Лавка Сновидца

Юрий Окунев, 2023

Меня зовут Дементий Сновидец, и я наследник небольшой фабрики снов. Правда у нас в семье принято называть её Лавкой. Я мечтаю от неё избавиться и устроиться на работу в нормальное место, а не на этот пыльный склад. К тому же, мне предложили отличную сделку! Однако судьба решила надо мной поиздеваться и теперь приходится спасать Лавку и машину снов, чтобы выполнить свою мечту, по ходу раскрывая тайны семьи и всех мастеров снов.

Глава 19

— За яркие сны! — выкрикнула Валентина Павловна, похожая сейчас на скандинавскую валькирию.

— За яркие сны! — подхватили мужчины хором, после чего опрокинули в себя стаканы и кружки с красным вином.

Заканчивалась третья бутылка. Отпускало напряжение, становилось веселее, разговоры и смех звучали громче — вечеринка у Сновидца была в самом разгаре. Мы отлично сработали и теперь самая тяжёлая, в прямом смысле слова, часть работы позади.

Несколько раз звонила мама, но я ответил, что сегодня не приду домой, решаю дела. Сказала, чтобы не лез снова в неприятности. Какие неприятности? У нас праздник!

— За мастера Сновидца! — предлагала очередной тост Пакхус и высокая причёска тряслась, словно на ветру. Женщина гуляла неожиданный корпоратив так, словно в последний раз. Хотя, по чесноку, скорее всего так оно и будет.

— За Сновидца! — отвечали все мы, но каждый подразумевал что-то своё: кто отдавал дань уважения всему роду, кто моему отцу, а кто — и лично мне.

— У вас всегда такие вечеринки? — спросил Андрей, надевая куртку у входной двери — мы с Абрафо вышли его проводить. Брат Лекс принял на грудь две кружки, поскольку стакана на него не хватило, и теперь говорил чуть заплетающимся языком. — Это приятный бонус к интересной работе.

— Смотри, не потеряйся, — хихикнул Абрафо, выпуская того на улицу.

— Да куда я денусь, — ответил он, подергивая плечами. — В крайнем случае наберу сестру — она меня найдёт и упадёт на голову, как снег с крыши. И будет ругать за то, что меня будет ругать отец. За такое состояние.

Он замер и покачал головой, словно поняв свою перспективу. Но беспечно махнул рукой, попрощался и поплёлся из тупичка Летней улицы.

— Нам тоже нужно потихоньку собираться, — уже серьёзно добавил Аб, провожая Андрея взглядом. — Часик можем потусить, и чтобы к восьми добраться до нас.

Тут подошла завсклада, посмотрела на нас чуть расфокусированным взглядом. Усмехнулась. Стащила с вешалки пальто. Я подхватил его, помог надеть.

— Какие-то манеры у вас остались, Дементий. — Валентина Павловна ловко застегнулась, поправила волосы. — И то, что вы сделали сегодня для… всех нас. Это заслуживает уважения. — Она подошла ближе, положила руку на плечо и тихо, чтобы Аб не услышал, добавила: — Жаль, что не станете продолжать в том же духе — ведь это не в ваших интересах.

Она похлопала меня по плечу и молча вышла из Лавки.

— Она в курсе? — спросил друг.

— Да. Единственная из команды.

— Понимаю её чувства. Видел таких у отца: всю жизнь на одном месте, а потом что-то заканчивается — или место, или старая жизнь, — и не могут отпустить. Иногда это плохо заканчивалось.

— Хочется верить, что они справятся.

Мы вернулись на склад, где стоял стол с закусками и выпивкой. Вино почти кончилось, как и сок. От закусок оставались только маринованные огурцы, да банка нашего местного деликатеса — Золотых шпрот. К сожалению, не то, что способно порадовать душу на долгий срок.

— Так, — сказал я, упирая руки в бока. Все замолчали. — Сейчас я смотаюсь до магазина, принесу ещё чего-нибудь к столу. А потом оставлю вас. Михаил, Нестор, справитесь?

Они внимательно посмотрели на меня, потому на свои стаканы-кружики.

— Один вопрос, мастер Сновидец, — по-морскому отдал честь дядя Нестор.

— Слушаю.

