Кошки-мышки

Юлия Флёри, 2019

Моё первое слово – цель. Жизнь, вообще, состоит из целей и путей к ним. В начале мы старательно копируем эмоции и на свет рождается первая улыбка. Чуть позже учимся сидеть, стоять и, как логическое продолжение, начинаем ходить. Это тоже цели. Неосознанные. Мы стремимся быть лучше, совершеннее. Потом цели становятся мельче, меркантильнее. Мы желаем получить яркий ластик, фломастеры, модный рюкзак. И, обязательно, чтобы лучше, чем у соседа по парте, иначе цель провалена. Я хочу сидеть в этом кресле. Потому, что не люблю выполнять поручения глупого управляющего. Значит, мне стоит стать управляющей. Что может помешать, когда человек выбрал цель? Кто-нибудь знает такие факторы? Я не знаю. Может, кто слышал, на что готова женщина, определившись с главной целью? Разумеется, речь о мужчине. Лично я готова на многое. Как насчёт того, чтобы добиться его внимания? Добиться, потому что своё внимание дарить просто так он не намерен. Что из этого получится, я лично не сомневаюсь. А вы?..

Глава 2

— Нет, ну, купил же кто-то этой утке права! — Возмутился водитель, отвлекая от важной, но постоянно ускользающей мысли.

Тяжёлый выдох не заставил себя ждать. Пришлось отставить ноутбук в сторону, помассировать уставшую от оправы очков переносицу и глянуть на дорогу. Сотой доли секунды хватило, чтобы в ровном потоке машин выделить ту, которая едва ли не каждый день заставляет терпеливого и вроде эмоционально-устойчивого Ивана материться сквозь зубы, а иногда, вот, так же, как и сегодня, не сдерживать недобрых возгласов. Та самая важная мысль, которая вроде снова наметилась в голове, мгновенно улетучилась, оставляя после себя неприятную пустоту.

— Прижать бы её хоть разок, а, Даниил Алексеевич? Чтобы знала! — Иван подал голос с ещё большим негодованием и вроде как его интонация позволяла выдать какой-то ответ.

— Да ладно тебе, Вань… Это всего лишь женщина. — Ответил Дементьев в несвойственной себе, ленивой манере, и снял очки вовсе, распрощавшись с надеждой решить наболевший вопрос.

— Это не женщина, это террорист на дороге. Достала, честное слово! Отвлекаю? — Тут же последовал в единой интонации вопрос, над которым пришлось задуматься. О работе не было и мысли. Все в сторону сместились. В весьма интересную сторону.

— Нормально. — Выдал Дементьев коротко, так и не сосредоточившись на вопросе. — А насчёт оскорблений… это ты брось. Я тут на днях имел честь познакомиться лично… Забавная особа. — От подобной характеристики по телу разлилось приятное тепло. Примерно такую же энергетику излучает азарт в казино, когда ты ставишь первую сотню на «чёрное».

— Нет, вы только посмотрите, что творит!.. Да…

Неприятный резкий сигнал клаксона заставил поморщиться. Дементьев сжал губы плотнее, взгляд устремил вдаль.

— Давай на следующем перекрёстке направо. К Инге заедем. — Пояснил, отмечая, как тепло постепенно растворяется, оставляя лишь естественное в подобной ситуации желание: нарастающее возбуждение.

С Ингой Волковой был знаком не день и не два. Более того, больше года она имела статус постоянной любовницы и определённые права. Кто эти права ей определил, ответить Дементьев затруднялся, скорее, сама же Инга, а он промолчал, соглашаясь с тем, что пределов дозволенного она не нарушала и не на что претендовать не смела.

