Кошки-мышки

Юлия Флёри, 2019

Моё первое слово – цель. Жизнь, вообще, состоит из целей и путей к ним. В начале мы старательно копируем эмоции и на свет рождается первая улыбка. Чуть позже учимся сидеть, стоять и, как логическое продолжение, начинаем ходить. Это тоже цели. Неосознанные. Мы стремимся быть лучше, совершеннее. Потом цели становятся мельче, меркантильнее. Мы желаем получить яркий ластик, фломастеры, модный рюкзак. И, обязательно, чтобы лучше, чем у соседа по парте, иначе цель провалена. Я хочу сидеть в этом кресле. Потому, что не люблю выполнять поручения глупого управляющего. Значит, мне стоит стать управляющей. Что может помешать, когда человек выбрал цель? Кто-нибудь знает такие факторы? Я не знаю. Может, кто слышал, на что готова женщина, определившись с главной целью? Разумеется, речь о мужчине. Лично я готова на многое. Как насчёт того, чтобы добиться его внимания? Добиться, потому что своё внимание дарить просто так он не намерен. Что из этого получится, я лично не сомневаюсь. А вы?..

Глава 4

Он изучал меня с маниакальной настойчивостью, цепляясь взглядом за всё, за что только мог зацепиться: причёска, глаза, губы, украшения, одежда. Наверно, и сердцебиения отсчитывал в такт биению пульса. Ни единой человеческой эмоции на лице. И сейчас это был не тот мужчина, который флиртовал со мной на лестнице. Даже не тот мужчина, который брал «на слабо» у подъезда дома. Но именно теперь он был настоящим. Жёстким и неприступным. Даже не могу определённо сказать, что по-прежнему помогало выдержать его напор. Дементьев смотрел так, будто одним этим взглядом пытался раздавить, и раздавит, если только позволить.

Спустя несколько минут, насладившись выдержкой, расслабленно рассмеялся и пересел ближе. Всего за одно место от меня. И точно знал, что оцепенела, когда приблизился. Что дыхание задержала, не зная, чего ожидать. Склонил голову набок, растянул губы в вынужденной улыбке. Я в ответ скромно потупила взгляд и изобразила внимание. Дементьев этим остался недоволен и подобрался, решив приступить к тому самому разговору.

— Ну, что, птичка певчая, попалась? — По-доброму начал он и ощутимо расслабился.

В первый момент после его слов у меня отказало сердце. Вот, правда, так и подумала: по-па-лась! Такой скорый финал в мои планы не входил и плана «Б» на этот случай не имелось. А потом присмотрелась внимательнее и стало понятно, что он решил продолжить прежнюю манеру общения, но не знал, как подступиться. Я пожала плечами и подалась вперёд. Дементьев этот жест доброй воли оценил, и улыбнулся шире.

— Нина, у меня к тебе будет предложение. Деловое предложение. — Решительно начал он и вцепился в меня взглядом, как бультерьер в кость. Его право, но такие прямые вопросы, пусть посланные и взглядом, были слишком мощными эмоционально и от них нужно было уходить. Да и Дементьева уводить.

— Дайте угадаю, Даниил Алексеевич, вы хотите, чтобы я почирикала в вашей золотой клетке?

— Нина, детка, мне остаётся лишь удивляться твоей догадливости. Примерно так. Но в целом, у меня есть один проект, который находится на завершающей стадии реализации. А ты можешь пригодиться и довести его до ума. Уж, извини, разговор с Борей зашёл в весьма интересную сторону и… Я предлагаю тебе работу.

— Как заманчиво звучит, Даниил Алексеевич. — Пропела, но так и не ответила. — Даже не знаю, что сказать.

— А ты соглашайся, дорогая. А я не обижу. — Заманивал голосом Змея-Искусителя. Улыбка доверительная, поза располагающая, а глаза холодные и безжизненные. Отталкивают, обдают безразличием.

Наверно, изобразить наивную простоту было бы правильнее, но думать об этом и изображать действие в реальности, разные вещи. Потому я сверкнула понимающей улыбкой и опустила взгляд.

