Ларец Шкая. Мистический детектив

Юрий Еферин

Жанр мистического детектива. Действие книги происходит в 1973 году. Из Третьяковской галереи похищают картину. Несмотря на мировую известность похищенного полотна, выбор похитителей для всех выглядит более чем неоднозначным. Главный герой книги ищет картину с помощью милиции, криминала и сверхъестественных сил. В процессе расследования громкого преступления выясняется, почему была похищена именно эта картина, но эта информация приводит главного героя к ещё более загадочным поворотам… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2. Супрематизм

Несмотря на разгар ночи, в зале №6 ярко горел свет. Со стен на присутствующих здесь людей смотрели шедевры супрематизма — хаотичные нагромождения квадратов, кругов, прямоугольников и прямых линий. Этот геометрический хаос, с точки зрения неискушенного человека, усугублялся какофонией цветов, в которые были выкрашены комбинации этих фигур. Казалось, что полотна писали либо сумасшедшие, либо маленькие дети. Немногочисленные присутствующие, в основном в милицейской форме, с любопытством и удивлением разглядывали полотна. Было похоже, что видят они такое искусство в первый раз. Лишь стоявшие в центре зала мужчина и женщина не обращали никакого внимания на необычные художественные творения и о чем-то негромко разговаривали.

— Оксана Петровна, моя фамилия Сухоцвет, Николай Иванович, я следователь по особо важным делам Московского уголовного розыска, — представился высокий молодой мужчина лет тридцати в коричневом модном замшевом пиджаке, ладно сидевшем на его спортивной фигуре. Его собеседницей была женщина лет пятидесяти, приятной интеллигентной внешности, с зачесанными назад и собранными в пучок черными, как смоль, волосами. По ее одежде было видно, что одевалась она на скорую руку. — Мне поручено вести это дело. Вы извините, что пришлось поднять вас в столь поздний час и привезти в музей. К сожалению, директор Третьяковской галереи в командировке и будет в Москве только завтра…

— Я, разумеется, в курсе, товарищ Сухоцвет, — не дала договорить своему собеседнику Оксана Петровна, — мне уже обо всем сообщили. Я все-таки заместитель директора музея, товарищ капитан, и это моя прямая обязанность — находиться здесь в такую минуту. Поэтому извинения излишни.

— Ну, раз вы в курсе…

— Где Иван Лукич? — снова перебила следователя Оксана Петровна. В ее голосе слышалось волнение.

— Кто это? — спросил Сухоцвет.

— Музейный сторож, — пояснила заместитель директора.

— Оксана Петровна, — ушел от ответа следователь, — вообще-то по роду деятельности вопросы в данной ситуации задаю здесь я.

— Где Иван Лукич? — словно не слыша своего собеседника, настойчиво повторила вопрос Оксана Петровна.

— Увезли его, — Сухоцвет слегка согнул левую руку и посмотрел на часы, — минут пятнадцать назад.

— Он… жив? — взволнованно спросила она и пронзительно посмотрела на следователя.

— К счастью, да, — успокоил ее Сухоцвет, — но у него сотрясение мозга. Сильный удар в затылок. Увезли без сознания.

Оксана Петровна облегченно вздохнула, приложив руку к груди:

— Ну, слава Богу, что жив! Может, все и обойдется. А то ведь он же войну прошел, фронтовик, разведчик… И надо же такое — в центре Москвы, в центральном государственном музее… — Оксана Петровна на секунду задумалась, внутренне собралась и уже более спокойно спросила: — Кто же и зачем мог это сделать, товарищ Сухоцвет?

— Ну, вот мы с вами, Оксана Петровна, и должны в этом как можно быстрее разобраться и выяснить, кто напал на сторожа и зачем похитили картину.

Следователь сделал паузу и внимательно посмотрел на реакцию директора музея.

— Как похитили? Какую картину похитили? — слегка запинаясь, еле слышно, почти шепотом произнесла Оксана Петровна, снова прижав руку к груди и сделав при этом непроизвольный глубокий вдох.