Умная, красивая. На языке вертится такое уместное слово, как «самодостаточная». Будучи владелицей двух небольших салонов красоты, она полностью соответствовала статусу хозяйки подобного заведения. В возрасте «давно за тридцать», оставалась подтянутой, ухоженной. Всегда улыбалась и умела доставить удовольствие. Всегда. Это было неизменным пунктом их отношений. Иногда, расслабившись, Дементьев готов был задать себе вопрос: «С чего бы такое её благодушие?». В более трезвом, в эмоциональном плане, состоянии, на подобный вопрос находился вполне правдоподобный ответ: она хотела большего. Ни взглядом, ни словом не подавала виду, но хотела. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прийти к подобным выводам. Определённости хотела каждая, без исключения, женщина. Его женщины этой самой определённости хотели с особенной силой, что в итоге и становилось решающим фактором при разрыве отношений. В отличие от них, Дементьев считал себя определившимся достаточно и ясно давал понять роль каждой в своей жизни. И едва ли эта роль позволяла предъявлять претензии. Инга чувствовала это и помалкивала. Но даже без взгляда со стороны было понятно, что просто избрала иную тактику, нежели любая другая. А ещё был готов признать, что подобная тактика была действенной. Он привыкал. Каждый раз, выходя из роскошного салона в самом центре, осознавал это. Каждый раз сходился с собой во мнении, что пора что-то менять. Каждый раз. Но снова и снова возвращался, поддакивая чертям на левом плече, которые напоминали, как Инга удобна, как легка в общении. И расположение её салона… всего в паре кварталов от офиса… эти факты упорно ставили размытое многоточие вместо эффектной точки. Особенно если не обращать внимания на ставшие назойливыми пересуды по поводу Темницкого. Да и её глупая бабская ревность…

— Полчаса погуляй. — Кивнул водителю, придержав дверцу. Потянул за ручку заранее подготовленного портфеля и уверенно шагнул к яркой вывеске «Анжели».

— Доброе утро, Дании Алексеевич, Инга Павловна уже у себя. — «Обрадовала» милейшая администратор Алла и сверкнула неестественно белой улыбкой.

Даже ответить на это было нечего, потому, коротко кивнув, проследовал в давно известном направлении. Перед глянцевой белой дверью кабинета, расположенной в торце недлинного коридора, извлёк из портфеля плитку швейцарского шоколада, который Инга, с её слов, просто обожала. Надо отметить, что часы тоже предпочитала швейцарские, и обязательно с бриллиантами. Меняла их не реже одного раза в год. Украшения могла себе позволить и отечественного производства, но только именитые марки, успешно зарекомендовавшие себя аж в начале века. Любила всё вокруг доводить до совершенства. Нередко толкала к этому и Дементьева, да, видно, силёнок не хватало. Пока…

— Ну, здравствуй, дорогой. — Элегантно соскользнула Инга со своего стильного кресла и будто бы перетекла в самый центр кабинета, ожидая, пока Дементьев приблизиться сам. Всегда так делала, напоминая, что за ней только один шаг, последующие должен делать мужчина.

Это её правило стало приедаться, но делать женщинам приятно, по-видимому, было у Дементьева глубоко внутри. Да и по сути, ничего не стоило, даже наоборот, позволяло создать видимость покорности, которой так не хватало в обычной жизни.

О его приходе, разумеется, сообщила Аллочка. Тех тридцати секунд, которые он обычно затрачивает на преодоление коридора, Инге всегда достаточно не только для телефонного звонка, но и для того, чтобы раза два бросить на себя критичный взгляд в зеркало, подправить и без того идеальный макияж, обновить аромат духов.

— Привет. Тебе. — Продемонстрировал шоколад и чуть небрежно толкнул на расположенную у входа полку. Портфель отставил на стоящее под ней кресло.

Окинул Ингу долгим взглядом, улыбнулся, оценивая её старания «на отлично» и, наконец, шагнул навстречу. Привычным жестом приподнял двумя пальцами подбородок, создавая иллюзию, что именно он инициатор поцелуя. На самом деле, подобная романтика редко являлась реальным желанием и относилась к необходимому набору действий. Не уступал. Не пытался сделать приятно. Скорее, не был против подобного развития событий. Инга это тоже чувствовала, но не теряла надежды приручить. Мягко извивалась в его руках, прогибала спину, подстраиваясь, оплетала руками плечи, пытаясь как можно дольше понежиться в объятиях.