— Вы хотите выиграть тендер, Даниил Алексеевич. — Тихо пробормотала практически себе под нос, но Дементьев услышал. Не хмыкнул, не хлопнул в ладони, даже звука лишнего не издал. А когда подняла взгляд — задержала дыхание, так он смотрел. — А, кроме того, хотите ногой толкнуть очередную запертую для вас дверь. Потому что по-другому уже не умеете.

— Я очень рад, что ты всё понимаешь, Нин. Иногда, что-то объясняя недалёкому человеку, идиотом начинаешь чувствовать именно себя. Ты ведь тоже что-то от меня хотела… — Некстати напомнил, хотя я бы предпочла этого вслух не произносить. — Нина? — Позвал, понимая, что я задумалась. Навис над столом, добившись внимания, и посмотрел в глаза так, что на всё готова была согласиться, и он это знал. А ещё знал, чем подкупить, потому и действовал, не позволяя отступиться. — Я выполню любое твоё условие. — Прошептал, а слова грохотом прозвучали в голове. — Лю-бо-е! — Внушительно проговорил он, окончательно пригвоздив к месту.

Видимо, у Дементьева с такими, как я, сомневающимися, был короткий разговор и отдельная тактика поведения. А к женщинам, так и вовсе подход особый, потому он церемониться не стал, из-за стола встал, приблизился, опустился на корточки перед моим креслом и придержал пальцами за подбородок.

— Нина, ты хотя бы представляешь, что значит это слово, произнесённое таким человеком, как я?

— Данил Алексеевич, а вы уверены, что я этого не понимаю? — Также прошептала я, а Дементьев самоуверенно улыбнулся. Подбородок мой отпустил и вернулся на место, устраиваясь удобнее.

— А ты начинаешь мне нравиться всё больше и больше, Нин! — Задорно проговорил, непонятно чему радуясь. — Говори. — Жёстко отрезал пути к отступлению и сжал в кулак не только свои, но и мои эмоции. Неприятно, когда тебя лишают эмоций, потому я тоже перестала притворяться.

Вальяжно откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу, абсолютно не смущаясь того, что короткая юбка задралась непозволительно высоко. Дементьев, кстати, подобный факт проигнорировал. Подняла взгляд к потолку, пытаясь тянуть время, разыграть интригу. Усердно делала вид, что размышляю, на самом же деле, уговаривала себя не трусить. Дементьев был не из тех, кто прощает шутки, потому говорить нужно было так, чтобы у него и мысли не возникло отказаться от своего предложения.

— Моим условием будет статус, Даниил Алексеевич. — Я знала, что заинтересовала его. И то, что, изображая этот интерес, он приподнял брови, что уголки губ расползлись в загадочной улыбке. — Статус вашей невесты. — Пояснила громко. — Как думаете, это не очень много?

— О, как! — От неожиданности хохотнул он, но глаза блеснули. Что-то в этом его привлекало. — Интересно нас с тобой занесло. А не секрет, для чего? — Непозволительно широко улыбался он, а сам думал, думал, соображал, прикидывал.

— Для чего мне это нужно?

Он, удовлетворённый моей понятливостью, кивнул.

— Я замуж хочу, Даниил Алексеевич. Семью и детей. А то, как Попрыгунья-Стрекоза из басни: и под каждым ей кустом был готов и стол, и дом.

— Так понимаю, замуж за меня. — Недоверчиво ухмыльнувшись, Дементьев посмотрел с подозрением.

— Конечно! Не скажу, что мечтала о вас всю свою жизнь и принимаю за принца на белом коне, но, скажем так… с моей комплекцией, особо выбирать не приходится. Круг поиска значительно снижен за счёт физических данных кандидатов.

— Ну-у… — Махнул рукой. — Тогда, конечно, всё понятно. Даже на душе легче стало, что прошёл твой жёсткий отбор. Нин! — Воскликнул он и нахмурился. — Ты сейчас серьёзно? — Натурально скривился и прищурился, заново меня разглядывая.

