В гостях у Снежной Королевы

Ренат Янышев, 2010

«Психолог – это не профессия, и даже не образ жизни; психолог – это диагноз». Поэтому, когда исчез муж главной героини, она сразу же заподозрила его самого в организации «лжепохищения». И отнеслась к происходящему соответственно…

ГЛАВА 1

Немногочисленные пассажиры, сошедшие здесь, потянулись на привокзальную площадь. Ушли и Влад со Стасом, помахав нам на прощание. Мы же остались на перроне, дожидаться пока Верницкий хоть немного протрезвеет. Я стояла раздражённая донельзя. И впрямь, ситуация сложилась просто изумительная. Мы приехали в незнакомое место, а он лыка не вяжет. Хороший же подарочек он устроил мне прямо на Восьмое марта. А я так надеялась, что мы этот первый вечер на отдыхе отпразднуем вдвоём. Да уж, взглянула я на Сергея, накрылся праздник медным тазом. Хорошо хоть это чудо в перьях на ногах стоит.

— Ну, что ты? Ведь хорошие ребята, — попытался защитить случайных попутчиков муженёк, выпятив губы и стараясь сфокусировать на мне взгляд.

— Чем хорошие? — все сильнее распалялась я. — Тем, что наливали тебе?

— Ну, зачем ты так? Просто посидели, выпили. Сейчас все пройдёт, — обнадёжил меня благоверный, сонно моргая и делая попытку присесть на рюкзак.

Я этого не допустила и принялась навьючивать на Верницкого поклажу. В это время поезд вздрогнул, зашевелился и вскоре исчез вдали, оставив за собой снежный шлейф.

— Пойдем, наказание моё, — я с силой дёрнула его за рукав и повела к стоянке такси, следя за тем, чтобы наказание не оступилось, не поскользнулось и не упало.

— Ну что ты так со мной обращаешься? — пьяно шепелявил супруг. — Что я тебе сделал? Можно подумать, что если бы я исчез, тебе бы стало легче!

— Можно подумать! — огрызнулась я и, прислонив его к вокзальной стене, пошла договариваться с местными таксистами о поездке в Кировск.

И вскоре старенькая «четвёрка» уверенно покатила прочь от вокзала.

Судя по объяснениям водителя, Кировск был типичным рабочим городком, целиком зависевшим от фосфатного рудника, основанного в тридцатые годы. Через полчаса после старта от вокзала в Апатитах мы уже въехали в зажатое между гор местечко. В нем имелись кроме серых пятиэтажек: светофор, памятник Ленину, центр развлечений «Большой Вудьявр» и много-много снега. И, конечно, горы. Но из окна машины я их не смогла толком рассмотреть. К тому же заснеженные Хибины сливались с пасмурным небом и не произвели того впечатления, которого я ожидала. Да и не в том настроении я была, чтобы любоваться красотами природы.

Я позволила себе облегчённо вздохнуть лишь после того, как таксист помог мне затащить все вещи и беспробудно спящего Верницкого в арендованную квартиру.

Жилище в целом мне понравилось. Самый главный принцип был соблюдён — здесь было тепло и имелась горячая вода. Высокие потолки, просторная комната, большая ванная, уютная кухня. Встроенные шкафы в коридоре. Вот только некоторое беспокойство у меня вызвала входная дверь. Эту конструкцию и дверью-то назвать было трудно. При всех моих скудных познаниях в строительстве я понимала, что эта картонная пластина сможет остановить только грудного младенца; французский замок, сохранившийся с середины прошлого столетия, поражал своим примитивизмом и открывался наверняка булавкой, а то и просто на голос хозяйки. А когда я заметила щели в дверном проёме и попробовала покачать косяк, то к ужасу своему обнаружила, что дверь заходила ходуном.

— Не беспокойтесь, — прокомментировала хозяйка мои действия. — Здесь все друг друга знают. Это не в вашем Ленинграде. Никто к вам не полезет. Тем более я всех соседей предупредила. А это кто? — тут она бесцеремонно кивнула в сторону валявшегося в кресле бесформенным кулём Верницкого. — Супружник, или хахаль?

— Муж, — краткостью ответа я дала понять, что не намерена обсуждать эту тему.