— Как съездил? — Мурлыкнула, наткнулась на острый неприязненный взгляд, но не отступила. Смягчила ситуацию обворожительной улыбкой. — Ты никогда не берёшь меня с собой. — Вроде как пожаловалась, на самом же деле, давала возможность не отвечать на вопрос, на который и без того не получила бы ответа. Капризно надула губки, провела аккуратным указательным пальчиком по линии запаха пиджака, поддевая немногочисленные пуговицы.

— Тебе там будет скучно. — Мягко пояснил Дементьев, зная, что Инга во взгляде этой мягкости не увидит. — Охота — неженское дело. — Добавил, перехватывая тонкую ладонь, склонился, прижимаясь к запястью губами, отстраняя его от себя. И если бы между ними существовал язык жестов, то этот можно было бы расшифровать как недостаток времени.

А, может, Инга этот язык жестов изобрела давно, потому как ловко развернулась в его руках, демонстрируя ровную спину и глубокий вырез платья. Прогнулась, подаваясь ягодицами назад, вполне понятно и однозначно простонала, когда его ладони в грубом захвате сжали талию с обеих боков.

Два шага до стола, чтобы дать точку опоры, движение его руки по бедру вверх, поддевая платье, задирая подол на поясницу. Кружевные трусики можно просто отодвинуть в сторону. Две секунды на разогрев и пять на презерватив. Вид её гладкой задницы возбуждает с пол-оборота. Первое проникновение всегда резкое, чтобы зашипела и сжалась изнутри, а потом по накатанной. Стоны не всегда ровные, иногда Инга всё же сбивается с ритма и начинает прикусывать нижнюю губу. В желании достичь оргазма опускает свою ладонь между ног и чуть активнее подаётся назад, создавая встречные толчки. Знает, что в такой ситуации Дементьев пришёл получать, а не отдавать и рассчитывать приходится только на себя. Когда практически достигает пика, и стенки влагалища начинают сокращаться ритмично, последует единичный хлёсткий удар по голой ягодице, заставляя кончить мгновенно. Тот самый эффектный финал, который каждый раз может стать последним. Дементьев кончает практически сразу за ней, вбиваясь в её ягодицы сильнее, впиваясь пальцами в кожу живота, иногда при этом склоняется, чтобы прикусить плечо. Всегда агрессивен. Всегда играет по своим правилам. И так редко готов уступить… разве что тот первый поцелуй.

Туалетная комната, соединённая с кабинетом замаскированной под декоративное панно дверью, в самом углу. Дементьев задерживается там не более пяти минут. Инга обычно не торопится и следует туда, когда гость уходит.

Так бывает не всегда. Если это вечер и место встречи не в её салоне и не в его офисе, то момент близости растягивается на неопределённый срок. Он выпивает, расслабляется и больше никуда не торопится, иногда может задержаться на всю ночь. Между скупыми эмоциями и сухими дежурными фразами проскакивают иногда ласковые, иногда пошловатые слова, намёки. И тогда то, что между ними происходит, можно назвать «отношениями», а не встречами «за ланчом». И ей, и себе Дементьев позволяет гораздо больше. Но не сейчас.

— Ты заедешь? — Спросила как только он появился в дверях.

Дементьев снова сверкнул недовольным взглядом, который даже не пытался скрыть. Задумался. Прежде чем ответить, пожевал губами, при этом, не спуская внимательного взгляда с Инги. Каждый раз, словно прицениваясь, стоит ли она потраченного времени.

— На днях. — Выдал что-то неопределённое и задумался снова.

Взгляд пополз в сторону, зацепился за лежащие на рабочем столе трусики. Придавая движениям как можно больше показательной раскованности, он подошёл, подцепив их на один палец.

— Простудиться не боишься? — Склонился, не позволяя губам соприкоснуться. Инга облизнулась, прикусила нижнюю губу и безразлично пожала плечами.

— Они всё равно мокрые. — Доверительно шепнула, максимально приблизившись, но поцеловать не рискнула. Считала его настроение, которое гласило о том, что мавр сделал своё дело.

Согласно кивнув, Дементьев швырнул бельё обратно. Резко приблизился и с жадностью впился в нежную кожу шеи, игнорируя ладони Инги, которые с усердием застучали по его плечам.