— Можно будет поделиться с Кепкой? — он замолчал, а потом оправдываясь добавил. — Он хороший мужик, пусть и чуть с головой у него не так, но…

— Всё в порядке. Конечно, поделитесь. Он тоже вносит свою лепту в нашу работу. — Закивал я. — Но только едой. Алкоголь ему противопоказан. — А потом тихо с улыбкой добавил: — Он вообще-то всем противопоказан, но некоторым из нас не так сильно.

Рассмеялись и работники, и Аб. Друг остался посидеть и потупить в телефон, а я быстро захромал на соседнюю улицу, до магазина. Небольшой супермаркет из сетевых, в котором можно было легко купить и алкоголь, и хлеб, у зубную пасту с туалетной бумагой. Набрав в корзинку хлеба, нарезанного мяса, свежих овощей, а также взяв пару пачек яиц на завтрак Нестору, заглянул в алкогольный отдел. Здесь, как всегда, было много чего, но я выбрал креплённое южное вино по скидке и классический кагор, что бодяжат храмовники, чтобы потом раздавать своей пастве для более крепкого сна.

— Влажные салфетки интересуют? Или может свечи к празднику желаете? — предложила бесцветным голосом девушка на кассе. Она пробивала товары не глядя и складывала неровными кучками продукты в мешок.

— А что сегодня за праздник? — задумался я, выбирая, чем платить: наличностью или картой.

— Не знаю, но судя по тому, что вы выбрали — у вас явно празднество.

— Эй, не отвлекайся! Сегодня салфетки допродаём, — прошипела в сторону девушки начальница смены, оторвавшись от телефона.

Я же хмыкнул:

— Разумный подход. Повышает конверсию на самом деле, — по-доброму поддержал я начинание девушки и, попросив одну маленькую пачку свечей, повнимательнее разглядывая продавщицу.

Та смотрела в сторону кассы, словно ничего больше в мире не существовало. На ней была форменная красная майка магазина, слишком плотно обтягивающая фигуру — видимо не нашли подходящего размера на складе. От напряжения и давления из-под ткани торчали соски. Чуть замутнённый алкоголем мозг не успел остановить язык:

— Ваше место явно не у прилавка, — сказал я и только потом понял, что сморозил бестактность. Стыдливо посмотрел ей в лицо, ожидая увидеть гнев. Но встретил только карие глаза, полные слёз.

— Да уж, — тихо-тихо сказала она и поправила рыжую чёлку.

Что? Блеснуло осознание и я чуть не засмеялся. Передо мной на кассе стояла девчонка-инженер, которая приходила на прослушивание, и которую чуть ранее уволили с фабрики Пинчей! Алкоголь снова взял на себя первую скрипку:

— Предлагаю вам сейчас же покинуть сию унылую обитель и отправиться в места, в которых вас оценят по достоинству! — Я сделал шаркающее движение ногой, словно собирался поклониться.

— Я думаю, что я справлюсь и сама, — чуть холодновато ответила она. — Ещё пакет?

— Да, — машинально кивнул я, опустив глаза на торчащие соски. — Только вот вы меня не поняли.

— Что тут непонятно-то, — она пробила последний товар и повернула ко мне терминал, не давая выбора, чем платить. — Думаю, что праздник продолжится. И желательно без меня.

Она стукнула ладонью по прилавку, отвлекая меня от залипательного вида. В ушах зажужжало и в голове стало полегче. Я быстро, но мягко прижал её руку своей.

— Что вы себе позволяете? Сейчас охрану позову! — угрожающе прошипела девушка.

— Я всё-таки приглашаю вас поработать. И нет, не так, — я замотал головой, чувствуя, как волны алкоголя, что временно раздвинули мои невидимые помощники, готовы снова схлестнуться в моём сознании. — Мне всё ещё нужен инженер тонкой механики. На короткий контракт.

Она замерла и уставилась на меня. На её лице промелькнуло узнавание. Я поймал момент:

— И прежде, чем вы пошлёте меня подальше, предлагаю такие условия: короткая сделка, ремонт и после — расходимся. У вас будет реальная практика, официальная работа в книжке, будет проще устроиться на новое место. Но уже по профилю.

— Двойная ставка, — не веря в сказанное, выдала она.

— Полуторная, если чините за неделю. Если дольше — стандартная. По рукам?

Она поколебалась ровно три секунды:

— По рукам. Когда заключаем сделку?

— Приходите завтра к девяти. Оформим документы, сделку и оцените фронт работ.

— Любую работу в «душе» можно сделать за пять дней.

