Ларец Шкая. Мистический детектив

Юрий Еферин

Жанр мистического детектива. Действие книги происходит в 1973 году. Из Третьяковской галереи похищают картину. Несмотря на мировую известность похищенного полотна, выбор похитителей для всех выглядит более чем неоднозначным. Главный герой книги ищет картину с помощью милиции, криминала и сверхъестественных сил. В процессе расследования громкого преступления выясняется, почему была похищена именно эта картина, но эта информация приводит главного героя к ещё более загадочным поворотам… Книга содержит нецензурную брань.

Глава. 14. Контролер ИТК

Вернувшись из Третьяковки, Вилен налил себе горячего чая с лимоном и поудобнее устроился в старом кожаном дедовском кресле. Неизвестно почему, но в этом кресле Вилену думалось особенно продуктивно. «Ну что ж, неплохо, совсем неплохо, — рассуждал Вилен, делая короткие глотки горячего чая. — Итак, товарищ Валевича, возможно, жив! Причем, как утверждает Никанор Иванович, это его самый близкий товарищ. И наверняка он много чего знает. Но вот откроется ли, расскажет ли он мне что-нибудь? Не факт. Надо постараться разговорить старика. Есть, правда, вероятность, что это всего лишь однофамилец. Хотя вряд ли совпадение имени и фамилии случайно, больно уж фамилия редкая. Но в этой жизни всякое бывает. В любом случае — это шанс, и, разумеется, надо ехать и все выяснить. Значит так, до Нового года — неделя. Загруз на работе не особо большой, пара установочных лекций и несколько семинаров. В первых числах января вроде ничего, — он открыл свою записную книжку. — Все верно, ничего, только заседание кафедры. Экзамены принимаю только во второй половине января. Вот и отлично, подпишу у Константиныча командировку в саранский архив, скажем, на неделю, он, кстати, сам мне говорил: если нужна командировка — подходи. Думаю, за неделю управлюсь и в архиве покопаться пару дней успею. Так, Новый год отметим у меня, как всегда приглашу Коляна, с него и барышни. Надо Паху позвать, а то в прошлом году не был. В этом году не отвертится, он же теперь мой телохранитель», — Вилен улыбнулся.

На столе зазвонил телефон.

— Ну что, Мегрэ, с директором удалось поговорить? — услышал он в трубке.

— Здорово, Колян. Легок на помине, только про тебя подумал. С директором, конечно, встречался.

— Ну что, есть толк или так прокатался?

— Обижаешь, начальник, — прогнусавил на блатной манер Вилен.

— Хорошо, давай не по телефону. Заскочу к тебе сегодня после девяти.

— Давай. Жду!

Николай заехал около десяти вечера.

— Коньяку? — предложил Вилен.

— Давай по чуть-чуть, а то мороз крепчает, — улыбнулся Николай. — Ну, что тебе рассказал директор? — сразу перешел он к делу, усаживаясь за стол.

— Я выяснил у него, что, возможно, еще жив близкий друг Валевича, некто Яков Мордехай. Представляешь?

Николай присвистнул.

— До сих пор?! Живучий какой этот Мордухей!

— Не зубоскаль, Колян, — обрезал его Вилен, разливая по рюмкам коньяк. — Он, как я понял, личность незаурядная — циркач, карточный шулер, лагеря прошел…

— Не продолжай, брат, я уже со второго пункта его характеристики понял, что персонаж твой — жулик! — с наигранной серьезностью сказал Николай, потом чокнулся со стоящей на столе и еще не взятой Виленом стопкой: — Ну что, за жуликов!

Вилен недоумевающе посмотрел на него.

— А это чтоб без дела не остаться, — пояснил Николай. — Это у тебя жуликов ловить — хобби, а у меня основное место работы, — он махом опрокинул стопку и закусил лимоном.

— Хорош, Колян, трепаться, там совсем другая история, — заступился за Яшку Вилен.

— Ну, ну, не злись, Мегрэ, пошутил я. Выкладывай. Только сначала выпей!

Вилен пересказал другу историю Яшки Шапито. Николай внимательно все выслушал и потом предложил:

— Давай-ка я по своим каналам пробью, че почем и что за фрукт этот твой Яшка Шапито.

— Быстро вряд ли получится, делом занималось ОГПУ и сто процентов оно сейчас в архиве КГБ, а учитывая главного фигуранта, за которого посадили Яшку, скорее всего, это кто-то из наркомов, дело наверняка хранится под грифом «сов. секретно» и тебе до него не добраться. Думаю, что тебе даже время на это тратить бессмысленно.