Сухоцвет, словно удав, не мигая наблюдал за реакцией женщины. И, не дав ей опомниться, спросил:

— Простите, Оксана Петровна, если я не ошибаюсь, в начале разговора вы сказали, что вы в курсе произошедшего. А теперь вроде как удивлены. И судя по вашей реакции, удивлены довольно сильно. Как это понять?

Оксана Петровна кончиками пальцев дотронулась до висков и, закрыв глаза, чуть слышно произнесла:

— Простите… Подождите… дайте прийти в себя…

Но Сухоцвет продолжал психологическую атаку, выполняя свои профессиональные обязанности:

— Я прекрасно понимаю ваше шоковое состояние, Оксана Петровна, но у нас очень мало времени, мы еще можем поймать преступника по горячим следам, мне нужно больше информации. Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

Оксана Петровна открыла глаза и, продолжая держаться за виски, тихо сказала:

— Мне позвонил Савва Петрович. Он наш второй сторож.

— Так, — кивнул головой Сухоцвет, — продолжайте.

— И рассказал мне про нападение на Ивана Лукича. О картине он ничего не сказал, — при этих словах она машинально слева направо окинула взглядом зал, даже слегка заглянув за следователя, стоявшего спиной ко входу в зал. — А из какого зала пропала картина?

Сухоцвет не спешил с ответом, продолжая внимательно изучать реакцию Оксаны Петровны.

— Товарищ следователь, ответьте же, наконец! — взорвалась женщина.

— Из этого зала, из шестого, — закончил Сухоцвет свою театральную паузу. — Тут мы и нашли вашего сторожа.

Оксана Петровна еще раз оглядела слева направо зал. Все картины висели на своих местах. Вдруг она опустили взгляд, о чем-то задумалась, затем, медленно повернувшись назад, посмотрела на противоположную от главного входа стену и с ужасом увидела на ней пустую, как глазница черепа, раму картины. По периметру рамы виднелись остатки неаккуратно вырезанного холста.

— Боже! — растерянно признесла она.

— Какая картина здесь висела, Оксана Петровна? — спросил следователь, по-прежнему продолжая внимательно наблюдать за реакцией женщины.

— «Лиловый куб», — чуть слышно ответила заместитель директора музея, не отводя взгляда от пустой рамы.

— Тот самый? Знаменитый? — уточнил следователь.

— Тот самый, всемирно известный, художник-авангардист Валевич, — потерянным голосом подтвердила Оксана Петровна.

— Д-а-а-а, — протянул следователь, — дела! — Потом на секунду задумался и чуть слышно пробормотал себе под нос: — Твою… Жди теперь звонка с самого верха.

— Что? — не отрывая растерянного взгляда от пустой рамы, голосом загипнотизированного человека спросила Оксана Петровна.

— Невеселые дела, товарищ заместитель директора, говорю, — ответил ей Сухоцвет, тоже глядя через деревянную раму на голую стену, недавно прикрытую величайшим шедевром супрематизма.

Немного помолчав, следователь подвел итог ночного выезда на место преступления:

— Знаете, Оксана Петровна, в целом мне картина… — он слегка запнулся, подбирая другое слово, — в целом мне ситуация понятна. Давайте поезжайте домой, уже поздно. А завтра… — он на секунду задумался, — завтра я к вам подъеду, сюда, в музей, после обеда, часам к трем, нужно будет прояснить кое-какие детали. Кстати, если хотите, могу вас сейчас подбросить до дома, я на машине.

— Большое спасибо, товарищ Сухоцвет, меня ждет внизу на машине супруг, — дипломатично отклонила его предложение Оксана Петровна.

— Ну, — следователь слегка развел в стороны руки и улыбнулся, — тогда до завтра. Да не расстраивайтесь вы так сильно, Оксана Петровна, найдем мы эту картину, обязательно найдем.

Женщина еще раз посмотрела на место, где должна быть картина и, вздохнув, тихо ответила:

— До завтра, товарищ Сухоцвет.