Я сучка, столичная штучка

Яна Егорова, 2019

Полина Громова, коренная москвичка, примерная девушка и экономист в московском офисе Овчинниковского мясокомбината. После гибели родителей знакомится с молодым и перспективным Антоном из Ульяновска, но спустя несколько лет совместной жизни, внезапно узнает о своей смертельной болезни. Медик утверждает, жить осталось ей не более года. Гражданский муж утешает ее как может и под шумок уговаривает переписать московскую жилплощадь на него. Девушка почти соглашается, пока ей случайно не становится известно, что Антон ей не только изменяет, но и планирует поселиться в этой квартире вместе со своей любовницей. После ночи горьких слез, в голове Поли рождается план жестокой мести – она ударит по самому больному, соблазнит и выйдет замуж за владельца мясокомбината, где они оба работают, ведь бизнесмен Овчинников -кумир Антона. Но кто бы мог предположить, насколько на самом деле грандиозной и беспощадной была афера красавца Антона. [i]В книге присутствует нецензурная брань![/i]

Глава 3

Тридцатый… Тридцать пятый… Сороковой…

Вот так, как я сейчас взлетаю на семидесятый этаж дома, где живет наш великий и ужасный Овчинников, мне, в скором времени, предстоит улететь на небеса.

Стоп.

Я не права. После всего того, что я планирую выполнить перед смертью, в рай меня не возьмут. Дадут пендель и еще в след поглядят, хорошо ли я лечу обратно. А я такая, еще и планировать в воздухе научусь, взмахну руками и крендель им вместо пенделя нарисую в облаках.

Семидесятый. Ламбада… В голове у меня ламбада. Интересно, что же для меня придумал Овчинников? Я даже рада тому, что придумала. Так бы утопала в слезах, а сейчас развлекусь как никогда в жизни. Наш Гриша очень много о себе думает. Ну, ничего. Я сделаю все, чтобы он теперь еще и обо мне много думал. По крайней мере, пока я на этой земле. И не спрашивайте меня, куда подевалась очаровашка с двумя высшими и откуда на ее месте взялась сучка я. Скажу вам лишь одно. Когда вдруг осознаешь, сколько тебе осталось — даже дышать по-другому начинаешь.

Поправила юбку и вышла из лифта, а дальше, виляя попой, прошла к двери без номера. Она здесь одна. А рядом крохотный звонок. Зачем он им? Внизу ведь уже сообщили, что я поднимаюсь. Поправила свою и без того идеальную короткую стрижку, выпрямила спину, представила личико Антошки на моей своей свадьбе с Овчинниковым и нажала на звонок. Генеральный клоун подоспел! Начинаем, господа!

Овчинников

Григорий Александрович

— А что, еще гостей ждем, Гриша?

— Почти! — взяв бутыль портвешка со столика, я приложил его к губам, сделал парочку глотков с глубоким смыслом, отрыгнул и развалился на подушках своего неврот…бенно крутого дивана.

— Так что, открывать-то пойдешь? Уже достала звонить.

— Гришаня, давай я? Реально ухи закладывает уже.

— Ох, бля, задолбали. Врубите музон погромче, нихай звонит. У порядочной бабы должна вырабатываться терпелка!!! Сереня, рубай по кнопке, пультец около телека!

Сереня, мой старый дружбан, оторвал зад от кресла, что я заказывал в Италии и дотащил себя до пульта. Отлично! Несколько нажатий на кнопку и дверной звонок перекрыла музыка. Хотела испытаний, пусть получает. Решила, секс на столе и постирушки в моем пентхаусе откроют ей все двери? Как бы не так! Гришу Овчинникова еще ни одна баба не сломала. Хоть и… Стоит признать, задница у нее ничё такая.

— Гриша, она тебе дверь выломает. Ты что за зверюгу пригласил?

— Ванек, не ссы! Пусть ломится. Дверь сломает, я ей награду выдам!

Я заржал. Ага, выломает. Задание первое — попасть в мою квартиру. А что она думала? Я развалился на подушках и вяло разглядывал своих корешей. Женитьба… Вот, что женитьба принесла моим школьным корешам? Сереня, допустим, был настоящим сорвиголовой. Грозой нашей школки, а теперь размазня. Чтобы притащиться ко мне домой, чисто так, побухать, у своей бабы целый месяц отпрашивался! Месяц!!! А она — то к родителям надо, то с детьми, то больной прикинется, то денег нет. Короче — каша, а не мужик. Ванек и того хуже. Если у первого только одна баба, то у этого сразу две. Одна официальная, другая подпольная. И обе раздирают дурачка напополам. При этом, оба заплыли жиром, пивас по вечерам дает о себе знать, оба ходят на работу от звонка до звонка. Серега, бородатый хрен, зрение начал терять, очки теперь носит, бабок на нормальную операцию нет, все на своей железке трудится. И Ванька туда же. Этому двух баб содержать, вон, даже носок на ноге сорок седьмого размера и тот дырявый. А две!!! Две бабы!!!

— Чё притих, Гришаня? — спросил меня Ванек, допивая из горла остатки водки. — Смолкла твоя гостья. Свалила, видать.

— Или свалилась, — заржал Сереня.

Я прислушался. И вправду стихла. Шо? Неужели реально сдалась? Хм… Жаль. А я уж было понадеялся на веселье. Хиленькая оказалась. И жопа у нее…

— Ей, Гришань, это не твоя мобила тренькает?

— Моя. С работы, наверное… Дай, там же, возле телека где-то!

Сереня уже во второй раз оторвал жирный зад от одного из кресел и взял мою мобилу из-под телека. Ессесна, не удержался и заглянул в сверкавший на все лады экран телефона.

— Ух ты ё бля!!! — прикрыв хлебало своей лапищей, дружбан уставился в экран. Его прямо пополам перегнуло. — А это же твоя дверь, Гришань?

— Чё там? Чё? — вскочил со своего места Ванек. Эти два хрена уже оба уставились в экран моего телефона, а сообщения продолжали падать. И что-то в этих сообщениях было такое, что заставило их обоих покраснеть от удовольствия и зажать жадные рты рыками.

— Да что ж вы блядь?! — я не выдержал и тоже оторвал зад от дивана. Нетвердой походкой дополз до двоих олухов и отобрал у них свою мобилу. Ну. Моя дверь. На фоне… А на переднем плане голые сиськи. Причем фотки продолжают приходить. Сиськи во всех ракурсах. И в анфас, и в профиль.

— Какие крутые сиськи! — выдохнул у меня над затылком здоровенный Сереня. Я всегда был самым мелким в их компании. Но и самым успешным, к слову.

— Пасть закрой.

— Гришаня, ты же сам велел мобилу принести, теперь чего обижаешься?

— Пасть закрой и сядь!

Я подтянул свои штаны от Лакр…, не от Лабу…, да хер его знает от кого и направился к дверям через все свои хоромы. Поскользнулся на слишком скользком каменном полу, но вернул равновесие, ухватившись за стенки. Твою мать. Как бык на льду! Что она там написала? «Ты же не заставишь их здесь мерзнуть?».

Нормальный способ дверь открыть. Ладно, лапа…

— Один ноль в твою пользу. Маша, — проворчал, отперев замки и распахнув перед ней чертову дверь.

— Полина, — поправила меня красотка, стоявшая в позе победительницы медной горы у меня на пороге. Красное платье развивалось над ее попкой, грудь, пригнавшая меня сюда, уже была спрятана обратно под чертово платье. Ну, может оно и к лучшему, не хрен пацанам глазеть на мое добро!

— Августина, — икнул, — бля! Заходи!