— Хочется верить. И напомните, как вас зовут?

Девушка поморщилась, но всё же ответила:

— Ксения. Ксения Ладная.

— Приятно. Я — Дементий Сновидец. Жду вас завтра к девяти.

Я взял покупки и пошёл из магазина, но в дверях Ксения меня окликнула:

— Вы забыли оплатить! — и под взглядом метнувшегося к нам охранника, я быстро вернулся и пробил покупку картой. Пора уже было поспешить.

Когда я вернулся окрылённый неожиданной победой, в лавке уже стояла умиротворяющая тишина. Михаил и Нестор уснули в разных уголках склада, а Абрафо тягуче зевал, листая ленту на телефоне. Когда я звякнул бутылками в пакете, он поднял голову и, прищурившись, посмотрел на меня.

— Тебя только за демонами посылать, Демон, — и заржал собственной шутке. Мужики на складе заворочались, но Аб не обратил на это внимание. — Там у них есть небольшой холодильник в дальнем уголке. Положи продукты — утром будут рады.

Снова зазвенев бутылками, я пошёл к холодильнику.

— Только бутылки доставай! — крикнул Аб.

— А опохмелиться?

— Да мы столько не выпили, чтобы опохмеляться! — Он снова смеялся. — А уснули они от усталости и напряжения, а не алкоголя.

— Что тогда делать с этим? — вернулся я с бутылками и сам себе ответил. — Поставлю в кабинете. Отмечать сделку то всё равно придётся.

— Мудреешь на глазах, мой друг, — Аб зевнул и потянулся, потрепав свои чёрные волосы. — Ладно, ты готов? А то мама уже строчит, когда-когда? У неё, понимаете ли, бульон стынет. А то что у нас тут стынет, — он кивнул в сторону машинного зала, — ей без разницы.

Зеленоватую металлическую дверь в промышленное помещение я закрыл на все замки, даже на навесной, огромный и древний как Морфей. Его дядя Нестор притащил со склада. Входную дверь я тоже запер на два оборота. Ключи забрал с собой, оставив дяде Нестору и Михаилу только от входной двери и складского помещения.

С утра, пока Михаил добивал свои расчёты, я также обследовал окна на крыше, через которые проникал солнечный свет. Оказалось, что они забраны мелкой, незаметной с пола решёткой, плюс на них установлен специальный скрытный замок: изнутри его открыть можно, а вот снаружи никак не подцепиться. Для проверки я повисел на решётке всем своим весом, убедившись, что просто так проникнуть в помещение не сможет никто.

Будет обидно, если какие-то заразы снова попытаются вломиться, как только мы чуток привели машину в порядок. А нанимать охрану пока не на что и не за чем. Если Ксения окажется права, то через неделю мы закроем сделку.

От этой мысли по телу прошла волна мурашек.

— Пошли, — кивнул я Абрафо и мы двинулись к его родителям.

Честно сказать, я не ждал от встречи с Пинчами чего-то особенного. Точнее так: я надеялся, что ничего особенного не случится! Потому что за последние пару недель из просто далёких родственников и работодателей они стремительно превращались в потенциальных покупателей, партнёров, спасителей отца. Хотя, честности ради, стоит сказать, что и я им помог.

— Дементий, дорогой! Как ты вырос? — защебетала мама Абрафо. — Как поживает Тина? Всё также одевается, как на цветочную выставку?

Тетя Валенсия, сестра мамы, в отличие от неё, предпочитала строгие спокойные цвета и костюмы. Даже если она надевала платье, то это всегда было что-то однотонное с минимальные акцентами в виде пояса или броши. Но чаще её можно было увидеть в брюках, рубашке и пиджаке. Правда сейчас, в домашней обстановке, на ней было что-то вроде халата тёмно-синего цвета, который напомнил мне волосы Лекс. От этого мне стало жарко.

Пока мы раздевались и разувались, пока нам выдали специальные гостевые тапочки, я осматривался. Пинчи жили в большом доме, скорее даже особняке, построенном в начале прошлого века. Бледно желтый фасад подсвечивали специальные лампы, а на окнах стояли специальные электрические подсвечники. Историческое наследие, под защитой и всякое такое.

