Героями рождаются. Сборник рассказов

Юрий Семёнович Яковлев, 2020

В этих рассказах темы подняты очень волнующие каждого, но без утверждений, споров, дискуссий, точек зрения, аргументов и эмоций. И даже без назидательности. Просто написана правда, как она есть, да так, что тут даже возражать не получится – просто смешно будет. "Написано очень хорошо с точки зрения литературы, заходит само, забываешь, что читаешь" (из отзыва читателя). Фото на обложке и в книге – из личного архива автора.

Лебединая песня

Может быть, над Афганистаном лебеди пролетали. Но мы их не видели и не слышали. Речь не о птицах. Это про нас. Какими мы тогда были. Внизу протекала река Пяндж. Такая голубая и прозрачная зимой. Бурная, как штормовое море, и мутная летом. Когда высоко в горах таяли ледники. Они блестели очень ярко, если смотреть с вертолёта. А тут ущелье, ледников не видно, только огромные горы. Чуть ниже, среди осыпи камней, в реку Пяндж впадает река Куф. И ущелье поэтому называется Куфабское. Бандитов там было много. И когда басмачам удавалось выходить из ущелья, они, словно для развлечения, обстреливали мирные автомобили, изредка появляющиеся на узкой дороге, вырубленной в скалах на советском берегу. Тогда движение по дороге перекрывалось, и начинались мероприятия по поиску и уничтожению банды.

Чтобы закрыть выход из ущелья, и расположился здесь заграничный объект пограничных войск «Убагн». Застава Московской десантно-штурмовой группы. Не подумайте, что там служили ребята из Москвы или что-то было связано со столицей. Посёлок был на советской стороне с названием Московский, где и находился пограничный отряд. Но это далеко, за горами, вертолётом надо лететь. А совсем близко, за речкой, вечнозелёным пятном виднелась советская застава «Рогак». Такое название напоминает горного рогатого козла. А зелёное пятно — потому что рядом с заставой лимонная роща, всегда зелёная.

Объект «Убагн» попадал под обстрелы нечасто, совсем рядом советская территория, поэтому и внимание на него обращали в последнюю очередь. Все живы, службу несут, иногда обстреливают банды, пытающиеся выйти из ущелья. Тихо и спокойно.

В тот год зимой этой заставой в Афганистане командовал молодой капитан Валера Д. По делам службы я несколько раз прилетал к нему на вертолёте в ту зиму. Кровать для приезжих в землянке так и была заправлена мной. Никто из офицеров больше на заставу не приезжал. Валера обрадовался мне — хоть поговорить можно, в шиш-беш сыграть. Он один офицер на объекте. Заместителя забрали на учебный пункт. Готовить молодое пополнение бойцов. А прапорщик заболел желтухой, так и не вернулся. Валера жил интересами заставы, проверял несение службы, проводил учёбу, был и за замполита, и за командира, и за старшину по хозяйственным вопросам. Третий год уже пошёл его службы в Афганистане. Так бывало у тех, кто служил в Среднеазиатском пограничном округе. Как бы и не загранкомандировка. Просто речку перелетел на вертолёте. Кто-то из офицеров рассказал, что психологи определили: нельзя находиться в командировке на войне больше двух лет. Жёны не выдерживают большего срока напряженного ожидания и одиночества. Семьи распадаются. На самом деле это ложь. Наши пограничные жёны самые терпеливые и надёжные.

Вертолёт не глушил двигатель, я выпрыгнул из него. Быстро выгрузили мешки с мукой, письма, посылки и ящики с боеприпасами. Второй вертолёт, как всегда, гудел над нами, прикрывая на случай обстрела. Вот наш вертолёт улетел, обдав нас горячим керосиновым выхлопом и пылью. Стало так тихо, что слышно было, как внизу шумит река.

— Привет, Валера, — пожал я руку улыбающемуся капитану. Он был в спортивной вязаной шапочке и с резиновым экспандером в руке.

— Пойдём физкультурой позанимаемся, — предложил он.

— Положу рюкзак, автомат и приду.

Валера был крепкий спортивный мужчина. Мы позанимались физзарядкой на площадке за землянкой. Там была скамейка, чтобы качать пресс, и труба с насаженными на неё двумя миномётными минами калибра 120 мм. Каждая мина весом 16 кг. Это была штанга. Такие спортивные снаряды имелись на каждой заставе в Афганистане.

Вернулись в штабную землянку.

— Что у вас нового с прошлого моего приезда? — поинтересовался я.

