Волчьи пляски

Юрий Алексеевич Гализдра, 2014

Россия 90-х годов. Разгул криминала. Судьбы людей, волею случая оказавшихся вместе при очень непростой ситуации. Кровавые дороги, связавшие простого дальнобойщика, девушку с навыками телохранителя, похищенного сына олигарха, агента под прикрытием и еще многих и многих. Это детективная приключенческая история о стране, переживавшей сложные времена. Содержит нецензурную брань.

Глава 4.

Пригород Тюмени. Крутой и Грач. Май 1995 года.

Заросшая деревьями улочка явно не принадлежала к разряду богатых. Разномастные неухоженные частные дома, а то и вовсе халупы, собранные, словно некий конструктор, из всякого хлама. На всем печать запустения.

— Далеко еще, Яшка? — нетерпеливо спросил Крутой, повернув голову в сторону своего водителя, — Без малого час крутимся по этому району. И все без толку. Ты же говорил, что раньше бывал здесь?

Водитель, сухощавый мужичонка лет пятидесяти, чуть повернул к боссу физиономию, представлявшую собой минимум мышц и кожи, обтянувших кости черепа, и жутко улыбнулся. Гримаса походила больше на кадр из какого-нибудь «ужастика», чем на проявление человеческой мимики.

— Найдем. Обязательно найдем, — заверил он Иосифа, — Я бывал здесь еще до моей последней отсидки. Лет этак десяток назад. Поэтому, уж извини, не смог сообразить сразу, где здесь расположена улица, которую тебе назвали. Еще пять минут и мы будем на месте.

Хотелось поворчать, но Крутой не стал. Не любил он лишний раз без особой надобности «гнобить» своего бессменного шофера. Яшка не был ему ни братом, ни сватом, ни даже другом, однако Иосиф берег его сообразно своим понятиям. Наверное, потому, что уважал. Некогда этот «ушатанный» субъект едва не стал «вором в законе».

Иосиф скосил глаза на Яшку. Непредвиденны дороги, которые ты перед нами выкладываешь, господи! Так и судьба человека. Бросает его из стороны в сторону, бьет, награждает соблазнами, сомнениями, а то и вовсе ломает, как соломинку. А судьба потомственного урки и вовсе непредсказуема. Уж он-то, вынужденный постоянно общаться с уголовниками, это знает наверняка. Хотя бы на примере того же Яшки. Тот и родился в лагере. Выносила его мамашка-воровка, родила за решеткой, в холодной камере, да и оставила на попечение государства. Не с руки ей, видите ли, было растить мальца, если жила она разъездным мошенничеством и воровством в дальних поездах.

Вырос Яков в интернате для таких же, как и он бедолаг. Само собой, особыми моральными принципами не обзавелся. Не та среда, не те условия. И естественно, что уже в подростковом возрасте подался на те же хлеба, на каких подвизалась его непутевая родительница. Единственной разницей стала несколько иная «специализация» юного Яшки. А стал он, ни много ни мало, а настоящим «медвежатником». К этому занятию у него проявился настоящий талант. Не сразу, с годами, приобрел он ту квалификацию, которая пользуется в криминальной среде наибольшим уважением. Зато, когда набил руку и приобрел определенную известность, высказавшуюся в щегольской кличке «Виртуоз» в определенных кругах, то зажил на широкую ногу. Репутация поднялась на такой уровень, что верхушка воровского сообщества начала подумывать о том, чтобы «короновать» удачливого «медвежатника». Деньги не проходили мимо него, находились в его карманах тугими пачками, однако надолго не задерживались, уплывая так же легко, как приходили. В ресторанных гульбищах прожигал Яшка Виртуоз свою молодую жизнь и так увлекся, что однажды, как это часто бывает с подобными людьми, прожег ее до окурочка. Диагноз «ВИЧ», поставленный врачом после того, когда Яков сдал назначенные ему анализы по поводу очередной и, казалось бы, не такой уж серьезной простуды, стал тем сигналом, что показался тому первым гвоздем, забитым судьбой в его гроб. Теперь было мало толку от того, что одна из многочисленных потаскушек, наградившая Виртуоза страшной болезнью, так и осталась неизвестной. От того, что он нашел бы ее и свел, как полагалось, счеты, уже ничего не изменилось бы. Это тебе не банальный сифилис, встречавшийся сплошь и рядом в те времена.

