Ларец Шкая. Мистический детектив

Юрий Еферин

Жанр мистического детектива. Действие книги происходит в 1973 году. Из Третьяковской галереи похищают картину. Несмотря на мировую известность похищенного полотна, выбор похитителей для всех выглядит более чем неоднозначным. Главный герой книги ищет картину с помощью милиции, криминала и сверхъестественных сил. В процессе расследования громкого преступления выясняется, почему была похищена именно эта картина, но эта информация приводит главного героя к ещё более загадочным поворотам… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8. Танчутка

Внезапно Вилен почувствовал, как на лицо пахнул холодный и сырой воздух. Он открыл глаза, сон словно смахнуло рукой. Ощущения слабости не было. Он чувствовал себя абсолютно здоровым. «Как-то быстро подействовал пенициллин!» — удивился он. Но еще больше его удивило, что, открыв глаза, он понял, что не лежит в кровати, завернувшись в одеяло, а находится в вертикальном положении, а точнее, стоит, и явно не в своей квартире. Вилен огляделся, пытаясь понять, где он. Его окружала кромешная тьма. Он пристально вгляделся в темноту, пытаясь хоть что-то увидеть, но это не дало никакого результата — темнота была абсолютна непроницаема. Было такое ощущение, что он смотрит через закрытые веки. Вилен даже поднес руку к глазам и проверил — нет, глаза были открыты. Тогда он вытянул вперед руки и осторожно пошарил перед собой. «Ничего не понимаю. Где это я?» Тут же, в ответ на его вопрос, в лицо резко снова пахнул сырой воздух. Словно человек, внезапно упавший в воду, Вилен от неожиданности сделал глубокий глоток этого воздуха. Воздух пах мокрыми листьями и сосновой корой. Он задержал дыхание, замер и прислушался, словно боясь своим выдохом кого-то спугнуть или, наоборот, выдать свое присутствие. Вокруг как будто негромко шумели деревья. «Что за чертовщина?» — удивился Вилен. Глаза понемногу стали привыкать к темноте. Словно на фотобумаге в ванночке с проявителем, вокруг него стали появляться очертания деревьев. Он посмотрел вверх, на небо. Сквозь пелену туч едва различимо виднелась полная луна, скупо посылающая крохи своего тусклого света, который почти весь сразу же с жадностью сжирала лесная тьма. Но он все же сумел разглядеть, что стоит на поляне в окружении высоких елей. Ели были сухими, с торчащими обрубками веток, напоминающими средневековые палицы с шипами, которые держали в своих руках богатыри-великаны. Слабый свет луны, падающий на деревья, создавал эффект металлического отблеска, усиливая сходство с древним примитивным орудием убийства. По спине пробежал неприятный холодок. Вилен отчетливо расслышал, как шум деревьев постепенно переходит в человеческий шепот: «Мы стражники времени, Путник, и мы охраняем границу, разделяющую твой гибнущий мирок и наше вечное…» Вилен тряхнул головой и сказал вслух:

— Что за чертовщина, деревья не могут говорить, это всего лишь ветер!

— Ну почему же не могут? — услышал он за спиной чей-то трескучий, как горящий хворост, голос. — Могут, Путник, могут. Тебе это не послышалось вовсе.

У Вилена все внутри похолодело. Он медленно обернулся на голос. Глаза уже почти полностью привыкли к темноте ночного леса, и он увидел стоящего перед собой невысокого худого человека в одежде, больше напоминающей рубище. Его глаза были слегка прищурены и неестественно переливались зеленым цветом. Слабый свет луны словно вуалью покрывал его худое, скуластое, безо всякой растительности лицо. Лысая голова, чуть заостренные уши, немного вздернутый нос. В кромешной тьме это выглядело зловеще. Вилен был не робкого десятка, неплохо боксировал и при необходимости мог постоять за себя, но его руки и ноги предательски онемели.