— Вы таким образом пытаетесь вычислить начальные признаки шизофрении? — Догадалась я и активно закивала. — Не стоит, я вполне здоровый человек.

— Так, допустим… — Дементьев, всё ещё не веря в услышанное, отрицательно покачал головой, усмехаясь. — А зачем такие сложности? Почему сразу не хочешь попросить статут жены?

Вот тут меня прямо обидел и выражением своего лица, и тоном. И, вообще, общим нелицеприятным поведением: подобрался весь, будто к удару готовится, резкие движения с яростными выпадами вперёд, поджатые, плотно сомкнутые в единую линию губы. Он и без того последние минуты разговора к себе не располагал, а сейчас, так и вовсе отталкивал. Я выпрямила спину и улыбку с лица посчитала нужным убрать. Тоже чуть вперёд наклонилась.

— Во-первых, Даниил Алексеевич, я у вас ничего не прошу. — Ткнула указательным пальцем в поверхность стола. — Вы уточнили мои условия, я их озвучила. Ну, а во-вторых… предложение руки и сердца это дело мужское. Можете считать, что подобным образом, даю вам шанс принять правильное решение, сделать выводы и подтвердить эти выводы логически завершёнными действиями.

— И на тебе жениться. — Поддакнул Дементьев, я милостиво кивнула.

— Именно так.

— Интересно рассуждаешь. А вариант, что у меня подобных планов не было, не рассматривала?

— Как быстро вы потеряли интерес к нашей сделке, Даниил Алексеевич. — Задела за живое, а он усмехнулся. Отстранённо, холодно, но понимающе.

— Малыш, а ты действительно хорошо понимаешь, что я требую от тебя взамен? — И снова прищурился. Снова стиснул челюсти, заставляя желваки вытанцовывать на скулах.

— Вы ждёте моего участия в проекте, связанном с информационными технологиями. Сфера для вас новая, но и дураку понятно, что без козыря в рукаве, заявку на участие в тендере вы бы подавать не стали.

— Верно. Проект вашей компании начал свою подготовку семь лет назад. На тот момент ты наверняка участвовала в его рождении и представлению на совете директоров, а, значит, будешь в курсе основных событий. Научная деятельность, которой, по сути, и занимались все семь лет, — это дело не маловажное, но является лишь документальным подтверждением ранее произведённых опытов. Нина, ты знаешь все слабые места, материальную подоплёку и людей, которые готовы ваш проект поддержать. И ты мне всё это расскажешь, чем поставишь крест на всех основных событиях для вашей компании на ближайшие лет восемь — десять. Ты лишишься основного заработка, который имеешь с акций и доверия людей, которые приняли тебя в семью. И всё ради чего? Ради туманной надежды выйти за меня замуж. И теперь я повторяю свой вопрос: Нина, ты это серьёзно?

— Это не ваши проблемы, Даниил Алексеевич. Но то, что беспокоитесь, мне нравится. Значит, уже свыклись с мыслью, что несёте за меня ответственность. Так держать! — Я перегнулась через угол стола и неоправданно сильно хлопнула Дементьева по плечу. Его аж передёрнуло.

Дементьев замолчал. Конечно, ему не приглянулись мои посягательства на его свободу. Конечно. Но самым главным оставался тот факт, что он сам, по сути, ничего не терял. Ни-че-го! И эта мысль ему нравилась больше.

— Нина, ты разоришь компанию, в которую вложила много сил.

— Не так уж и много. — Легко отмахнулась я, мысленно соглашаясь с доводами, ведь даже за те несколько лет отдала больше, чем некоторые за весь свой трудовой стаж.

— А что скажет Георг Александрович?

— Думаю, отметит, что я талантливый руководитель. — Заявила на полном серьёзе.

— И не жалко?

— Побеждает сильнейший! И что поделать с тем, что в этот раз сильнейшим окажетесь вы?

— С твоей помощью.

— А кто говорил, что бизнес — это честно?

— Нина, чем больше я с тобой общаюсь, тем больше возникает вопросов, оставшихся без ответа.