Болезнь быстро, буквально за несколько лет, изменила бывшего Виртуоза до неузнаваемости. По окончанию этого преображения веселый и общительный рубаха-парень предстал изможденным до скелетообразного состояния немощным человеком.

И все же страшная болезнь не убила Яшку. Дойдя до крайней точки, за которой, казалось, уже начиналось небытие, она вдруг остановилась и затихла. Точнее притаилась. Словно палач перед взмахом своего топора. Казалось бы, обреченному бедолаге осталось только выжидать, когда смерть, наконец, устанет играть в кошки-мышки и, смилостивившись, нанесет последний удар.

Однако всему сущему на этом свете положен свой срок. Видимо он, Яков, этот срок еще не отбыл. И в таком состоянии ожидания пребывал без малого восемь лет. Нещадные боли, терзавшие полумертвый организм стали привычными и даже принимались за норму. Устав ждать, в один прекрасный день бывший «Виртуоз» вдруг понял, что, обособившись от людей, сам похоронил себя в четырех стенах склепа квартиры. Понимание стало первым шагом к принятию решения вернуться. Вернуться к свету активного существования, к обществу индивидов, вечно озабоченных повседневной суетой. А пуще всего ему хотелось вновь и хотя бы частично ощутить своим измученным существом тот забытый пульс жизни, который он испытывал прежде.

Решить-то, он решил, но на деле осуществить свое решение оказалось несказанно трудно. Естественно, что за те годы, что Яшка Виртуоз провел на больничной койке, общественный уклад кардинально изменился. Тот, кому довелось отсутствовать в миру несколько лет, кто помнил мир еще до всех глобальных политических потрясений, уже не смог узнать его. Соответственно, перестроилось и уголовное сообщество, успевшее заочно похоронить и предать забвению Яшку Виртуоза. Появились новые лидеры, новые удачливые ловцы сиюминутной денежной удачи, свои виртуозы. Сам-то Яшка, если посудить по совести, виртуозом своей былой «профессии» быть уже перестал давно.

И все-таки, несмотря ни на что, он от своего решения не отступил. Не сдался. Мало кем помнимый, мало кем узнаваемый, Яков снова ушел в ту среду, из которой его некогда выкинула смертельная хворь. Со своим исхудавшим ликом, больше походившим на образ выходца с того света, он теперь не напоминал человека, некогда носившего столь «виртуозную» кличку. Новая кличка «Зомби» приклеилась как-то сразу и так прочно, что порой стала заменять родное имя. Впрочем, на это Яшка уже не обращал внимания. В стремлении стать востребованным, он решил переквалифицироваться и стать профессиональным водителем. Благо специалисты по вождению в нынешнее неспокойное время оказались очень востребованы. Всеми правдами и неправдами он «выкружил» свои водительские права и теперь слыл самым лихим водителем среди себе подобных. Впрочем, Крутой держал Якова рядом с собой не только из ностальгических соображений. Зомби действительно считался профессионалом экстремального вождения и сохранял хладнокровие даже в те моменты, когда пули свистели у самого его виска. Сам Яшка о своей храбрости распространяться не любил, сохраняя обычное «гробовое» молчание, однако, как трезво рассуждал Иосиф, удивительным здесь на самом деле и не пахло. Зомби был человеком, который уже некогда попрощался с этой жизнью и теперь только ждал момента, чтобы окончательно лишиться ее. Лишиться без боязни и, наверное, с облегчением.

— Вот она, эта улица, — наконец объявил Яков, мельком, оглянувшись на очередной дорожный указатель, — Она самая, можешь не сомневаться.

— Точно она? — переспросил Крутой, в свою очередь, попытавшись разобрать надпись на проржавевшей табличке, установленной здесь, наверное, еще во времена царя Гороха, — Что-то и на улицу как-то не похоже. Даже на переулок не тянет. Так себе. Три дома где-то на отшибе, да заросший бурьяном пустырь.