— Ну и ладно, — согласилась хозяйка. — В общем, отдыхайте. Телефон я оставила, если что, найдёте меня. Газ есть, свет есть. Телевизор работает. Магазин рядом. А до горы двадцать минут ходу. Вон в ту сторону, — и она неопределённо махнула в сторону окна. — Тогда я пошла?

Напоследок хозяйка скорбно поджала губы, неприязненно взглянув в сторону спящего Верницкого, выразила мне соболезнование взглядом и удалилась, не забыв, впрочем, взять аванс и оставить взамен ключи.

А я подошла к окну в комнате и раздвинула занавеску, чтобы посмотреть окрестный пейзаж, да так и застыла. Напротив дома, метрах в ста, угрожающей, отвесной стеной нависла чудовищная гора. Ее вершина терялась в свинцовом небе. Снег лишь местами удерживался на крутом склоне, и там где его не было, серыми лишайными пятнами обнажалась голая порода. Мне сразу же стало неуютно. От горы исходила угроза и опасность, и я задумалась, а каково здесь жить постоянно? Я, конечно, не специалист, но по системе фэншуй, ставить подобным образом дом, означает полностью блокировать энергию ци. Да уж, хорошо хоть что мы здесь проведём всего семь дней, и ничего плохого с нами не случится…

…Я распаковала вещи, распихав их по шкафам, убрала продукты в холодильник и затеяла общую уборку. В квартире было чисто и опрятно, но наведение порядка позволило мне успокоиться. Вообще для меня уборка заменяет релаксацию. Так что вскоре я уже смотрела на происшедшее более снисходительно. Ну, напился Верницкий, ну слаб человек. Сама виновата, что не проследила. Главное, что до места добрались!

Я решила вознаградить себя за труды праведные свежим чаем, и пока закипала вода в чайнике, присела к кухонному окошку. Оно выходило на внутренний дворик, образованный соседними домами. Весь двор был заполнен невероятным количеством снега. И хотя почти все сугробы выше человеческого роста — дорожки аккуратно расчищены. Я и днём-то, пока мы ехали по городу, восхитилась таким аккуратизмом (не в пример питерским дорожным службам), а потом поняла: стоит хоть один раз не убрать снег, и катастрофа неминуема. Всё понятно — Север есть Север!

Уже давным-давно стемнело, но фонари исправно освещали двор. И ни души вокруг! Только малыш лет пяти в одиночестве катался на ледяной горке. Он съезжал по ней на попе, всякий раз прилежно подкладывая под себя фанерку. Остановившись в конце ледовой дорожки, несколько секунд сидел неподвижно, падал набок, и только тогда поднимался и шёл обратно. Все это он выполнял с методичностью робота, размеренно, без эмоций. Я по привычке начала примерять на него возможные отклонения в психическом развитии, но потом вспомнила, что начался отпуск и, чертыхнувшись, отвела от малыша взгляд.

Из комнаты послышалось кряхтенье и скрип дивана. Это очнулся Верницкий. Вскоре он появился в кухне, держась за голову и постанывая:

— Ох, как голова болит! Дай, пожалуйста, какую-нибудь таблетку! И чего я так напился? А все ты виновата. Остановить не могла вовремя.

Типичный мужской подход к проблемной ситуации — перевернуть все с ног на голову. Я воздержалась от комментариев и молча кивнула в сторону стола, где несчастного страдальца уже дожидались таблетка анальгина и стакан воды.

Осуществив приём лекарства, Верницкий подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу, блаженно застонав при этом. Минут через пять он поинтересовался:

— И давно этот пацанёнок катается? Он же еле ноги передвигает.

— А ты пойди и спроси у него, — злорадно посоветовала я. — А заодно отыщи местный супермаркет, я тебе уже приготовила список, что надо купить, и деньги.

— Ну, куда я в таком виде пойду? — взмолился супруг. — Я вообще передвигаюсь с трудом.

— Ничего, ничего. На улице минус десять, как раз быстро придёшь в себя. Давай, одевайся, — погнала я его в коридор. — Помнишь семейное правило номер один? Ни один твой проступок не должен остаться безнаказанным!

— Может, вместе сходим? — продолжал канючить Верницкий. — А то смотри, упаду в сугроб и замёрзну там на фиг.

— Ты не ямщик, и здесь не степь, — отшутилась я и вытолкала его за порог.