— Дурак! Следы останутся! — Вспыхнула она, метнувшись к зеркалу. Растирая покрасневшую, с частыми лопнувшими капиллярами в месте засоса кожу, несколько раз скосила взгляд на скучающего в стороне Дементьева. Было заметно, как собралась с мыслями, выдохнула, смолкая, но повернуться не рискнула. Он понимающе и одобрительно кивнул.

— Инга, детка, перестань. Все знают, что ты со мной. — Хоть голос звучал и лениво, но полагаться на его благодушие не спешила. Более того, уловила негласную угрозу и неприкрытый намёк. Он, меж тем, продолжил. — Никто пальцем ткнуть не посмеет. А если кто и рискнёт — мне скажи. Засуну этот палец куда нужно.

Подошёл со спины, окидывая намеренно пошлым взглядом бёдра и ягодицы, приобнял одной рукой на уровне груди, потянулся выше, пальцами коснулся шеи в том же месте, что и она несколько секунд назад. Скрестился с ней взглядами в зеркальном отражении.

— Заодно и Темницкому привет передашь. — Его голос не звенел, но сама интонация, сама подача… не оставляли вариантов.

Инга спокойно и сдержанно улыбнулась. Впрочем, как всегда. Пальцы, которые теперь отнюдь не поглаживали, а, наоборот, собирались вцепиться мёртвой хваткой, буквально отодрала от своей шеи. Настойчиво и упорно.

— Данила, дорогой, я не настолько глупа… — Начала она, но Дементьев инициативу перехватил, да так, что слова комом повисли в глотке. Улыбка стала сдержаннее, казалось вымученной.

— Именно этот факт до сих пор останавливает меня. Но когда мне слушать надоест…

— Я не могу запретить ему приходить сюда! — Из захвата вырвалась и отошла на безопасное расстояние.

— Да? А ко мне он почему-то не приходит. Не знаешь, почему? — На её возглас ответил равнодушием, чем ударил больнее, нежели накричи он, разозлись. — Может, на его вкус я непривлекательный, как думаешь?

— Прекрати! — Жёстко прервала. — Скажи только почему, зная наверняка, что эти слухи ничего не стоят, с необъяснимым упорством заставляешь меня оправдываться?

— А всё очень просто. Пока я оплачиваю твои счета, трахать тебя буду тоже только я.

Уже взял в руки портфель, когда Инга взглядом заставила остановиться и швырнуть его обратно.

— Скажи, Данил, а с ней ты тоже так разговаривал? — Изогнула идеальную бровь и с шипящим звуков втянула в себя воздух.

Дементьев дёрнулся и за одно мгновение ощетинился, набычился, казалось, даже волосы встали дыбом от напряжения. Впрочем, не только у него…

— Что?! — Произнёс, будто выплюнул, скривился и в два шага сократил расстояние между ними до минимума. Радужка глаза приобрела устрашающий льдистый оттенок. Губы скривились, а зубы с неприятным скрежетом сжались, заставляя желваки выступить на скулах.

Инга такой реакции не испугалась и не отступилась, только взгляд обратила к полу.

— Просто я не понимаю, почему каждый раз, уходя, ты опускаешь меня ниже плинтуса. Темницкий этот… ведь дело даже не в нём. — Резко вскинула взгляд, было видно, что сжалась изнутри. — Тебе приятно каждый раз получать подтверждение, что все бабы шлюхи?

После её слов не отпустило. Даже когда глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Не первый раз, когда вот так же Оксану вспоминала. Если и ревновала к кому, то к ней. Бесила этим жутко, так, что, казалось, однажды не сдержится. Особенно сейчас, когда её нет рядом. К сопляку своему уехала. А он благословил…

Затылок Инги широкой ладонью обхватил, заставляя голову запрокинуть, и жёстко улыбнулся, добившись осознанного взгляда.

— А вот обо всех не надо.

— А-а… Ну, конечно, — потянула догадливо, — куда уж нам, грешным…

— Спроси меня сейчас, зачем ты это делаешь, не найду что ответить. — Примирительно пробормотал, отпуская, отступая. Инга тут же дала задний ход, неожиданно получив простор для подобных маневров.