— Она, босс, — заверил водитель, — Можешь не сомневаться. Главное, чтобы этот адрес действительно оказался обитаем. Гляди, как заросло все деревьями. За ними никто не ухаживал, наверное, еще с застойных времен.

— Проверим, — буркнул Крутой, вглядываясь вперед через лобовое стекло, — Мой источник не должен был соврать. Это ему может обойтись слишком дорого. Давай, рули туда. Посмотрим номера домов. А то еще может оказаться, что такого не существует.

— Существует, босс, — донеслось с заднего сиденья, — Вон смотри, там нужный нам номер!

Иосиф проследил за направлением руки, протянувшейся у него из-за спины и ткнувшейся в нужном направлении.

— Кажется, ты оказался прав, Батон, — заключил он через минуту, — Тот самый дом. Зомби, останови тачку где-нибудь так, чтобы не особенно бросалась в глаза. А мы с ребятами прогуляемся в гости к нашему старому знакомому.

— Босс, а может, мы не станем заходить внутрь дома? — снова донеслось из-за спины, — Слышал же, что про него рассказывают. Перерезать горло или пустить пульку в лобешник ему ничего не стоит. Зверюга он.

— Зверюга, — согласился Иосиф и, дождавшись остановки автомобиля, потянул за ручку открывания боковой дверцы, — И что теперь? Наложил в штаны? Кончай ныть и пошли за мной!

Крутой вышел наружу и с наслаждением потянулся, приводя в тонус затекшие мышцы. Затем с усмешкой обернулся к выходящему из машины недовольно бурчащему подручному.

— Больно уж ты трусоват стал, — осуждающе покачал он головой, — Посмотришь на твои бицепсы и не скажешь, что ты порядочный «очкун». Гляди, будешь и дальше шкнить, я тебя разменяю на другого телохранителя, — он перевел глаза на другого «быка», выходящего из других дверей, — На Чибиса, например.

Он невольно хохотнул, перехватив ревнивый взгляд Батона на своего «конкурента», голенастого высокого малого с выдающимся клювообразным носом.

— Ладно, — примирительно произнес, вдруг озаботившись тем, чтобы бойцы, вместо того, чтобы охранять его персону, не сцепились друг с другом, — Не бзди. Шучу я. Лучше займитесь-ка делом.

Издалека интересующий Крутого дом выглядел необитаемым. Заколоченные окна едва проглядывали сквозь заросли разросшегося клена, однако не только они свидетельствовали о полной заброшенности строения. О том же говорил густо заросший бурьяном двор.

— Пошли внутрь, — Иосиф решительно толкнул рассохшуюся калитку, ведущую внутрь двора.

Та не отворилась, а отвалилась, открыв проход.

— Босс, мы вперед, — сказал на ухо ему Батон и на пару с ногастым рослым Чибисом обогнал его на тропинке, ведущей к крыльцу, — Сейчас проверим, что там внутри.

— Не спеши, если жизнь дорога, — Ёська не стал прибавлять шаг, — Подождите меня у крыльца. Если наш друг там, то лучше будет предупредить его о нашем приходе.

Он приблизился, но прежде чем ступить на крыльцо, внимательно осмотрел ступеньки. Может, конечно, и врут люди, однако, береженого бог бережет.

— Эй, есть, кто дома? — крикнул Иосиф в полуотворенную сенную дверь, — Грач, ты здесь? Это я, Крутой, твой старый знакомый! Проведать тебя заглянул!

— Хорошо, что назвался, — раздался из помещения спокойный уверенный голос, — А то мало ли кто шляется в этих закоулках. Не каждого забулдыгу я хотел бы здесь видеть.

— Я могу войти? Мы тут с ребятами. Батона ты ведь помнишь?

— Помню, — невидимый собеседник не изменил тон, — Но пока лучше войти тебе одному. Пусть ребята позагорают на солнышке. И, кстати, лучше аккуратно переступи порог в сени. Не задень струнку.

Вникнув в совет Грача, Крутой осторожно приоткрыл двери сеней и внимательно осмотрел порог. Так и есть. Тонкая струна оказалась натянута почти на уровне его щиколотки и уходила в темный угол. Не иначе растяжка. Иосиф аккуратно перешагнул ее и двинулся внутрь избы.