Ф-фу! Зря я, конечно, на него ругаюсь. Так-то он у меня хороший! И ведь не пьяница. Но в компании, по его собственному признанию и моим наблюдениям, не воздержан. Пока он на морозе выгуливал своё похмелье, я отправилась почитать прихваченную из дома литературу. Как это приятно, полистать книгу, в лежачем положении, зная, что у тебя впереди — семь дней восхитительного отдыха! И никто… И НИКТО не посмеет мне его испортить!

Я с удовольствием погрузилась в мир, раскрываемый передо мной очередным западноевропейским интеллектуалом. Мир чистых отношений и политкорректности, где герои в маете бесцельности существования совершали высокохудожественные поступки. Самым приятным в книге были многочисленные цитаты и зашифрованные отсылки к произведениям других авторов. Я включилась в предложенную игру и очнулась примерно через час.

Верницкий так и не пришёл, хотя отведённое для похода время уже истекло. Я забеспокоилась. Сама я супермаркет не видела, но судя по описаниям хозяйки, до него не больше пяти минут ходьбы. Может быть там очередь? Мне рассказывали про Кировск, что этот городок — заповедник социализма. Я подумала, а вдруг тут и вправду царят прежние времена? Вдруг в магазине выкинули что-нибудь остродефицитное? Например, омаров, или страусиные яйца? И Сергей покорно выстаивает в общей очереди?

Когда истекли контрольные пятнадцать минут, и настенные часы пробили ровно девять часов вечера, моё беспокойство возросло десятикратно. Ну что могло случиться? Знакомых за Северным полярным кругом он встретить не мог. Это исключено. Утонуть в сугробе, приморозить ногу, по есенинскому методу? Бред сивой кобылы. Я же видела, что он просто придуривается, а на самом деле очень хорошо соображает. Так что несчастный случай тоже исключается. Заблудиться он не мог. В этом городке очень хорошо с освещением. Тогда что?

Может, на него напали грабители? И он уже давно лежит в больнице, в реанимации, а я здесь с книжкой прохлаждаюсь? Типун мне на язык! Какие грабители в такой холод? Хотя, может быть, выследили нас с вокзала. Решили, что приехали богатенькие спортсмены. Дождались и двинули Серёжку по голове? Нет, чтобы с ним вместе прогуляться! На двоих бы не осмелились напасть.

Нет! Это он скорей всего обиделся на меня и решил проучить. Я здесь места себе не нахожу, а он в местном кафе здоровье поправляет. Точно. Наверняка, уже там с кем-нибудь познакомился и сидит себе, в ус не дует, пивко попивает. Ну, вернётся, я ему устрою! Он ещё пожалеет, что женился на мне!

Но часы показали двадцать два ноль ноль по московскому времени, а Верницкий так и не вернулся. И тогда я, одевшись, выскочила на улицу его искать.

Куда бежать, кого спросить — ничего не понимаю. Абсолютно пустынные улицы. Хорошо, что вскоре отыскалась автобусная остановка, рядом с которой припарковалось такси. Я уточнила у водителя, как пройти к супермаркету и, получив подробную инструкцию, поспешила туда. Идти и вправду оказалось недалеко. Вскоре передо мной открылся типичный центр капиталистической торговли со всеми атрибутами цивилизации. И, разумеется, никакими очередями здесь не пахло и в помине. Впрочем, судя по времени и откровенно скучавшим продавщицам, кировчане в такое время уже не охотно занимались покупками.

Ряд проведённых консультаций с работницами свёлся к всеобщему отрицанию:

— Как вы говорите? Темно-русый полноватый мужчина лет сорока? Чуть выше среднего роста? Глаза серые, нос с горбинкой? Виски седые? Как интересно. А одет как? Синяя «Аляска» и черные джинсы? Не, не помним. А что хоть купить должен был? Вы это лучше скажите.

Когда я перечислила по памяти список покупок, продавщицы хором воскликнули:

— Нет. Такого покупателя у нас сегодня точно не было.

Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять волнение. Одна из девушек, проявив участие, предложила:

— А вы поговорите с Пашей, охранником. Может он чего подскажет?

Я так и сделала. Охранник просветил меня относительно расположения ближайших злачных заведений, и я шагнула из тёплого зала в морозную ночь. Одна, в незнакомом городе. Однако я не испытывала страха, а лишь раздражение на Верницкого безответственно напившегося в поезде, что и привело к незапланированной ситуации.

