Я сучка, столичная штучка

Яна Егорова, 2019

Полина Громова, коренная москвичка, примерная девушка и экономист в московском офисе Овчинниковского мясокомбината. После гибели родителей знакомится с молодым и перспективным Антоном из Ульяновска, но спустя несколько лет совместной жизни, внезапно узнает о своей смертельной болезни. Медик утверждает, жить осталось ей не более года. Гражданский муж утешает ее как может и под шумок уговаривает переписать московскую жилплощадь на него. Девушка почти соглашается, пока ей случайно не становится известно, что Антон ей не только изменяет, но и планирует поселиться в этой квартире вместе со своей любовницей. После ночи горьких слез, в голове Поли рождается план жестокой мести – она ударит по самому больному, соблазнит и выйдет замуж за владельца мясокомбината, где они оба работают, ведь бизнесмен Овчинников -кумир Антона. Но кто бы мог предположить, насколько на самом деле грандиозной и беспощадной была афера красавца Антона. [i]В книге присутствует нецензурная брань![/i]

Глава 6

Сто шагов и сто удивленных взглядов! Помнится, до недавнего времени, я сама имела счастье быть среди тех, кто вот так с завистью, с ненавистью наблюдал за девушками в коротких юбках, которым удавалось за счет своей красоты получить расположение начальства. Офис Овчинниковского мясокомбината — штука достаточно неприступная. Наш шеф не имеет привычки кого-либо замечать и выделять. Даже если заметит, ножки быстро вытрет, попользуется и выбросит. Это касалось всех «счастливчиков». Но, несмотря ни на что, количество желающих лишний раз попасть в его для всех закрытый кабинет с годами лишь увеличивалось и сие событие считалось необыкновенным счастьем.

Министр обнимал меня за талию и провел через весь этаж прямо к кабинету Овчинникова. Улыбался и шептал что-то мне на ушко.

Я прочувствовала каждый свой шаг и каждый взгляд, обращенный на меня коллегами по цеху. В этих взглядах отчетливо читалось: «Какого х…ра она?!!». Я не питала иллюзий и никогда не подражала остальным, не стремилась пройти по красной дорожке в пещеру великого начальства. И — пожалуйста! Я шагаю туда на каблуках, да не сама, меня ведут под белы рученьки! Самое забавное, это была не моя мечта. Об этом грезил Антон. Не знаю, как насчет того, чтобы его обнимал за талию министр и шептал на ушко что-то о сексуальном интересе(хотя, уверена, и от такого он не отказался бы), но попасть в кабинет к Овчинникову на утренний кофе, сто процентов было его мечтой.

И… я здесь! Министр втащил меня в кабинет, где сам Овчинников лежал на кресле, откинув голову и прикрыв ее газеткой. Начальство имело удовольствие спать, а не работать. Похмелье мучало не только меня.

— Гриша! Хватит дрыхнуть!!! — сообщил о своем появлении министр, втащив в помещение меня на каблуках и громко хлопнув дверью. — Я к тебе по делу!

Григорий Александрович стянул газетку с небритой физиономии и продрал глаза, с целью увидеть, кто же это посмел потревожить его чуткий сон. Овчинников явился на службу, слава богу, не в халате, а в приличном деловом костюме, не имевшем постыдной привычки мяться. Как его лицо, к примеру. Выглядел Гриша не лучшим образом. Подозреваю, после моего ухода, он оприходовал остатки спиртного, поэтому мы с ним сегодня были в этом плане почти на равных (делаю себе скидку за неопытность).

— По какому еще делу? — проворчал Овчинников, оставшись лежать в кресле, по максимуму отклонившись на спинку и упокоив свои ноги в ботинках с нестертой подошвой поверх важных документов на его столе.

— Мне понравилось, как ты вчера вышел из спора!

— Ну, — буркнул Овчинников, зыркнув на меня из-под куцых ресниц.

— Предлагаю тебе еще кое-что.

— Ну.

— Помнишь, ты хотел магазинчик, палаточку в центре открыть? На пару десятков лимончиков? А?

— Ну.

— Ну, я подпишу тебе разрешение, если отдашь мне эту пташку. И даже денежку не попрошу. Считай, я сегодня добрый, потому что влюбленный!

Стрела далеко не амура проткнула мой замутненный стремительно развивающимися событиями разум, и я тихонечко высвободилась из теплых рук министра. Никем не остановленная, доковыляла до скромного столика в углу помещения, на котором были расставлены спиртные напитки, собранные со всего света. Вкус веселья из любой страны был представлен на этом маленьком стеклянном островке. Хочешь Аргентину, хочешь Калифорнию, хочешь, что хочешь.

— Овчинников, я не шучу! — тем временем, где-то за моей спиной, торговля за мое тело продолжилась. — Давай ударим по рукам, мы с Полиночкой уезжаем, а завтра я подписываю тебе все разрешения, которые ты уже полгода от меня ждешь.

У нормальной, приличной(хотелось бы это особенно подчеркнуть) женщины подкосились бы ножки, похолодело бы в затылке и голова бы закружилась от мысли, что вот прямо сейчас ее продадут какому-то министру и он будет волен делать с ней все, что пожелает. Овчинников мог. По крайней мере, слухи о нем такие ходят. И за меньшее. В центре палаточку открыть… Мы в бухгалтерии знали, что это за «палаточка». В центре… С видом на Кремль. Речь шла о миллионах и совсем не рублей.