— Ну, — Николай взял в руки бутылку и сам разлил по второй, — может, ты и прав, — и, уже не чокаясь, выпил, снова закусил лимоном, слегка поморщился и предложил: — Давай хоть по паспортному его адрес пробью.

— Да нет, Колян, это тоже лишнее движение. Мы же с тобой не знаем, как у этого человека жизнь сложилась, может, живет он там на птичьих правах, а может, и не он это совсем, только однофамилец. Я все равно сразу после Нового года решил съездить в Саранск. Может, повезет, — Вилен тоже выпил рюмку и закусил лимоном.

— Куда ты едешь после Нового года? — наморщив лоб, переспросил Николай.

— В Саранск, в Мордовию, — спокойно ответил Вилен, — там же живет возможный Яшка Шапито.

— Ты собрался ехать в эту тьмутаракань?!

— Надо же тебе картину найти, — улыбнулся Вилен.

— Ты всерьез думаешь, что от этого дедушки будет какой-нибудь толк? — недоверчиво посмотрел на него Николай.

— Если это действительно он, думаю да. Это на сегодняшний день единственная хоть какая-то возможная зацепка. Других у меня нет. Наверно, у тебя есть, — съехидничал Вилен.

— Добрый ты, Вилька, — незло огрызнулся Николай, — завтра снова на доклад к генералу, а отчитываться нечем.

— Не злись, капитан, — Вилен похлопал друга по плечу, — я просто объясняю, что в Саранск ехать необходимо. А генералу скажи, что появилась версия, но о чем-то конкретном говорить пока рано, возможные результаты будут через неделю.

— Только что я буду докладывать через неделю? — сказал Николай невесело. — Очень надеюсь, что твоя фантастическая версия сработает и ты не зря смотаешься в… — он осекся, видно было, что он хотел использовать какой-то эпитет, но не стал, видимо передумал и сформулировал по-другому: — в солнечную Мордовию.

— И я, Николай, очень на это надеюсь, потому что если это будет пустышка, мы действительно будем в том месте, которое ты решил не называть вслух.

Николай улыбнулся:

— Ну, давай на посошок и я побегу.

— Кстати, Николай, ты не забыл, что Новый год на носу? — сменил тему Вилен. — С тебя барышни!

— Будь спок, Дон Жуан, все под контролем. Недавно с такой девчонкой познакомился, улет какая фигура у нее! Аленой зовут. Она, кстати, говорит, что у нее есть симпатичная подруга. Завтра приглашу их обеих к тебе на Новый год.

— Думаешь, согласятся?

— Уверен, ты же меня знаешь, — Николай широко улыбнулся.

— Я еще Паху хочу пригласить, — сказал Вилен.

— Отлично, он же со своей какой-нибудь барышней придет, а то про третью подругу Алена мне ничего не говорила, — Николай засмеялся, потом серьезно спросил: — А ты когда точно в Мордовию едешь?

— Хочу сразу после Нового года, тянуть нет смысла, нужно действовать по горячим следам, да и Яков наш уже не молод, — улыбнулся Вилен.

— Это верно, тянуть не надо! Ну, будем, — они чокнулись. — На связи, — попрощался Николай.

— Удачи, — махнул ему Вилен.

В 9.00 Вилен уже был на кафедре.

— Геннадий Константинович, я к вам! — подскочил он к вошедшему заведующему.

— Здравствуй, Вилен Юльевич, ты чего с утра пораньше такой возбужденный? — в своей немного флегматичной манере поинтересовался Геннадий Константинович. За стеклами очков блеснул его хитроватый и цепкий взгляд. Не дожидаясь ответа, он повернул голову в сторону Тамары Петровны и Гали и, улыбнувшись, пригласил их в союзники: — Верно я говорю, девочки? Жениться ему надо.

По всему было видно, что у Геннадия Константиновича хорошее настроение. Тамара Петровна улыбнулась, Галя хихикнула.

Геннадий Константинович снова повернулся к Вилену и с серьезным выражением лица, за которым Вилен разглядел спрятанную улыбку, сказал:

— Но сначала защититься, а потом срочно жениться!

— Геннадий Константинович, так я как раз по поводу защиты, — Вилен сделал шаг назад, уступая заведующему дорогу в кабинет, при этом он с улыбкой пальцем погрозил Тамаре Петровне и Гале, которые оказались за спиной заведующего. Галя опять хихикнула.