Обычно Дементьев такого не допускал. Сейчас же, не хотел полоскать имя бывшей жены в бессмысленном трёпе. Подошёл к двери, прихватив рабочий портфель с кресла повторно, оглянувшись, насупился.

— Позвони сейчас моему секретарю. Через две недельки найдите время во второй половине дня.

— Для ужина? — Инга оживилась и, казалось, забыла о разговоре секундной давности.

— Для стрижки, детка. — Жёстко осадил, привыкший к тому, что последнее слово остаётся за ним. — Виски подравнять пора. — Выговорил, чётко произнося каждый звук, и улыбнулся не беззлобный возглас.

— Чтоб тебя, Данила!

«Простила» — констатировал по дороге от двери салона до двери автомобиля. Хотя, за такие суммы, которые перекочевали на её счёт за последний год, и не такое простит.

Инга. Роковая брюнетка. Приехала в столицу лет восемнадцать назад, наверно как только дожила до совершеннолетия. Хотя, если верить всё тем же слухам, то в небольшом городке у неё осталась дочь. Неважно! Чужие дети Дементьева не интересовали вовсе. Своих не было. Оставались женщины. Инга была последней и, наверно, самой стоящей из всех его любовниц. Всё понимала, легко остывала от ссоры, которые за весь год можно по пальцам пересчитать. Ему завидовали. Волкова слыла неприступной крепостью, которая не перед каждым раздвигала ноги. Если только это нужно для дела… Так бизнес — это святое, за это её нельзя осудить. По немногочисленным показаниям свидетелей, тех, кто поддерживал её материально за это время, было всего трое. А это уже показатель стабильности. Со временем девочка заматерела и неугодливых сама посылала далеко и надолго, ему отказать не захотела. И правильно, кстати, сделала. Эта связь была удобна для двоих. Ему приятное дополнение к трудовым будням, Инге — защита. За столько лет обиженных накопилось немало. Теперь она стала выходить из-за рамок дозволенного и уже третий раз дёрнула Оксану. Условно, конечно. Ведь даже имя её не называла. И так всё понятно было. Это, громко и эмоционально сказанное «она», «ей», «её» не требовало пояснений. А Дементьев заводился. Сам себе объяснить не мог, почему до сих пор уязвлён. И нужно было отвлечься. Инги, раскрепощённой в постели, уверенной в своём поведении, хватало максимум часа на два. Бизнес и вовсе давно перестал срывать внимание на себя. Пусть не гладко, но всё решаемо, а раз так, то времени потребуется совсем немного. Иногда нужно дёрнуть связи, иногда пойти на уступки, иногда кое-кого нагнуть. А вот с Оксаной так не получалось. Как появилась в его жизни, так и остаётся на главных ролях. Что делать?..

— Приехали. — Достаточно громко отрапортовал Иван, видимо, уже не в первый раз. Дементьев перевёл на него сосредоточенный взгляд.

— Хорошо. — Неуверенно кивнул. — Почему пыхтишь недовольно?

— В последний раз вы попросили меня не выражаться, а других слов, более приличных, у меня нет.

Дементьев непонимающе оглянулся и снова вернулся взглядом к водителю. Тот охотливо кивнул в сторону забронированного стояночного места и, не сдержавшись, осуждающе выдохнул, окидывая взглядом яркую блоху среди множества безликих авто премиум-класса.

— Старая знакомая. — Пояснил, отмечая, что Дементьев снова завис.

Тогда тот головой тряханул и не сдержал стремительно ползущих книзу уголков губ.

— И что? Тебе подсказать номер эвакуационной службы?! — Вызверился, резко дёрнув портфель на себя. Раскрыл дверь, на водителя грозно глянул, а тот непонятно чему радуется.

— Вот, давно бы так, Даниил Алексеевич. И, поверьте, проблемы бы не стало.

При воспоминании о заносчивой блондине, неоправданная злость рассеялась, отступая, и едва заметная улыбка проступила на лице.