— А я никуда не тороплюсь. — Сложила я ладони лодочкой и однозначно кивнула.

— Зачем тебе всё это нужно?

— Замуж хочу.

— Хватит! — Хлопнул он ладонью по столу, и я подпрыгнула на месте. — Значит, статус невесты?

— Да. И ваше подтверждение этого статуса.

— Что?!

— Никаких женщин на стороне, никаких интрижек, никаких обсуждений на тему: «Как же так получилось?». — Принялась я загибать пальцы, как Дементьев весьма бесцеремонно хмыкнул.

— У меня вопрос. — Растянул он гласные, не скрывая разбушевавшегося сарказма. — Что делать, если ты не будешь возбуждать меня как женщина?

— Даниил Алексеевич, не забывайте, что существуют вопросы из темы «не ваши проблемы» и существуют вопросы из темы «не мои проблемы». Так вот это… ваше желание, возбуждение, удовлетворение… относится к пункту второму: «не мои проблемы». Вы меня не услышали. Я говорила о статусе невесты, а не о положении любовницы на вашем содержании. И ваши сексуальные вопросы мне неинтересны.

— А как тогда?

Мне оставалось только развести руками.

— Детка, а ты потянешь?

— А вы?

— Подожди, подожди, то есть, ты не исключаешь более близких…

— Да чего уж там, называйте вещи своими именами. — Избавила я Дементьева от необходимости подбирать выражения.

— Ты не исключаешь варианта интимных отношений по взаимному желанию, так? — Продолжил он более спокойно и с затаённым дыханием.

— Я даже не исключаю варианта, что желание возникнет, Даниил Алексеевич, — пропела лилейным голосом, отвечая не менее слащавой улыбкой.

— Тогда ладно.

— Так быстро успокоились? Так в себе уверены?

На неприкрытую провокацию Дементьев выдал улыбку объевшегося сметаной кота и мягко зарокотал.

— Милая, ты ляжешь под меня раньше, чем успеешь это осознать.

— Даниил Алексеевич, — я тоже отступать намерена не была и теперь подалась вперёд довольно-таки ощутимо, так, чтобы разрез блузки точно попадал в проекцию испытующего взгляда, Дементьев этому улыбнулся, но намерено не смотрел, — я в разводе пять лет и очень надеюсь, что эти ваши слова — обещание, а не пустой звук.

— Пять лет — большой срок.

— Ага, почти как первооткрыватель. Но мы сейчас говорим не о том… — Покачала я головой, отлично понимая, что данная тема интересует Дементьева намного больше, чем любая другая сторона возможных взаимоотношений.

— Нина, а почему ты развелась? Или не ты, а с тобой?

— А вот об этом, Даниил Алексеевич, мы будем разговаривать с вами нашими совместными длинными, тёплыми вечерами.

Я поднялась, считая разговор подошедшим к концу, Дементьев думал иначе и резко дёрнул меня за запястье, усаживая на место. И пусть выражение лица осталось неизменным, недовольный взгляд и ставшее напряжённым дыхание говорили об обратном. Руку на себя дёрнула — захват стал жёстче. Через стол наклонилась и приблизилась губами к его щеке, так, чтобы не говорить, а шептать.

— Что? — Выдохнула, смакуя эту странную близость, а Дементьев, точно привыкая ко мне, не торопился с ответом.

Секунды тянулись непозволительно медленно, моё дыхание становилось всё более порывистым, его — ровнее.

— Надеюсь, то, что ты сказала, — откинувшись на спинку кресла, Дементьев отдалился от меня и теперь мог смотреть прямо в глаза, — обещание, а не простой звук. Я хочу знать о тебе всё.

— Это делается просто. — Прошептала я, но не играя, а потому, что сил говорить не осталось. — По щелчку пальцев. — Голос дрогнул окончательно и пропал, но Дементьев сделал вид, что не заметил. Смягчил взгляд, легко коснулся кончиками пальцев линии лица. Так странно было понимать, что он может быть нежным… если захочет…

— А я хочу знать то, что мне не донесёт ни одна разведка.