— Не надо так волноваться, Путник. Для этого нет никаких причин, — продолжал «скрипеть» невысокий человек, — никто тебя здесь не обидит. Ты же никого не обидел и тебя никто не обидит. Здесь у нас все по справедливости.

«Тебя здесь никто не обидит», — эхом отозвался лес.

— Вот видишь, — подтвердил человек в рубище.

Несмотря на зеленый свет его глаз и скрипучий голос, Вилен где-то внутри почувствовал, что от этого маленького человека не исходит никакой угрозы.

— Вот так-то лучше, — словно читая его мысли, улыбнулся незнакомец.

— Кто вы? — немного освоившись, наконец решился спросить Вилен.

— Я — Танчутка. Местный, если так можно сказать, житель. Наблюдатель. Наблюдаю тут… за лесом, — с улыбкой ответил невысокий человек.

— Лесник?

— Что-то вроде того, — хитро улыбнулся незнакомец.

— А где я? — поинтересовался Вилен.

— В мордовских лесах, Путник.

В воздухе повисла пауза. По лицу Вилена было видно, что у него идет нешуточная борьба между тем, что он видит сейчас, и здравым смыслом.

— Где-е-е? — с удивлением протянул Вилен.

— Я же говорю, в мордовских лесах, — по-прежнему улыбаясь, повторил Танчутка.

— А как же я здесь оказался, товарищ… — Вилен запнулся, — кажется, Танчуткин? — вопрос был адресован скорее себе самому, нежели собеседнику.

— Об этом в другой раз, а сейчас нам надо идти, Путник! — глаза маленького человека блеснули зеленым светом. — Времени осталось очень мало.

Вилен о чем-то задумался, потом спросил:

— А далеко до местного сельсовета, товарищ? Мне нужно срочно позвонить в Москву, — зачем-то придумал он.

— Ну, я думаю, тысяча лет, не меньше, — засмеялся «товарищ Танчуткин» и внимательно посмотрел на Вилена, при этом глаза его снова блеснули зеленым светом.

Вилен не особо понял смысл сказанного, но из вежливости улыбнулся, решив, что это шутка с элементом, видимо, местного колорита, и как можно непринужденнее добавил:

— Ну, тогда в путь! Как я понимаю, дорога не близкая!

— Совсем не близкая, — уже серьезно сказал маленький человек.

— Вы извините, товарищ Танчуткин, я не представился, Вилен…

— Юльевич Сикорский, — закончил за него незнакомец, — я знаю, как вас величают, и знаю, кто вы.

Ответ незнакомца поразил Вилена. «Он, что из КГБ?»

— Нет, я не из КГБ, — опять словно прочитал его мысли незнакомец. Только сейчас Вилен начал замечать, что собеседник разговаривает с ним, не открывая рта, но при этом он явственно слышит его скрипучий голос. И тут Вилен вспомнил, что этот голос он определенно где-то слышал, и слышал совсем недавно.

— Простите, мы случайно с вами раньше не встречались? — спросил он.

— Может быть, может быть, Путник, — загадочно ответил странный незнакомец.

И вдруг где-то в глубине сознания Вилена, словно магнитофонная запись, зазвучал тот же самый голос: «Товарищ, осторожнее! Вы, похоже, загляделись на светофор, так и под машину недолго угодить… А сколько еще надо успеть… Свет-то зеленый вот-вот погаснет».

Вилен остолбенело посмотрел на невысокого человека. Потом, придя в себя, радостно заговорил:

— Так это вы меня спасли, товарищ, там, на переходе, на Ленинских горах! Спасибо вам! — он попытался было пожать незнакомцу в знак благодарности руку. Но тот, слегка отпрянув, вытянул вперед ладонь и одновременно покачал головой, давая понять, что прикасаться к нему не нужно. Вилен опустил руку.

— Извините, — растерянно произнес он, — я просто хотел…

— Все в порядке, Путник, — ответил невысокий человек, не открывая рта, — просто ты был в опасности, Путник, и я помог. Надо всегда помогать тем, кто в этом нуждается, — лицо его при этом выражало полную серьезность. — А вот ты бы мне помог, если бы я попросил?

