дому сказать, что давно пришла
пора обедать,
то, кажется, мы с отцом простояли бы тут до вечера.
Я высунулся из окна и глядел
на милое Аксаково до
тех пор, пока оно не скрылось из глаз, и тихие слезы катились по моим щекам.
Мутные и огромные волны хлестали через нас и окачивали с головой; по несчастью, Борисов, идя впереди, сбился с
того броду, по которому прошел два раза, и попал
на более глубокое место; вдруг он нырнул в воду, лошадь моя поплыла, и Евсеич отстал от меня; тут-то я почувствовал такой страх близкой смерти, которого я не забыл до сих
пор; каждую минуту я готов был лишиться чувств и едва не захлебнулся; по счастью, глубина продолжалась не более двух или трех сажен.
Вот тут-то пригодилась сила Ивана Борисова: он удерживал дощаник до
тех пор, покуда наш кучер столкнул
на отмель лошадей и нашу повозку; Борисов перестал держать паром, и его сейчас унесло вниз по реке.
Послушав же меня, она сказала: «Вот как надо читать», и с
тех пор, несмотря
на летнее время, которое она обыкновенно проводила в своем чудесном саду, Надежда Ивановна каждый день заставляла меня читать часа по два и более.
И весьма часто, сидя на диване, вдруг, совершенно неизвестно из каких причин, один, оставивши свою трубку, а другая работу, если только она держалась
на ту пору в руках, они напечатлевали друг другу такой томный и длинный поцелуй, что в продолжение его можно бы легко выкурить маленькую соломенную сигарку.
Тогда выступило из средины народа четверо самых старых, седоусых и седочупринных козаков (слишком старых не было на Сечи, ибо никто из запорожцев не умирал своею смертью) и, взявши каждый в руки земли, которая
на ту пору от бывшего дождя растворилась в грязь, положили ее ему на голову.
Так, например, однажды часть галереи с одной стороны дома вдруг обрушилась и погребла под развалинами своими наседку с цыплятами; досталось бы и Аксинье, жене Антипа, которая уселась было под галереей с донцом, да
на ту пору, к счастью своему, пошла за мочками.
А мужик
на ту пору зазевался, говорил с кем-то, так что совсем мне и не пришлось направлять: прямо гусь сам собой так и вытянул шею за овсом, под телегу, под самое колесо.
Неточные совпадения
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с
той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей…
На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он
на родину // И за соху взялся. // С
тех пор лет тридцать жарится //
На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что
на сохе присох…
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и
на губах его играла
та же самая улыбка, которая озарила лицо его в
ту минуту, когда он, в
порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города: частные пристава поскакали, квартальные поскакали, заседатели поскакали, будочники позабыли, что значит путем поесть, и с
тех пор приобрели пагубную привычку хватать куски
на лету.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и
на все увещания ограничивался
тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с
тех пор затосковал.