— Далеко не всегда самая большая тайна хранится глубоко внутри. — Прохрипела я с каким-то сожалением и посмотрела на него иначе.

— Я буду знать о тебе всё, Нина. И это мой пункт нашего негласного договора. — Проговорил Дементьев без тени шутки или угрозы. Отпустил моё запястье, резко поднялся и вышел из кабинета. Просто сказал так, как будет. А я улыбнулась ему вслед. Получилось грустно. Хорошо, что никто не видит.

С места подскочила, растрепала волосы, запустив в них пальцы, несколько раз прошлась из стороны в сторону, пытаясь уравновесить дыхание, и замерла, почувствовав в кабинете присутствие другого человека. Резко развернулась на месте и уставилась на Бориса Сергеевича неморгающим взглядом.

— Это всё, Борис Сергеевич…

— Нина, он раздавит тебя.

Я отрицательно покачала головой, пытаясь не сорваться на истерику.

— Это всё, Борис Сергеевич! — Едва ли не прокричала я и стиснула зубы.

— Ты ведь должна понимать, для чего нужна ему.

— Я нужна ему гораздо больше. — Заявила я с уверенностью и значительно тише добавила: — Просто Дементьев об этом всё ещё не подозревает. — Осторожно кивнула и ему, и себе, да, даже Борису Сергеевичу. Мгновенно успокоилась и широко улыбнулась, выставляя воображаемую галочку уже на втором пункте вполне реального плана.

А следующим пунктом была оккупация.

Аккуратная женщина лет шестидесяти стояла в проходе квартиры Дементьева, всё ещё не позволяя пройти. Что её смущало больше: мой кислотно-салатовый чемодан на колёсиках, малиновые туфельки или безумная причёска в стиле «кажется, здесь когда-то хранили мозги», сказать наверняка сложно, но произвести впечатление я старалась, в чём весьма преуспела.

Женщина недовольно морщилась, кривила аккуратненький, но испорченный прожитыми годами носик, и смотрела с крайней степенью подозрения.

— Повторите, пожалуйста, ещё раз, правильно ли я поняла. — С тяжёлым вздохом махнула она седовласой головой. — Вы невеста Даниила Алексеевича, Нина, а пришли с вещами, потому что собираетесь здесь жить, верно?

— Абсолютно, и повторять пришлось всего ничего. — Уже раздражалась я, глядя на аппетитный пирог на одной из тумб прихожей комнаты.

Чувство было такое, словно его специально поставили, только бы меня подразнить. План «подразнить» удался, но соображать логически, когда с самого утра ничего не ела, не получалось. А суть всех мышлений сводилась к тому, что условный договор мы, с новоиспечённым женихом, всё же заключили, а, значит, настала пора активных действий. И, так как господин Дементьев после заключённого накануне договора о взаимопомощи и поддержке никак себя не проявил, это сделала я, явившись с вещами на порог его квартиры. Я обязательно вошла бы и дальше, если бы не одно «но»: бдительная домработница, которая буквально наотрез отказывалась впускать посторонних на вверенную ей территорию.

— Я поняла вас ещё с первого раза. Но не понимаю, чего вы хотите от меня. — Прожужжала женщина, отвлекая от мыслей о голоде, пироге и о Дементьеве, который бездействовал.

— От вас не хочу ничего абсолютно. — Также очередной раз повторилась я, глядя на женщину в упор. — Пропустите меня и больше беспокоить не стану.

Попытка проскользнуть мимо с определённой степени напором, оказалась безуспешной. Я выдохлась, поставила чемодан так, чтобы хлопнуть дверью перед моим носом было просто невозможно, и откинула голову к двери.

— Послушайте, почему вы мне не верите, а? Я что, похожа на шарлатанку? Позвоните Даниилу Алексеевичу, пусть он подтвердит мои слова, и мы закончим этот бессмысленный спор.

— Никому я звонить не буду! Позвоните ему сами.

— Легко вам говорить, а я даже не знаю номера. — Призналась я, глядя на узор штукатурки подъездной стены.

— Какая же вы невеста, если даже номера его не знаете?