— Очень хочется с тобой согласиться, Вань, но, боюсь…

Чего именно он якобы боится, договаривать не стал. Может, даже потому, что не хотелось в это верить. Где-то глубоко, возможно, даже в душе, в наличии которой большинство его знакомых, всё же сомневаются, всколыхнулись воспоминания о первой встрече. Тогда он не знал, кто это такая, не знал имени, тогда она ещё не стала головной болью его водителя, но уже запомнилась. Уже тогда стала узнаваема. И на губах каждый раз улыбка. Или злобная ухмылка. Или грозный взгляд. Но всегда, всегда! В каждом, без исключения, случае, вызывала эмоции и этим была ценна.

Даже сейчас, когда в порыве злости приказал выдворить её автомобиль со стоянки, а, зная Ванькину предвзятость к её персоне, машину искать придётся далеко за кольцевой, даже сейчас забыл обо всём лишнем. Оглянулся, хотел, было, махнуть рукой, отменяя приказ, но, видя то, с каким азартом водитель смотрит в сторону единственного яркого пятна на всей стоянке, передумал.

— Нельзя лишать детей радости в жизни. — Напомнил себе и неодобрительно качнул головой, останавливаясь возле стеклянной двери, которая по какой-то причине оставалась безучастна к его появлению. — Ну, и что дальше? — Нахмурился, понимая, что разговаривает с дверью.

Отступился чуть влево и воспользовался запасным входом, который, как ни странно, был разблокирован. Не стал приставать с расспросами к секьюрити на входе, так как, пока открывал дверь, успел глянуть на циферблат часов и оценить как безбожно опаздывает. Провёл пропуском по системе контроля и лишь на задворках сознания царапнула мысль о том, что звук, который частенько раздражает, сегодня попросту отсутствует. Опаздывал. Разбираться некогда.

Только нажав на клавишу вызова лифта и, так и не добившись от неё отклика, наконец, согласился с вопящей интуицией, что разобраться всё-таки стоит. Правда, не успел обернуться на пост охраны, как начальник службы безопасности офисного гиганта бежал навстречу с приоткрытым для отчёта ртом.

— Что?! — Прозвучало угрожающе и с вызовом, несмотря на ироничную ухмылку, которая так и норовила показаться на строгом лице.

— Сбой в работе блока питания, мы полностью отключены от электричества. — Отрапортовал начальник СБ, но странно поджал губы. Почему странно, Дементьев догадался.

— И-и? — Потянул, подталкивая к продолжению отчёта.

— Резервные генераторы отключены от общей сети. Электрики пытаются устранить неполадки. Вопрос максимум одного часа.

— Я так понимаю, выделен этот час специально для того, чтобы я добрался… до какого этажа? — Вкрадчиво уточнил Дементьев, склонив голову набок, на лице было написано, что и сам пытается просчитать комбинацию. Недовольно глянул, когда кто-то борзый настойчиво похлопал по правому плечу.

— Кому бы жаловаться, да только не владельцу бизнес-центра, Дементьев. — Поговорил вроде и с укором, но явно в шутку. — Раньше, раньше нужно было их воспитывать, теперь поздно. Всё! Сели на шею не сгонишь!

— И тебе доброе утро, Самсонов.

— Что? Утро? Это когда ты так расслабиться успел, Дан? Давно день на дворе, а ты всё туда же, со своей копеечной вежливостью. Так и скажи, что, стыдно, мол, перед дорогим гостем за оплошность такую. Что? Ссышь? — Похабно ухмыльнувшись, мужчина снова похлопал по плечу старого товарища, делая вид, что не замечает, как тот уворачивается. — Только не говори, что слабо взять эту вершину. Тут этажей-то… — Присвистнул, запрокидывая голову.

— Ну, ну… Только после вас. — Язвительно процедил сквозь зубы Дементьев и по-шутовски раскланялся. — Давай, что ли, по кофе… — Оглянулся в сторону расположенной в холле небольшой кофейни.

— Ну, давай, давай, только я холодный кофе не пью, а горячего там уж полчаса как нет.

— А-а, чёрт! — С досадой махнул свободной рукой и растерянно оглянулся по сторонам. — Вот он, век ядерных технологий и атомной энергии! Нет света и прогресса нет. — Тоскливо посмотрел в сторону лестницы и натурально скривился.