— Это ты от местных забулдыг растяжками спасаешься? — поинтересовался он, осматривая дальнейший путь с тем же вниманием, — Воюешь с ними что ли?

— А почему бы и нет? — в глубине темного сумрачного помещения смутно обозначилась человеческая фигура, — Хоть немного меньше быдла на земле гулять будет. Мне не жалко. Иди, не боись, больше сюрпризов не заготавливал. Тут-то, если что, и самого может осколками посечь. Ф-1 рвет так, что мало не покажется.

— Это точно, — согласился Крутой, входя в комнату, — Но бог с ней, с растяжкой. Я не за тем пришел, чтобы вести пустые базары. Здорово, что ли?

— Ну, здравствуй, коли не шутишь, — Грач подошел ближе, — Раз не хочешь болтать про подобные игрушки, скажи, зачем пришел?

— Спасибо хотел тебе сказать.

— Мог бы обойтись и без этого. Я просто выполнил свое слово, которое дал. Такими вещами нормальные пацаны не бросаются.

— Нормальных пацанов-то почти не осталось, — Крутой осмотрелся по сторонам, — Присядем? Если подозреваешь подвох — остынь. Я не за тем пришел, чтобы строить подлянки человеку, заслужившему мое искреннее уважение. Мои ребята остались снаружи, а я сам без оружия.

— Присаживайся, — не стал противиться Костя, — Может, хотя бы так скажешь, зачем пришел на самом деле.

Иосиф углядел в метре от себя старый продавленный диван, покрытый каким-то несвежим на вид покрывалом, и без церемоний плюхнулся на него. Его собеседник, продолжая выглядеть настороженным, присел на стоявший в углу стул.

— Я и пришел к тебе потому, что увидел в тебе реального мужика по духу, — произнес Крутой, — В нынешние времена, когда каждый норовит кинуть ближнего, это большая редкость. А ты дал слово и выполнил его. Даже раньше того срока, который сам себе назначил.

— Это, оказалось, сделать легче, чем я думал.

— Позволь с тобой не согласиться, — многозначительно поднял бровь Иосиф, — Для того, чтобы вернуть свободу мне, нужно было сделать так, чтобы вся прежняя доказательная база, на основании которой меня приговорили к отбытию срока, оказалась несостоятельной. Следователь, известивший меня о признании меня невиновным и прекращении срока отбывания наказания, обмолвился о том, что менты совершенно случайно вышли на настоящего преступника по моей делюге и нашли при нем всю доказательную базу, полностью опровергавшую обвинение в отношении меня. Ты настоящий умелец. Мало того, что сам для себя устроил нечто подобное и освободился уже через неделю после нашего разговора, так и для меня все подготовил так, что комар носа не подточил.

— На самом деле устроить это оказалось не так уж и сложно, — с равнодушным видом дернул плечом Грач, — Особенно в отношении меня самого. Я попал в тюрьму по своей воле. Для того чтобы навести рамсы с тобой. После нашего разговора мне оставалось только подать знак доверенному лицу, чтобы тот запустил в ход оправдывающие меня документы. В твоем случае пришлось пораскинуть мозгами, чтобы «повесить» делюгу на того, кто действительно заслуживал наказания. Тот, к кому привели найденные ментами улики, полностью отвечал таким соображениям. Хотя бы из-за того, что был конченым педофилом. К тому же, когда личность этой твари оказалась, установлена и опера приехали к нему на адрес, они нашли его повесившимся в собственном гараже. Так что ему теперь все равно. Может вынести хоть еще с десяток подобных делюг.

— Ты помог? — покосился на Костю Иосиф.

— Какая разница, — тот опять дернул плечом, — Экспертиза не нашла признаков насильственной смерти. Органы решили, что он просто решил свести счеты с жизнью на почве хронического алкоголизма. Так что никто в обиде не остался. Все получили свое. А уж обстряпать остальное оказалось делом техники. Ну, там, какие-то крохи на молочишко подкинул «следаку», так тот взялся за твое дело с рвением пса. Сделал свое дело даже раньше срока. Вот такой вышел фокус-покус.