— А мы общались исключительно при личных встречах. Он жить не может без моего общества. А не предупредил вас лишь потому, что и для него мой визит должен стать сюрпризом. Как вас зовут?

— Приходите, когда будет Даниил Алексеевич. — Мой чемодан был невежливо отодвинут в сторону ногой в мохнатой тапке.

— Но ведь он может быть поздно! — Оживилась я, прикидывая, как буду выглядеть, проходя мимо консьержа со свои чемоданом. А ведь бдительный мужчина первым заслонил своей широкой грудью проход к лифту. Его убедить удалось значительно быстрее. Домработница на моё заявление усмехнулась.

— Не может быть, а точно будет поздно. Но это не значит…

Трель телефонного звонка заставила и меня, и, собственно, женщину, которая не пожелала представиться, замолчать. Я без особого интереса взирала на дисплей своего телефона, пытаясь сообразить, чей номер там сейчас отображается. Так и не определившись с вариантами, всё же ответила и тут же расплылась в блаженной улыбке.

— Даниил Алексеевич, вы даже не представляете, как вовремя позвонили. — Мурлыкнула я в трубку и с недюжинной долей уверенности протолкнула в квартиру не только домработницу, но и чемодан, и себя. — А откуда у вас мой номер? Уже соскучились? А я, в общем-то… — Глянула на женщину в строгом костюме рядом с собой в огромном зеркале, и щебетать перестала. — Даниил Алексеевич, я тут пришла к вам домой, а меня не пускают, скажите своей домработнице то, что нужно сказать и я пройду, а?

Прибеднялась я, а сама, меж тем, уже захлопывая вторую дверь.

— Что ты там делаешь? — Вместо ценных указаний поступил вполне резонный вопрос, на который я предельно смело ответила:

— Живу! Вы ведь помните, о чём мы с вами договаривались?

Дементьев помнил, в этом я не сомневалась, но отчего-то подозрительно промолчал. Домработница довольно оскалилась и потянулась за кнопкой вызова охраны, как я догадалась включить громкую связь.

— Нина, — подал телефон голосом Дементьева признаки жизни. На голос хозяина женщина отреагировала мгновенно, и вызов охраны отложила на неопределённый срок. — Я не помню, чтобы мы обсуждали твой переезд.

Дементьев был, как всегда, строг и краток. Я же просто терялась в догадках.

— А как же длинные тёплые вечера? — Припомнила я отрывки разговора. — Вы сами уточнили, не думаю ли я по такому серьёзному поводу шутить. Конечно, я не шутила! И сейчас стою в вашей прихожей, потому что дальше меня не пускают. Устала жутко, хочется просто закрыть глаза и уснуть без задних ног, а вы всё не решаетесь произнести правильные слова вслух. Даниил Алексеевич, я жду! — Напомнила более громко и улыбнулась тому, как Дементьев откашлялся.

— Валентина Степановна, будьте любезны, помогите Нине Владиславовне расположиться удобнее и ни в чём не отказывайте. Вопросы есть?

— Нет, Даниил Алексеевич. — Вполне спокойно отрапортовала домработница и даже сделала попытку мне улыбнуться.

— Дементьев, ты просто душка. — Засияла я, отправила ему воздушный поцелуй, который смогла оценить лишь Валентина Степановна и на такой радостной ноте отключилась. — Ведите! — Решительно кивнула я и последовала вглубь огромной квартиры.

— Это одна из гостевых комнат. — Пояснила домработница, распахивая передо мной ближайшую от кухни дверь.

Я скривилась, сморщилась и переступать порог комнаты не стала. Валентина Степановна растерялась и не нашла подходящих слов сразу, потому было время воспользоваться её замешательством и осмотреть квартиру целиком. Нужную мне комнату я нашла незамедлительно, блаженно вздохнула, окидывая взглядом ожидаемый, аскетически-сложенный интерьер и потянула за собой чемодан на колёсиках.

— Я буду жить здесь! — Заявила с жизнерадостной улыбкой. Валентина Степановна радоваться вместе со мной не спешила и лишь поджала губы.