— Давай, давай. — Подталкивал его в нужную сторону Самсонов, попутно отмахиваясь от начальника СБ.

— Что ты машешь?! Что ты ему машешь?! — Возмутился Дементьев, останавливаясь посреди просторного холла. Оглянулся. — Борисыч, ты, как хочешь, а премии в этом месяце не видать! Главного энергетика уволить на хрен! — Развернулся всем корпусом, не поддаваясь на уговоры друга.

— Так, нет у нас такой должности, Даниил Алексеевич.

— Тогда того уволить, кто отвечает за все эти экстренные случаи. Кто-то же эти бумаги по вводу в эксплуатацию резервных генераторов подписывал? — Дождавшись согласного кивка, пусть и неубедительного, снова махнул рукой, на этот раз окончательно. — Вот его и уволь.

— Да что ты разошёлся? Никто ведь не умер. Идём, давай.

— Валер, настроение ни к чёрту. — Скривившись, Дементьев снова остановился, глядя на друга. Теперь более строго. — А ты, кстати, что здесь делаешь? — Губы расползлись, намечая улыбку. — Встреча назначена на девять тридцать, сейчас начало одиннадцатого. Опаздываешь?

— Сам-то…

— Ты меня ещё поучи! Кому субсидии нужны, а? Уже в восемь как штык стоять должен был под дверью моего кабинета. И нервничать! — Добавил строгости в голос, повышая интонацию.

— Так, всё! Только чтобы ты не волновался… Я стою и нервничаю! Идём? — Снова попытался на себя потянуть, как Дементьев отмахнулся.

— Что ты меня как барышню? — Скривился и отмахнулся, не позволяя снова приблизиться. — Просмотрел я твои документы, всё подпишу. — Сообщил, чтобы избавиться от настойчивости, а Самсонов только улыбался и с большим усердием пытался придержать под локоть.

— Подпишешь и хорошо. Я тут пока ждал тебя, кое-что придумал, надеюсь, оценишь. Где был, кстати? У Инги?

— С ума сойти, как всех интересует моя личная жизнь! — Потерял Дементьев и намёк на шутовство, передёрнул плечами. — Или ты хочешь сказать, что задержаться по делу я уже не могу?

— Можешь, конечно, можешь. Но сам факт, что был у неё, уже достоин уважения. Огонь-баба. И что она в тебе нашла?

— Оценила неповторимую харизму и недюжинное обаяние.

— Что ты там бурчишь? Какое обаяние? Спорим, я её уведу?

Самсонов в порыве остановился, а Дементьев посмотрел на него как на недалёкого.

— Денег… не хватит. — Осадил и с победной ухмылкой последовал вперёд.

— Ай-яй, какую хорошую девушку обижаешь. Не всё ещё в этой жизни продаётся.

— Ага, пальцем покажешь мне ту, которая подходит под это описание. — Кивнул Дементьев, не оборачиваясь.

— За такие слова судьба сыграет с тобой злую шутку, дорогой друг.

— Да, да, я даже подозреваю, как эту шутку могут звать.

— Что? — Самсонов заинтересованно заглянул в лицо, догоняя. — Уже есть кто-то достойный на примете? — Поиграл бровями, даже не пытаясь прикрыть в голосе иронические нотки.

— Ну, да. Забросала мою машину мороженым. Как? Достойна?

— Тут надо посмотреть со стороны. Если она просто так бросала, это дело одно, — принялся рассуждать, эмоционально размахивая руками, — и дело это подозрительное. А если по заслугам… — Смолк и остановился, будто в землю врос. — Ты только посмотри, — приглушённо простонал, изображая оргазменный вой, — какие… Какие прелестные девушки живут в твоём теремке а ты, — презрительно хмыкнул, окидывая Дементьева оценивающим взглядом, — а ты наверняка об этом даже не знал. Не девушки — богини!

Поднёс пальцы к губам и от всей души чмокнул, изображая удовлетворение от увиденного. Намеренно громко, так, чтобы и «богини» обязательно услышали.

— Ты посмотри только какие попки, какие узкие юбки, обтягивающие эти самые попки. Помнишь, как в песне: «… банька моя, я твой тазик», в следующей жизни я готов быть вот такой же юбкой. М-м-м…

— Извращенец.