— Молодчик! Соображаешь! Но, насколько я знаю, этим фокусом ты не ограничился, — Крутой потянулся во внутренний карман и, уловив брошенный на него опасливый взгляд, успокоительно махнул рукой, — Не бойся, братела, никаких подлянок. За сигареткой.

Под пристальным наблюдением Кости он вынул из кармана початую пачку сигарет с фильтром и, щелкнув зажигалкой, с наслаждением прикурил.

— Вот блин, — хмыкнув, продолжил он, выпустив в потолок дымный сизый выдох, — Снова привыкаю к финдиперсовым сигаркам. Успел отвыкнуть за время отсидки. Закуришь?

— Знаешь же, что не курю.

— Знаю, — Крутой сделал еще одну затяжку, — Не куришь. И, наверное, не пьешь?

— Не пью, — равнодушно отозвался Грач, — И что?

— Зато в других делах поспел, — ухмыльнулся Иосиф, — Банду Повара, с которой отбил у меня рынок, порешил, как котят помойных. Как это ты так? И не жалко было глушить братков, с которыми дела начинал?

Костя блеснул глазами на эту тираду, однако более ничем себя не проявил.

— Не жалко, — скупо обронил он в ответ, — С моей помощью они хоть немного пожили, как баре. А то до сих пор бы собирали крохи гоп-стопом. Я их с помойки подобрал, я их и опустил, как они того заслуживали.

— А зачем мочил-то?

— А что ты, мил человек, думаешь, Повар и его ребятки сами бы тебе рынок отдали? Сами отошли бы от кормушки?

— Да, ладно, ладно, — словно извиняясь, выставил перед собой ладони ухмыляющийся Иосиф, — Я тебе не батюшка. Заставлять каяться в грехах не стану. Проблему ты решил быстро и кардинально. Правда, я диву даюсь, как тебе удалось уложить в могилу без особых проблем полтора десятка крепких мужиков.

— А ты не вникай, — ослепительно сверкнул широкой улыбкой Грач, — Уложил и уложил. Банда-то была, по сути, небольшой и не особенно устойчивой. Костяк составлял десяток проверенных пацанов, а остальные…пришей-пристебай. Убери костяк, и остальные разбегутся, как тараканы от тапка. Я и убрал. Рынок перешел в твои руки без особых хлопот. Разве ты недоволен.

— Отчего же. Доволен, — не стал спорить Крутой, — Рынок перешел в мои руки. Недовольных нет. Тишь и гладь. Барыги отстегивают регулярно…

— А хозяин, на которого ты со своими ребятками работал? Остался доволен? Расположение-то вернул?

— Тоже порядок. В этом я тебе особенно благодарен. Андрей Силантьич мужик жесткий. Шутить не любит. За просчет может напрочь лишить поддержки. Однако справедлив и умеет исправлять свои ошибки. А в данном случае он счел свое поведение в отношении меня большой ошибкой…

— Извинился, что ли? — Грач поскреб заросший жесткой щетиной подбородок, — Ну, это дорогого стоит.

Иосиф исказил широкое лицо скептической ухмылкой.

— Извиняться Козин не умеет. Слышал о нем?

— Слышал упоминание, — неопределенно протянул Костя, — Большой пацан с немалыми возможностями. Я с людьми такого уровня еще не общался, так что ничего конкретного сказать не могу.

— А я могу, — Крутой еще раз затянулся и после затяжки задумчиво посмотрел на тлеющий сигаретный окурок, — Такие люди, как Козин, уж поверь мне, имеют огромный потенциал. Такие люди порой вершат историю. Поэтому, даже если Андрей Силантьич кинул меня в той ситуации, посчитав, что Иосиф Крутой выработал свой потенциал, я все равно с большим желанием отнесся к перспективе наладить утраченные отношения с ним. Они стоят того. Хотя бы тем, что Козин, хоть и ворочает делами, никогда не принадлежал к уголовникам. Как и я.

— К чему лирическое отступление? — коротко поинтересовался Грач, — Я выполнил обещанное — ты сказал мне спасибо. О благодарности я не просил, но все-таки приятно. Что еще? Что дальше?

— А то, что я приехал не только речи говорить. Есть предложение. Хочу, чтобы ты работал у меня в команде.