— Это спальная комната Даниила Алексеевича. — Констатировала известный мне факт и ожидала какой-то реакции. Я же, лишь согласно кивнула.

— Да-да, да-да, он просил ни в чём мне не отказывать и практически уверена, против не будет. С вашего позволения, осмотр оставшихся апартаментов будет отложен «на потом».

Дверь с лёгкостью закрылась, расставляя нас с Валентиной Степановной едва ли не в углы боксёрского ринга. Уверена, ей будет, что сказать Дементьеву, но, пусть не сомневается, мне тоже будет, что о ней сказать. С мыслями о светлом будущем я рухнула на кровать, на некоторое время забывая о возможных последствиях, закрыла глаза, а, открыв их, начала новый этап своей непростой жизни. И этот этап не сулил ничего хорошего.

Самым главным выводом, который светом красного фонаря заливал мои глаза, было понимание того, что не так давно в доме Дементьева была женщина. Да, да. Об этом свидетельствовали не только женские вещи в одной из комнат, и даже не фотография красивой брюнетки на углу стола в кабинете. Об этом просто кричал настенный портрет. Точнее, это был не портрет, это была фотография. В полстены. Художественная. Откровенная. И именно эта огромная фотография украшала главную гостиную комнату всей квартиры. На полуобнажённую модель я смотрела долго. Не менее получаса. А ещё была уверена, что примерно так же на неё смотрел и сам Дементьев. Об этом свидетельствует установленное напротив портрета кресло, расположенный у кресла кофейный столик, пепельница на нём.

С логикой у меня было всё в порядке, потому мысли о том, что брюнетка, чья фотография украшала стол в кабинете и эту стену, явно не сестра, вышли на первый план.

— Это его бывшая жена, Оксана Владимировна. — Не смогла промолчать Валентина Степановна, чем расстроила меня окончательно. И настолько глубоко, что я не сдержала протестующий возглас.

— А разве Даниил Алексеевич был женат? — Посмотрела я с высоты собственного роста, а Валентина Степановна, чуть вытянула губы вперёд, приопустила веки и с неторопливостью, присущей английской королеве проронила:

— Даниил Алексеевич был женат.

На этом она вдруг решила, что разговор завершён и удалилась в направлении кухни. А вот я так и не поняла, откуда взялась эта её претензия в голосе.

И тут поползли провокационные вопросы. Поползли они, разумеется, в мою голову и решили поселиться там навечно. Ответы брать было неоткуда и пришлось не раз пожалеть о том, что я, оказывается, плохо подготовилась, решаясь взять крепость штурмом. «Был женат…», «Был женат?», «Как давно? Как долго длился брак? Почему я об этом ничего не знаю?» И именно в таком мучительном процессе и завершился мой насыщенный день. Валентина Степановна колдовала на кухне, я уже устала изучать комнату с вещами соперницы и удобно устроилась в хозяйской спальне, решая, как правильно начать первый в нашей с Дементьевым совместной жизни, разговор. Дилемма разрешилась сама собой: я уснула, так и не дождавшись Дементьева, разговора и его ответов на мои вопросы.

Он пришёл ожидаемо поздно. А, может, очень поздно. А, может, даже под утро… Я уже не спала, через щель под дверью по полу крался искусственный свет ночной лампы коридора. Дверная ручка бесшумно провернулась и по комнате поползла огромная тень. Дементьев так и оставался на месте. Он смотрел на меня не меньше минуты. Молчал и не выражал никаких эмоций. Думаю, о том, что не сплю, тоже знал, но сказать так ничего и не пожелал. Демонстративно развернулся на месте и вышел прочь. Ориентируясь по уверенным шагам, можно было сказать, что устроился в кабинете.

— Я не железная. — Пробормотала я себе под нос. — Мне тоже может быть больно. — Проговорила тихим шёпотом, справляясь с подступающими слезами, и напряжённо выдохнула, выталкивая наружу всю обиду. Плакала тихо, практически беззвучно. А потом просто уснула, перевернув мокрую от слёз подушку на другую сторону.