Позади раздались шаги. Судя по звукам, владелец мясокомбината слез со своего кресла и направился ко мне. Я взялась за горлышко первой попавшейся бутылки, вроде бы это была текила. Взяла бокал для вина и плеснула туда щедро непонятного напитка, а тем временем, Григорий Александрович оказался совсем близко и его угрожающий шепот резанул мое ухо:

— На шлюхе не женюсь, — заявил мне он, выхватил бутылку с текилой и себе плеснул хорошенько в кружку из-под кофе, с которой подошел к заветному столику. А вслух заявил:

— Я не торгую людьми, Мишаня. Тараканов сожрать — это одно, а работорговля не в моих принципах.

— Не в твоих? А что же тогда в твоих? Не расстраивай меня, Гриша. Ты только подумай, сколько сможешь сэкономить и уже этот Новый год отпразднуешь с открытием в самом центре. А?

— Согласен, перспектива заманчивая, — крякнул Овчинников, повернувшись к столику задом и уперевшись в него им, а в меня своим внушительным плечом. Овчинников отхлебнул из кружки мексиканского пойла. — Пусть девушка сама решает. Если она хочет пойти с тобой, я отпущу, а ты подпишешь разрешение. Если нет — то думай другое развлечение.

Я судорожно соображала. В голове скрипели все винтики и болтики, пересохшие вусмерть от ночных приключений хозяйки тела. Что же делать?! Овчинников явно хочет заполучить этот магазин, об этом весь офис знает. И то предложение, которое министр только что озвучил, хоть и звучало в довольно легкомысленной форме, было серьезным в прямом смысле. Переспать с министром? После событий последних дней и с моей перспективой на жизнь, которой нет — для меня это не проблема. Скорее новое приключение. Только вот Овчинников мне этого не простит, как он уже красноречиво дал понять, и тогда цель моя тоже резко изменит свое направление. Но мне это не нужно!!! Что же делать… Что же… Другое развлечение…

— Секс, тараканы — это так скучно, — услышала свой беззаботный голос, буквально прозвеневший в воцарившейся тишине дворцового кабинета московского мясного магната.

— Скучно? — усмехнулся министр. — Ты еще не знаешь, крошка, как со мной может быть весело…

— Давайте пари! — смело перебила я высокопоставленное лицо и, развернувшись передом к «покупателю», тоже отпила текилы из своего бокала, который из-за дрогнувшей руки, наполнила до краев.

— Пари? — удивился мой шеф.

— Пари? А что, ты права! Это веселее! Я, пожалуй, никогда не забуду твоего обморока, Гришаня! Это было зачётно! Эпичное падение на подушки с тараканьей башкой меж твоих зубов!

Министр откровенно заржал, даже голову назад запрокинул от удовольствия.

— А давай, — поддержал Григорий Александрович, недовольно глядя на своего приятеля. — Придумывай.

— А чё тут придумывать? — резко остановился министр и, хитро прищурившись, окатил меня взглядом, от которого заледенели даже мои каблуки. — Ты же любишь прыгать. Ну, так, спрыгни с этого домика. Как это называется? Бейсджампинг? Парашют я тебе ставлю. Любого цвета, красненького, зелененького или, может, прозрачный?

— С этого? — переспросил тот, с кем я стояла плечом к плечу.

— С этого, — показал указательным пальцем наверх министр. — Но, не обольщайся. Сделаем чуть сложнее, прыжки ты любишь, для тебя это не пари. Прыгаешь сегодня с парашютом. Голым, Григорий.

— Ты, Мишаня, хочешь, чтобы я яйца застудил? — проворчал Овчинников и сделал еще один глоток из своей кружки, в которой плескался прозрачный сорокаградусный кофе. — В этом твоя развлекуха?

— Не, Гришаня. Яйца твои, уж прости, не стоят тех миллионов, на которые мы спорим. Их тебе эскулапы в два счета вылечат. Или новые пришьют! — заржал над своей шуткой министр. — Не, ты прыгаешь голым с этого домика. Днем, да в обеденный перерыв, пусть твои работники наблюдают начальника во всей красе. А чтобы тебе не было скучно, Полиночка прыгнет в связке с тобой. Тоже. Голенькой. Ну, или у красавицы второй вариант — просто пойти со мной. В том или ином случае, я подпишу бумаги. В первом, согласен, будет веселее.

Я посмотрела на бокал в своей руке. Туман в голове не рассеялся, а наоборот, стал более густым, едким, лишающим чувства реальности, которое я уже давно потеряла. Покосилась на Овчинникова. К своему удивлению, обнаружила в наглых карих глазах полнейшее удивление и даже разочарование. Похоже, не услышав еще ответ от меня, он решил, что выберу я постель. В тот момент какой-то очень далекий уголок сознания резанула мысль, что моему безразличному ко всему шефу очень не хочется, чтобы я с кем-то спала. С кем-то, кроме него. В тот момент я эту мысль не заметила. Выделила только разочарование. И неправильное решение пришло мгновенно.

Я шумно выдохнула, задержала дыхание и ухнула залпом половину бокала белого мексиканского лимонада.

— Во сколько прыгаем? — вместо выдоха и кашля, мой голос мужественно не дрогнув, ответил мужикам сразу и на все их вопросы.