— Почему?

— Умеешь держать слово. Да и другие качества у тебя, как посмотрю, развиты. Может, все-таки расскажешь, как умудрился за два дня умертвить полтора десятка здоровенных братков? Никто из них доходягой не был. Патологоанатом, с которым у меня состоялся интересный разговор, пояснил некоторые детали, наводящие на определенные мысли…

— Какие там мысли, — фыркнул Грач, отмахиваясь, — Против лома нет приема. Это истина. Есть еще одна, гласящая — спастись от взрыва бомбы может только сам господь бог. У них не было шанса.

— Не прибедняйся, — увещевательным тоном подал реплику Крутой, — Бомбой ты подорвал только пятерых. Остальные десять умерли другой смертью. Доктор сказал мне, что в каждом из трупов нашел только по одной пуле.

— Не во всех.

— Не спорю, — кивнул Иосиф, — Последних двоих, самых главных в банде, ты завалил ножом. Факты сами характеризуют тебя, как бойца.

— И что же они говорят, эти факты?

— Многое, — Крутой изменил позу, щелчком пальцев метнул в сторону погашенный о ладонь окурок, и склонился в сторону собеседника, — Во-первых, факты говорят о том, что ты не понаслышке знаком с подрывным делом. Взрыв, положивший за один раз пятерых бойцов, свидетельствует о том, что ты это умеешь и даже очень хорошо. Во-вторых, стреляешь ты так, как многим из моих стрелков и не снилось. Это говорит о хорошей огневой подготовке. Я даже думаю, что ты одинаково хорошо управляешься со стрелковым оружием разных типов. Так?

— Возможно, — сдержанно отозвался Костя, — Есть и третье?

— Есть. Патологоанатом, осматривая тела двух последних братков, которых ты уложил с помощью одного ножа, с уверенностью сказал мне о том, что виновник их гибели, то бишь ты, в совершенстве владеет техникой ножевого боя. Ударов нанесено немного, но все они одинаково смертельны. Все эти три составляющие, сложившись в одну общую картину, только уверили меня в том, что ты хороший специалист в военном деле. Где ты так навострился, мил человек?

— С чего такие вопросы?

— А с того, — Крутой многозначительно поджал губы, — Что поначалу я принял тебя за какого-нибудь мента. За подсадного. Таково было первое впечатление. Среди мусоров иногда встречаются толковые люди. Но…

— Но что?

— Потом я поразмыслил и понял, что к ментуре ты не имеешь отношения. Если бы это было так, то сейчас бы не прятался в яме от тех «кровников», что остались по твою душу. Скорее всего, обучался ты в каком-нибудь специальном месте, где готовят специалистов диверсионного дела. Такие люди что-то нередко стали мелькать на фоне российских будней. Мои предположения верны?

— Отчасти, — ограничился неопределенной репликой Грач, — Подготовка была. Набирался ума-разума за счет чужого дяди.

— Где?

— Кавказ. Там вполне удобно получать определенные навыки за счет халявных дотаций из-за рубежа. Что из этого?

— Ничего, — развел руками Крутой, — То, что ты делал на Кавказе, меня не касается. Это твои дела. Дело в другом. Ты мне нужен именно для того, чтобы с пользой применить то, чему тебя научили.

— Как?

— Если говорить в общем, то мне нужен проверенный человек, способный обучить для Козина определенное число бойцов, — Иосиф сделал размашистый жест рукой, словно сделал акцент на последующие слова, — Я думаю, что ты понял. Нужны не простые стрелки, которых у меня полно и сейчас. Нужно подобрать команду спецов, против которых не выстоит ни одна из беспредельных группировок. Ты способен выполнить эту задачу.

— А зачем?

— А зачем ты тогда предлагал мне работать вместе? — вопросом на вопрос ответил Крутой, — Ты сказал тогда, что ищешь компаньона. Я тебе это компаньонство и предлагаю. Во взаимовыгодных интересах. Вместе мы сможем достичь с тобой определенных целей и оказать дельную помощь Андрею Силантьичу. Он это оценит — я уверен. Ему сейчас нужны надежные и боеспособные ребята. На них у Козина имеются определенные планы.