— Конечно, — уверенно сказал Вилен. — А что, вам нужна помощь?

— Нужна, Путник, поэтому я тебя и пригласил к себе в гости.

— Пригласили? В гости? В мордовский лес? — недоуменно спросил Вилен.

— Я понимаю, Путник, ты не очень сейчас понимаешь, что с тобой происходит этой ночью. Я тебе все объясню. Но чуть позже.

«Стоп! — подумал Вилен. — Что за чертовщина, ничего не понимаю! Что происходит? Я в мордовском лесу, каким образом я здесь оказался? Напротив меня — странного вида человек, представившийся лесником, у которого голос как у человека, спасшего меня на Ленинских горах. Когда все это произошло, сегодня? Нет, пожалуй, уже вчера. Как я и он могли здесь очутиться, за сотни километров от Москвы, и почему здесь лето, когда в Москве декабрь? Неужели так действует на мой мозг пенициллин? Странно, у меня и фантазии такое сочинить не хватило бы». Тут ему вспомнился отрывок из книги Валевича: «…все явления есть результат процессов-представлений, пространство которых заключается в небольшом черепе человека».

«Что ж такое! Опять в голову лезет Валевич. И все это из-за кражи этого чертового Куба!» — в сердцах подумал Вилен.

Танчутка прервал ход его мыслей:

— Вот именно о «Кубе» и идет речь.

От такого неожиданного поворота Вилену стало совсем не по себе.

— Да что ж такое происходит? — воскликнул он. — Вы-то откуда про этот чертов «Куб» знаете?

Лесник засмеялся:

— Потому что «чертов», вот и знаю… Ну, а если серьезно, нужно помочь отыскать эту картину. Это очень, очень важно!

— Господи, — снова не сдержал своих эмоций Вилен, — вам-то, товарищ лесник, на кой ляд сдалась эта картина?! Вы что, ее на елку или березу здесь повесите?!

— Не шуми, Путник, Виряву разбудишь, а это нам с тобой сейчас ой как ни к чему. Сон — это очень важно, — Танчутка немного помолчал, потом продолжил: — Мы все спим до поры до времени, Путник. Иногда сладко и крепко, иногда тревожно и чутко, но главное… — он призадумался, — главное — ничего не проспать, а что важнее всего — не проспать самого главного…

«Не проспать», — словно острая игла, пронзили эти слова мозг Вилена. Он открыл глаза и увидел, что лежит дома, на кровати. Слегка приподнявшись на локте, Вилен посмотрел в сторону этажерки, на которой стоял старый отцовский будильник. Часы показывали без десяти восемь.

— Нормально, — выдохнул Вилен, снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Обрывки ночного сна пронеслись в еще сонном мозгу. «Мордовский лес, лесник какой-то с зелеными горящими глазами, который просил меня разыскать украденную картину Валевича. О Господи, мне же еще снилось, что я был у него в мастерской и видел там деда! — постепенно вспоминал Вилен. — Что за бред! Кстати о бреде, меня же вчера свалило как подкошенного!» Только сейчас Вилен заметил, что лежит на кровати в джинсах и водолазке, а на нем клубок из покрывала и одеяла. «Как же кошмарно мне вчера было! А сейчас я чувствую себя вполне нормально. Все словно рукой сняло, чудеса, да и только! Или болезнь мне тоже приснилась? Да нет же, я прекрасно помню, что пил антибиотик, и даже помню какой — пенициллин. И все же надо проверить, уж больно быстро я выздоровел».

Он спрыгнул с кровати и побежал на кухню. Там горел свет. Весь стол и пол были усеяны лекарствами. «Ну так и есть». Вилен нашел на столе разорванную пачку пенициллина, взял ее в руки и покрутил перед глазами. Глаза выцепили надпись на коробке: «Завод медицинских препаратов „Биохимик“ г. Саранск МАССР».