— Ну давай, давай, заходи в кабинет, расскажешь, что к чему, — Геннадий Константинович жестом предложил Вилену войти первым.

Дождавшись, пока Геннадий Константинович усядется за стол, Вилен присел напротив.

— Какие проблемы, коллега, чем помочь? — спросил заведующий, протирая очки носовым платком и периодически разглядывая их на свет. — Про свадьбу-то я, конечно, пошутил, гуляй, пока молодой, девушки вокруг тебя так и вьются, — Геннадий Константинович закончил протирать очки и не спеша водрузил их на нос, — а вот с кандидатской диссертацией надо ускориться.

— Ускоримся, проблем-то особых нет, — Вилен сделал паузу. — Геннадий Константинович, помните, мы с вами говорили про возможную командировку?

— Почему не помню? Прекрасно помню, ты сказал — фактуры у тебя маловато, верно?

— Все верно, Геннадий Константинович, поэтому и надо съездить в ближайшее время в командировку.

— Я не против, конечно, поезжай, если надо. А куда собрался?

— В Саранск, в МАССР.

— В Саранск? А что ты там хочешь найти? — с легким недоумением спросил заведующий. — Там одни леса да тюрьмы.

— Мне нужно поработать в местном архиве, — пояснил Вилен.

— А что ты там такого хочешь отыскать?

— Дело в том, что в начале войны значительная часть промышленных предприятий Москвы была эвакуирована в Саранск, в стратегически удобный пункт — и от Москвы недалеко, и при этом довольно далеко от фронта. За всю войну Саранск, насколько я выяснил, практически ни разу не подвергался бомбежке. Лишь однажды была брошена бомба и упала на махорочную фабрику. Так вот, большой пласт документов по промышленности хранится в Саранске. Собственно, вот так. В общем, надо ехать.

— На махорочную фабрику, говоришь, — улыбнулся Геннадий Константинович. — Ну, надо — значит надо. Когда планируешь ехать?

— Сразу после Нового года. Чего тянуть? Надо быстрее выходить на защиту. Как раз свободная неделя, ни лекций, ни семинаров. Только вот заседание кафедры…

— Ну, заседание кафедры — дело, конечно, важное, — из-под очков снова блеснул его хитроватый взгляд, — но у тебя будет уважительная причина — командировка. Давай подпишу заявление, это ж его ты в руках теребишь? — он протянул руку.

— Его, — улыбнулся Вилен.

— Потом зайди в канцелярию, оформи командировку, — подписывая заявление и не поднимая глаз, пояснил Геннадий Константинович, — и… — он протянул Вилену бумагу с резолюцией, — вперед и с песней!

— Большое спасибо, Геннадий Константинович, уже лечу!

— И побольше фактуры, фактуры побольше, диссертационной комиссии это понравится!

— Обязательно, Геннадий Константинович, с наступающим! — ответил Вилен и быстро вышел из кабинета.

Выбежав на улицу, он нос к носу столкнулся с Пахой.

— Здорово, профессор, — блеснул фиксой Паха.

— Здорово, Паха, ты как здесь?

— Ты что, забыл? — холодное декабрьское солнце продолжало играть зайчиком на его фиксе. — Я ж тебя, типа, охраняю.

— Ах, ну да, — вспомнил Вилен, — и как же ты меня нашел?

— Да забежал с утра к тебе домой, тебя нет. Думаю, где ты в такую рань еще можешь быть, как не в университете, ну и рванул сюда.

— Ты прямо как Шерлок Холмс, — засмеялся Вилен, — со своим дедуктивным методом.

— Я кого хочешь отыщу без всякого метода, а тебя тем более, — хмыкнул Паха.

— Ну ладно, что за срочность такая?

— Меня Седой прислал. Короче, решили наши пропасти вертухая этого музейного. Выяснили, как зовут, где живет.

— Я тоже предлагал Николаю покопать в этом направлении и как следует допросить его, только он сказал мне, что это пустой номер.

— А вот и зря.

— Это почему?

— А потому. Ты вот послушай. Приставили мы к нему ноги, чтоб понять, где бывает, с кем трется, чтоб проверить, имеет ли он отношение к ограблению.

— Так, так, и что удалось узнать? — заинтересовался Вилен.

— Ничего не удалось узнать, — мрачно обрезал Паха.

— Это еще почему? — удивился Вилен.