— У него в распоряжении есть множество вариантов, — недоверчиво покрутил головой Грач, — Были бы бабки и он купит всех, кого нужно. На то, чтобы крышевать рынки, много умения не нужно.

— Крышевание рынков, это пока, — уклончиво ответил Иосиф, — Для начала. Чтобы окрепнуть и завоевать авторитет. Не забывай, что Козин не принадлежит к криминалитету. Это человек со стороны. Кто он, точно никто не знает. А раз так, то и двинуться он может в разных направлениях. В том числе и в тех, в которых ворам в законе двигаться заказано. Например, во власть. А для этого нужен совершенно другой потенциал и, соответственно, люди. Обученные, способные выполнить любую задачу быстро и без колебаний. Так, как на это способны военные.

— Так пусть и наймет военных, — Костя не разделил запальчивости своего собеседника, — Сейчас их много бездельничает. Как и различных спецов. У Козина, как пить дать, и такие найдутся.

— Военные не смогут выполнить любой приказ Козина. Есть такие вещи, которые может выполнить только специально подготовленный человек. Можно, конечно, переучить и их, но будет сложно сломать в их мировоззрении определенные, вложенные системой стереотипы. Легче обучить человека, чья голова не захламлена никаким этическим мусором. Таких сейчас среди молодежи пруд пруди. Обучишь их, и они смогут с легкостью либо убить человека, не спрашивая о том, заслуживает ли он этого, либо украсть ребенка, если того требуют интересы их хозяина. Требуется беспрекословная исполнительность.

— Видимо, высоко витают интересы хозяина, если он включает в свой арсенал киднепинг.

— На войне, которую затевает Андрей Силантьич, все средства хороши. Ты прав, у него есть и свои спецы. Один из них, Глобус, пользуется у хозяина полным доверием и является правой рукой. Он и пара его парней пришли из какой-то влиятельной государственной конторы, славящейся своей подготовкой. Навыки действительно присутствуют. Но их всего-то три человека. Плюс еще столько же, которых они сумели уговорить присоединиться. А нужны десятки, если не сотни обученных бойцов.

— Вот эти спецы пусть и готовят стрелков. Я-то причем?

— Притом, что эти спецы не будут никого готовить. Если бы они это умели, то Козин их бы давно заставил подготовить, хотя бы одну команду нужных ему человечков. Для тебя же я специально уготовил место, находясь на котором ты целиком будешь отвечать за такую подготовку. Естественно, не задаром.

Выслушав тираду, Грач лукаво сощурился и посмотрел на Крутого в упор.

— Кажется, дядя, ты забыл добавить «во-первых»? Это ведь не все соображения, которые витают в твоей голове?

— А что тебе еще? — попытался сделать непонимающее лицо Иосиф, — Козин направил меня заведовать его заимкой. Знаешь, что это такое? Это место, которое для хозяина стало вотчиной. Именно оттуда он планирует все свои действия. Я буду заправлять общими делами, а ты в качестве инструктора займешься обучением бойцов…

— Я вижу, что эта роль тебе не особенно по нутру, — на лице Грача исчезли все признаки веселья, — Тебе хочется большего? Так? Хочется занять при Козине более влиятельное положение? Если так, то я уже догадываюсь, кто тебе перешел дорогу. Глобус?

Отчетливо произнесенные слова резанули воздух и вызвали невольную паузу. Собеседник явно взвешивал то, что говорил.

— У него больший авторитет и вес в глазах Андрея Силантьича, — Крутой поморщился, будто съел что-то кислое, — И против него я один. Нужен компаньон, вместе с которым мы постепенно сможем усилить наше положение, и, дай бог, убрать конкурента. Именно поэтому, оценив ситуацию, я подумал о тебе. В тебе есть все качества для того, чтобы оказать мне помощь в этом деле. Так, что ты думаешь по этому поводу?

— Что я думаю? — Костя Грач взглянул в проем окна, мимо которого в этот самый момент дефилировала туша Батона, — Может, ты удивишься, но думаю я сейчас о многом. И не только о деньгах, которые ты мне пообещал. Здесь важнее возможности… И это мне кажется интересным.