Посещение зала игровых автоматов, двух кафе, и пивного павильона не принесло успокоения моей исстрадавшейся душе. Мой муж здесь не отмечался. Тогда я решила исследовать маршруты от дома, по которым мог прогуляться Сергей, но ни в одном тёмном закоулке запорошённое снегом тело не обнаружилось.

Ну не может человек, только приехавший в незнакомый город, бесследно исчезнуть. Мне вдруг пришло в голову, что он давно уже вернулся обратно, и сейчас ждёт меня на лестничной площадке. Я бегом ринулась к дому, но, увы! Подъезд встретил меня тишиной. Задыхаясь, я бегом взбежала на третий этаж — пусто!

И вот тут мне стало страшно! Ну что, что могло произойти? Я медленно вошла в квартиру, теперь она совсем не показалась мне приятной. Пустая, чужая, мне даже почудилось, что она сейчас следила за мной, тайно радуясь моим страданиям. Я старалась ступать как можно тише, но от этого становилось лишь страшней. И, наверняка, дух квартиры сейчас тайно напевал: «Уезжай, уезжай! Сама виновата, сама виновата! Так тебе и надо, так тебе и надо!» Пытаясь перебороть этот кошмар, я поскорей включила телевизор, и наваждение рассеялось.

Уже полдвенадцатого ночи. Верницкий пропал. Что можно сделать? Куда позвонить?

Я бросилась к телефону, и вскоре мне ответил дежурный милиционер:

— Нет, никаких происшествий с лицом, чьё описание подходило бы под вашего мужа, не зафиксировано… Ну, я же сам журнал заполняю… Нет, никаких сигналов тоже не было.

Тогда я попыталась выяснить, как дозвониться до приёмного покоя местной больницы, но милиционер объяснил мне, что звонить бесполезно:

— Они нам сразу докладывают о необычных поступлениях. Особенно в бессознательном состоянии. Так что я уверен, вашего мужа там нет!

— Но надо же что-то делать? — взмолилась я.

— Ждать, — философски откликнулся на мой возглас страж порядка.

— Но как же! — возмутилась я. — Ведь надо по горячим следам! Это облегчает следствие!

— Какое следствие? — засмеялся милиционер. — Вы же сами вначале сказали, что он слегка поддал. Правильно? Наверняка отправился в загул. Вы его небось пилили за лишнюю рюмку! А какой мужик потерпит такое отношение? Снял, наверняка какую-нибудь кралю, ну и, того-этого. А вы тут паникуете! Вот завтра заявится, с ним и разбирайтесь!

— Эй, эй! Подождите! Я сейчас приду и напишу заявление! Чтобы вы начали розыск!

— Послушайте моего совета, — добродушно ответил милиционер. — Я понимаю, вы немного взвинчены. А мне скучно сидеть здесь одному, поэтому можете прийти в гости. Но, если честно, то заявление я у вас не приму, потому что ещё не прошёл предусмотренный законом срок. Да и для начала срочных розысков нет никаких оснований, поскольку ваш муж не душевнобольной и не ребёнок и его никто не похищал. Так? Так. Далее, примем за основу невозможное — его похитили. Вы можете это доказать? Что его жизни угрожает опасность? Да, пусть и сможете. Все равно никто его искать сейчас не станет. Сейчас ночь! Все спят! Даже похитители, а тем более свидетели. Я не знаю как у вас, в Петербурге, а у нас дело обстоит именно так. И ни я, ни оперативная группа, ни тем более начальник пальцем не шевельнём. Даже если бы вы были дочкой президента… Хотя, если бы вы были дочкой президента, наверное, мы бы начали искать вашего мужа. Взяли бы лопаты, фонарики, подняли общественность на ноги и перевернули все сугробы, но отыскали беглеца в какой-нибудь берлоге в обнимку с медведицей. Ха-ха! Но вы ведь не связаны кровными узами с президентом? Тогда, увы…

В сердцах, не в силах больше слушать это издевательство, я бросила трубку и заметалась по комнате. Собрав воедино остатки мужества (или женственности?), я выскочила на улицу и заново начала методично обшаривать окрестные дворы и улицы, надеясь, что вдруг да найду какой-нибудь знак или ниточку. Только старания мои были тщетны.