— Вчера банда шла по тропе, что поперёк большой горы. Мы её обстреляли из автоматического гранатомета АГС-17. Только эффективность этого оружия в каменистых горах невелика. Граната попадает между камней, и осколки большей частью уходят вверх. Только напугать можно басмачей. Нам бы ЗУ-23 на объект! Обещали прислать.

— Да, обещают прислать. А помнишь, Валера, как летом мы приезжали сюда с офицером медицинской службы, спали с ним в одной землянке, а бандиты стрельнули по объекту. В ответ заработал АГС. Медик во сне услышал и подумал, что кто-то стучится в дверь. «Войдите!» — кричит. Я ему говорю: «Это АГС!» А он, не просыпаясь: «Всё равно кто, пусть войдёт!»

— АГС не войдёт. У него три ноги, и все не ходят, — улыбнулся Валера. — А ещё обещают, что пришлют офицера на временную замену и отпустят меня на побывку к семье в поселок Московский, где я не был уже полгода.

— Буду в оперативной группе, обязательно напомню об отшельнике в горах, — ответил я.

Солнце в ущелье всходило из-за одной высокой горы, показывалось между скал и быстро заходило за такую же огромную гору. И сразу становилось темно. Сырой зимний вечер, с тучами, выползающими из Куфабской щели.

Застучал генератор, дающий свет на пару часов. Пока все поужинают, подготовятся к нарядам на службу. И мы поужинали кашей с тушёнкой и чаем со сгущёнкой. Тушёнка надоедает очень быстро. Всегда хочется свежих продуктов. А сгущёнка не надоедливая. Её готовы есть все и всегда. Услада нашего детства, войн, гор и походов.

Вот наряды ушли на службу, генератор отключили. Полная темнота и тишина.

Над столом у Валеры горела тусклая маленькая лампочка от аккумулятора. Мы с ним сидели и говорили о жизни, о войне.

— Представляешь, меня когда-то научили гадать на картах. Хочешь, тебе погадаю? — предложил капитан.

— Не верю я в эти гадания, — ответил я.

— Но ведь во что-то веришь? Все на войне во что-то верят. В Бога. В приметы. Если один раз повезло небритому — не бреешься перед выходом в горы. Вертолётчики перед вылетом боятся фотоаппарата как черт ладана.

— Никогда не видел, как чёрт боится ладана. Ладан видел, чёрта пока не довелось, — посмеялся я.

— Просто ты не допивался до чёртиков. Когда-нибудь увидишь.

— Не увижу, не пью до чёртиков, — упрямился я.

— Напьёшься до чёртиков. Жизнь длинная и многообразная! — настаивал на своём Валера.

— Без чёртиков в жизни хватает чудес, — перевел я тему с нечестивых.

— Тогда давай, я опять себе погадаю. Тут у меня чертовщина какая-то получается. Моя жена, красавица блондинка. Бубновая дама. Я сам — пиковый король, хоть уже и масть мою трудно разобрать за светом лысины. Служба в суровых условиях среднеазиатских застав просветляет прическу. Здесь все становятся немного «бубновыми»: кто лысым, кто седым. Но, когда гадаю, рядом с бубновой дамой выпадает бубновый король! А это не я! Сейчас погадаю. При тебе будет другой результат.

В полной тишине Валера раскладывал карты. На стенах землянки двигались причудливые тени от его рук. Как потусторонние силы под напряжённый шелест карт. Очень хотелось, чтобы бубновый король ушёл куда-нибудь в казённый дом или дальнюю дорогу, чтоб Валера не беспокоился. Но нет! Бубновый король нагло падает на бубновую даму!

— Ты плохо их перемешал, вот поэтому и результат одинаковый получается, — поспешил я выдвинуть свою версию. Взял колоду, тщательно перетасовал карты и вернул их приунывшему капитану.

— Вот теперь карты правду скажут, — недоверчиво улыбнулся я.

Валера нервно и быстро раскладывал карты. Проклятый бубновый король настойчиво упал на бубновую даму! Мы оба молчали. Какие-то бесовские шутки выдает нам теория вероятности! Валера схватил колоду карт и бросил их в снарядный ящик, висевший на стене в виде тумбочки или полки.

— Этого не может быть, — прервал он наступившую тишину. — Мы любим друг друга. У нас двое прекрасных детей. Мы вместе прошли много трудностей во время службы на забытых богом заставах Средней Азии. И никогда не было повода усомниться в её надежности и любви.

— Вот ты и сам убедился, что нельзя верить во всю эту чертовщину, приметы, гадания! — старался успокоить я товарища не очень уверенным голосом. — Просто ты давно не был на побывке в Союзе. Обязательно поедешь в ближайшее время.