— Саранск, МАССР — произнес вслух Вилен. — МАССР — это, скорее всего, Мордовская Автономная Советская Социалистическая Республика, а Саранск — это, кажется, ее столица. Да, так и есть, туда еще ссылали Бахтина. Вот это метаморфозы! Выходит, я выпил таблетки, изготовленные в Саранске, и очутился в Мордовии, в лесу, в компании очень странного лесника. Я, по-моему, даже запомнил, как его зовут. Фамилия у него такая чудная — Танчуткин. И этот зеленый свет в глазах… Или нет, просто Танчутка? — стал припоминать он детали сна. — Где-то что-то подобное я когда-то читал».

Вилен вернулся в комнату, достал с книжной полки книгу о славянской мифологии и начал листать страницы, бормоча себе под нос: «Танчутка, Танчутка… Вот! Анчутка! — воскликнул он. — Очень похоже, всего лишь не хватает одной буквы „т“, может, во сне я просто плохо расслышал. Что ж про него тут пишут? Значит, так: „злой дух небольшого роста“, так и есть, росточка он был где-то мне по грудь, „тело его покрыто черной шерстью“, может, эту шерсть я принял за рубище, а „голова у этого духа лысая“, да, все верно, он был лыс, как сейчас помню, луна отражалась от его лысины. И голос, голос хрустящий, как горящий хворост». В памяти снова всплыли детали сна. «Очень реалистичный сон, — удивлялся Вилен, — обычно воспоминания о содержании сна нечеткие, словно в тумане, обрывистые, их всегда сложно наутро соединить в один логический сюжет, а тут настоящее кино!» Он продолжил знакомство с описанием духа. «Обитать анчутка может почти везде, но предпочитает селиться поближе к людям. В природе врагов у анчуток много — это и более сильные духи, и дикие звери. Особенно они боятся зверей из семейства собачьих: волков, собак, лисиц». «Да тут целая классификация, практически наука про них! — присвистнул Вилен. — „Различают полевых, банных и болотных анчуток“. Неполная классификация! Мой, во сне, был лесной, да и сам называл себя „лесником“. — Вилен улыбнулся и продолжил чтение: — „Полевые анчутки самые мирные и не являются людям, если те сами их не зовут. Банные и болотные анчутки любят попроказничать, и шутки у них злые и опасные, нередко приводящие к смерти человека“. Ну, в моем сне Анчутка-Танчутка точно злым не был. Обычный деревенский мужичок, и даже сам просил о помощи, сверкая зелеными глазами. „Дух этот способен становиться невидимым, — продолжил чтение Вилен, — может принимать любую форму и превращаться в зверя и даже человека. Другой способностью духа является возможность мгновенного перемещения в пространстве“, — ну тогда ничего странного, что он мухой сиганул с Ленинских гор в Мордовию!» — Вилен засмеялся и, не дочитав до конца статью, захлопнул книгу и поставил ее на полку. Но странный сон почему-то не отпускал. Вилен вспомнил, что Танчутка очень просил его отыскать украденную картину. «Очень странное переплетение во сне сюжетов и образов, неужели так действует мордовский пенициллин?» Вилен знал, что пенициллин как препарат синтезируется из натуральных грибов. «Из болотных грибов, что ли, они его варят там, на своем „Биохимике“? — Вилен улыбнулся. — Немудрено, что в голову такая чертовщина лезет». Снова вспоминались детали сна. «Только вот непонятно, почему мне приснился столь странный образ — дух, а по сути чертенок». Вилен призадумался. «А ведь мастерская Валевича мне снилась до принятия лекарства, и реализма в этом сне было не меньше, вот это уже необъяснимо! И как тема „Лилового куба“ переползла из одного сна в другой и прозвучала из уст какого-то мифологического чертенка? Диву даешься, на какие игры способен наш мозг! Ладно, разберемся, — подытожил он. — А сейчас в душ, завтрак и в университет, хорошо, что у меня сегодня вторая пара. Да, еще нужно где-то с Николаем пересечься, может, он что-то уже раскопал, и вечером с Пахой поговорить».