— Зарезали его вчера, — буднично, как будто речь шла о погоде на завтра, объяснил Паха.

— Как зарезали?

— Как, как, — с той же интонацией продолжил Паха, — грамотно. В самое сердце пиковину засунули. Он, похоже, даже охнуть не успел.

— А как это произошло?

— Я же говорю, стали мы его пасти. Пасли его дня четыре. На работу не ходил. Скорее всего, ушел в отпуск. В первый день выходил в соседний гастроном, с авоськой. Ну, там, булку, кефир купит. На улице ни с кем не разговаривал. А тут третий день не выходит. Ну, подумали, проглядели вертухая. Поднялись, позвонили в дверь, с понтом из ЖЭКа. Никого. Из автомата перезвонили Седому, тот говорит: по-тихому откройте и все прошмонайте. Наши заходят, а он с пиковиной в сердце, глаза открыты, на лице улыбка.

— Ну ведь кто-то же к нему заходил? — озадаченно спросил Вилен.

— Понятно, что заходил, не привидение же его мочкануло. Только наши не видели никого близко похожего на мокродела, кто б заходил в подъезд.

— Может, из соседнего подъезда через чердак? — предположил Вилен.

— Скорее всего. Ну, как ты сам понимаешь, обследовать чердаки мы не стали, привлекать внимание и вешать на себя чужой труп желающих нет.

— Да, дела, — задумчиво произнес Вилен.

— Кто-то концы конкретно обрезает, Виленыч, — подытожил свой рассказ Паха, — похоже, сторож был в теме.

— Или со следа сбивают, — предложил свою версию Вилен.

— Может быть. Но так или иначе, Седой попросил тебя связаться с Николаем и рассказать про убийство, короче, надо подключить МУР и найти этих уродов. Может быть, получится по горячим следам. Вон, Виленыч, автомат, а вот тебе две копейки, пошли звонить, — Паха взял Вилена за плечо и повел в сторону автомата.

Николай долго не поднимал трубку. Наконец хрипящая мембрана трубки передала знакомый голос:

— Капитан Сухоцвет слушает.

— Николай, это я, — возбужденно сказал Вилен.

— Здорово, Вилен, что-то срочное? — по голосу Николая было понятно, что тот загружен работой и не расположен говорить.

— Очень, — ответил Вилен.

— Тогда излагай, только покороче, убегаю. Кстати, тебе повезло, что я за папкой в кабинет вернулся.

— Звоню по поводу Филимонова… ну, этого вохровца, — чуть сбивчиво начал Вилен.

— Вилен, ё-моё! Я и так опаздываю, ты же сказал, что что-то важное, все, давай до вечера, потом поговорим.

— Николай, подожди, не бросай трубку, пожалуйста, — голос Вилена был предельно серьезен.

— А в чем, собственно, дело?

— Убили Филимонова вчера. В своей квартире.

В трубке ненадолго повисло молчание.

— А ты откуда знаешь? — задребезжала мембрана.

— Оперативная информация, — сказал Вилен и посмотрел на Паху.

В трубке снова повисла пауза.

— Паха?

Вилен снова посмотрел на Паху, тот утвердительно кивнул головой.

— Да.

— Судя по всему, он рядом, дай-ка ему трубку, — голос Николая становился все суровее.

Вилен передал Пахе трубку.

— Здорово, Павел Сергеевич, — с наигранным официозом начал Сухоцвет.

— Ну, здорово, Николай, — спокойно ответил Паха.

— Ваши сработали?

— Ты че, в натуре? Нет, конечно. Зачем бы тебе тогда было сообщать? Зашли уже после.

— Не наследили?

— Как можно! Аккуратно зашли и аккуратно вышли.

— Какой адрес?

— Записывай.

Паха продиктовал адрес.

— Все, до связи, — бросил Сухоцвет и повесил трубку.

— Ну, что сказал Николай? — спросил Вилен.

— Похоже, опергруппу сейчас туда отправит, — сделал вывод из короткого разговора с капитаном Паха.

— Да, Паха, вот тебе и «Лиловый куб», в такой он шар начинает закручиваться, это похлеще супрематизма будет.

— Да уж не шар это, Виленыч, а вихрь какой-то. Прикинь, Третьяковку ломанули, МУР, Седой лично занимается, сторожа завалили в самое сердце… Что ж за пацаны такие лютые этот «Куб» тиснули и на кой хер он им сдался?

— Не знаю, Паха, не знаю, но думаю — разберемся!