— Пойдём, проверим несение службы и освежимся горным воздухом, — предложил он.

Мы вышли из землянки. Тишина. Совершенно свежий горный воздух. Чуть пахнет дровами, которыми топили печки. Теми дровами, что привозят вертолёты! Самые дорогие дрова, если посчитать!

Пост над обрывом. Докладывает старший наряда, Ушаков. Славный парень. На беседе ещё на учебном пункте рассказывал, что он из неблагополучной семьи, отец и мать страдают алкоголизмом. А он твёрдо решил не стать таким, как они. Спиртного не употреблял, занялся спортом, успешно окончил техникум, готовился работать и учиться в институте. Его ждёт прекрасная невеста, письма пишет почти каждый день.

Нам бы погадать тогда и уберечь его от случайной пули, которая найдёт его сердце через два месяца!

На другом посту пулемётчик боец Саша Гизай. Улыбчивый спокойный парень. Ему судьба нагадала долгую жизнь, жену, детей, хорошую работу. И смерть в центре Луганска в 2014 году, когда украинский самолёт ракетами и снарядами атаковал мирное население.

Но это я знаю сейчас, когда пишу рассказ. Тогда это было неизвестное будущее.

Через несколько дней Валера улетел домой, на побывку.

Встретились мы с ним уже ранней весной. Когда оживала природа. Вылезали из-под камней первые скорпионы. Вот уже и змеи должны проснуться, побегут быстрые фаланги — большие ядовитые пауки. Прилетят твари бестелесные — москиты. И настанет лето. Нестерпимая жара. И днём и ночью среди раскалённых камней ущелья.

Вечером, когда мы пили чай в землянке, Валера рассказал о своей поездке к жене и детям.

— Карты не врут, — вздохнул он.

— Насколько не врут? — осторожно спросил я.

— Совершенно не врут. Отчаянно не врут. Досконально не врут. Хоть бы соврали для приличия. Приехал домой, всё в порядке, в любви и уюте. Можно было бы и не вспоминать. Но предательская рука потянулась за картами. Бес попутал. Погадал при жене. Хуже некуда. Бубновый король тут как тут. Упал на неё, бесстыжий, прямо при нас. Жена перестала смеяться. Побледнела. И вдруг совершенно серьёзно сказала, что это правда. Что она всегда мечтала о высоком блондине. И он появился. Инженер-бурильщик. Приехал воду искать в безводных районах. И нашел её, бубновую красавицу. Любит больше жизни, клянется, на всё готов ради неё. Ей уже тридцать лет, и это её лебединая песня. Так и сказала. Лебединая песня. По-моему, лебедь только шипеть умеет и отвратно гоготать, как гусь.

— И ты всё это спокойно выслушал? — удивился я.

— Да, три года войны приучили ко всему. Не рвать на себе или на других волосы в любой ситуации. Я ей помог спокойно собрать вещи. Детей она взяла с собой и пошла к своему бубновому королю. С детьми мы решили разобраться попозже: им и так хватило впечатлений, они не понимали, что происходит.

— Король с радостью принял её в свое королевство? — поинтересовался я.

— Нет, король увидел делегацию, не захотел к себе пускать, кричал, что она своими детьми испортила его возвышенные любовные отношения, которые подразумевали остроту тайны. Бубновая королева переночевала у знакомой. А утром отправила детей ко мне с «челобитной». Упасть на колени и просить папу, чтобы он взял маму обратно. Что она очень любит папу и молит о прощении.

— А ты после её ухода не принял спиртного, согласно традиции и сложившейся обстановке?

— Представь себе, нет. Люблю выпить, когда праздник, всем хорошо и весело. А я молча сидел в отчаянии, в полудрёме, мечтал, чтобы это всё мне просто приснилось.

— Понятно, детей встретил в хорошей форме.

— Да, детей встретил, потом и бубновую королеву.

— И как ты теперь сможешь на всё закрывать глаза? Не вспоминать, не упрекать? — поинтересовался я.

— Я её люблю. И мне кажется, что она теперь ещё больше меня любит. И дети у нас замечательные. Переживём. Будем считать, что виновата война. Разлука.

— Да, это правильно. Ты поступил как настоящий мужчина. Заканчивать тебе надо войну. Психологи правы: три года — это слишком много!

Мы вышли из землянки на свежий воздух. Большая луна взошла из-за скал, освещая огромные камни, и речку, светлеющую между ними, и тропу, идущую к кишлаку. И безветренный прохладный горный воздух. Мир и покой. Казалось, всё здесь вечно и неизменно. Кроме нас.

2022 год.