Маме об этой встрече я говорить ничего не стал. Её отношения с сестрой были яркими, эмоциональными и по-своему гармоничными: моя мама, Тина — день, яркость, страсть до гнева; а мама Абрафо, тётя Валенсия — ночь, приглушённость, болтливость до посинения. Но обе владели даром врачевания через сны: Тина через светлые образы, а Валенсия — через мрачные кошмары.

Однако стоило им вместе провести немного времени, как мама начинала кидаться посудой, а тётя Валенсия заламывать руки и обвинять сестру в жестокости.

Такого мне точно не надо было сейчас, в преддверии сделки и когда нам удалось отчасти починить Бурю.

В удивительно простой для такого дома прихожей был только ковёр, стойка для зонтов и небольшая вешалка для тех, кто заскочил по-быстрому по делам. Для домашних за скрытой деревянной панелью находилась отдельная, похожая по размеру на прихожую, комната с одеждой, зеркалом, огромной стойкой для обуви в три этажа, на которой из мужских туфель и кроссовок было хорошо если треть. Здесь была только хозяйская обувь, так что масштабы «скромного» гардероба госпожи Пинч поражали.

Тётя Валенсия повела нас в сторону гостиной на первом этаже. Мы прошли две небольшие комнаты с креслами, в одной на стене висел телевизор и была подключена игровая приставка. «Играть не успеваю больше», — шепнул Абрафо, подмигнув. — «Скоро отец побьёт все рекорды».

Пинчи перебрались в наш Прибалтийский город лет пятьдесят назад. Тогда фабрику создавал дед Абрафо, выходец с Британских островов и бывшей Коронной Империи. Оттуда же он привёз одну из машин своего рода — другие остались в ведении его старших братьев. Отец Аба родился здесь в Прибалтике и воспитывался в традициях англичан. Зато Аб уже родился в смешанном браке. Несмотря на то, что родители мамы и тёти Валенсии были с Юга, они давно переехали и ассимилировались здесь, что позволило дочерям встретить своих мужей.

Возможно именно поэтому мы смогли найти общий язык с Абрафо: несмотря на странное имя, он всё-таки был близким по духу и воспитанию, как бы сёстры ни пытались делать всё иначе, чем друг у друга. И да, Аб, в отличие от меня, был единственным ребёнком в семье.

Мы пару раз свернули, прошли мимо каминного зала, в котором реально горел камин, и, наконец, вышли в гостиную.

— Я теперь понял, как ты сохраняешь себя в форме, — подколол я друга, скрывая то, как неуютно от таких масштабов. — Наматываешь тут километры по дому.

— Это тебя ещё не заставили стричь газон на участке в полтора гектара, — серьёзно ответил он. — Особенно в дождь.

Его лицо исказила гримаса отчаянья и я понял, что это не шутка. По крайней мере не полностью.

— Небось за то, что уроки плохо делал?

Абрафо поморщился, но промолчал.

— Присаживайтесь, дорогие! А то всё уже остыло! — попросила тётя Валенсия и подала пример, сев справа.

Нам указала на левую сторону, после чего похлопала в ладоши. С кухни высунулась седая голова, а затем появилось округлое низенькое тело работника дома:

— Слушаю!

— Несите! — приказала госпожа Пинч. — И мужа позовите — пусть хоть с детьми поздоровается.

— Как скажете, — седой коротко кивнул, прикрыл дверь и начал отдавать приказы громким голосом, который было легко слышно и за дверью.

Аб морщился и смотрел в пустую тарелку.

— Ну, расскажите, как ваши дела? — обратилась Валенсия к нам. — Я слышала, что вы теперь оба большие начальники, каждый на своей фабрике. Как справляетесь?

— Мама, ты прекрасно знаешь, как я справляюсь. Каждый день отчитываюсь! — напряжённо ответил мой друг.

— Это не отменяет того факта, что мне интересно, не говоря об элементарной вежливости по отношению к гостю, — назидательно сказала Пинч.

— Тогда у него и спрашивай. Тем более, что у него работа поинтереснее моей!

Я с удивлением посмотрела на Аба: обычно такой сдержанный, а здесь почти кидается на мать. Его щёки заливал румянец, кулаки сжаты под столом. Видимо тётя Валенсия достаёт не только мою маму.

— Придержи язык, сын, — раздалось тяжёлое с той стороны, откуда мы пришли. В проходе стоял Пинч — отец Абрафо. — А с юным Сновидцем у нас будет отдельный разговор. Не просто так же мы его позвали в свой дом.

И с грохотом захлопнул за собою двери.