— Нет, и в каком лифте ты увидишь такую прелесть, а?

Прибавив ходу, Самсонов уже приближался к двери, ведущей на лестницу, за которой буквально секунду назад скрылись интересующие его юбочки на попочках.

— Только что ты хотел увести Ингу. — Припомнил Дементьев, не особо воодушевившись предложенным.

— Если будешь продолжать двигаться в том же темпе, я заподозрю тебя в импотенции.

— Не волнуйся, вот субсидии получишь и даже при отсутствии потенции я смогу тебя удивить.

— Вот только не надо угрожать! — Подбежал на пролёт выше и чертыхнулся. — Ну, вот, растворились мои богини, как и не было.

— Значит, максимум третий этаж: не твой уровень. — Неодобрительно качнув головой, озвучил Дементьев выводы, шагая неспешно, размеренно, как на тренировке. — Пятьдесят второй значительно выше?

— Да. А почему именно пятьдесят второй? Почему не пятьдесят третий? И вообще! Чем ниже этаж, тем ниже требования. Иная будет счастлива, что просто посмотрел на неё, а эти твои с пятьдесят второго сначала на костюм посмотрят, потом на машину, на кредитку в портмоне, а в результате, только убедившись в наличии педикюра, пойдут в ресторан. Не говоря уже о постели. Тут из кожи вон вылезти придётся.

— А у тебя и педикюр на ногах? — Дементьев заинтересованно приподнял бровь.

— Не цепляйся к словам.

— Нет, а покажи!

— Да пошёл ты!

— Интересно же…

— Можно подумать, у тебя его нет!

— Мне можно. — С лёгкостью согласился с сомнительным обвинением Дементьев. — У меня любовница владелица салона красоты. Её девчонки не только подстригут и отполируют, оближут с ног до головы, только команду дай.

— Да? — Услышал он уже из-за спины, причём язвительно.

— Да. — Вроде как удивился Дементьев выбранному тону разговора.

— Значит, у меня любовница педикюрша!

— То есть покажешь? — Оглянулся, едва сдерживая рвущийся наружу смех.

— Я уже сказал, куда тебе идти?

— Нет, пока просто сказал идти.

— Тогда адрес вышлю по факсу.

— Почему по факсу? Потому что пока я дойду до своего этажа, ты зависнешь на двенадцатом?

— А это какой?

— Восьмой. — Усмехнулся Дементьев и продолжал подниматься выше в то время, как Самсонов притормозил, оглядываясь назад.

— Знаешь, что я тут подумал, если нет кофе, согласен на сок.

— Поздно. — Произнёс Дементьев, будто приговор.

— Мы ещё можем вернуться… — Самсонов с сожалением оглянулся на осиленные пролёты.

— Ни в коем случае.

— Кто-нибудь говорил, что ты деспот? — Самсонов попытался махнуть несколько пролётов, перескакивая через ступени, но быстро понял, что силы переоценил и обвис на перилах.

— Я список потерял из желающих высказаться. Что? — Дементьев, злорадствуя, оглянулся. — Бобик издох?

— Какой Бобик? Лучший друг для тебя Бобик?

— Знаешь, сколькие до тебя пытались пробить меня на жалость?

— Даже так? Слова больше не услышишь!

— Давно хотел тебя об этом попросить. Болтовня сбивает нужный темп и отбирает силы.

Несколько пролётов они действительно минули в тишине, но Самсонов всё чаще пытался силой взгляда взывать к благоразумию и остановиться.

— Пока мы дойдём до нужного этажа, твои подачки будет принимать уже некому.

— Не ной!

— А почему мы с тобой одни идём по этой чёртовой лестнице?!

— А ты считаешь во всём здании можно найти ещё парочку таких же придурков, которые рискнут подняться на вершину без страховки? — Бодрый голос не подавал признаков усталости.

— Не знаю, тебе виднее, с кем ты работаешь.

— Да брось, тут сотня крупных кампаний и три сотни мелких фирм начиная от торговых и заканчивая туристическими. О чём ты вообще говоришь? Вроде не с Урала.

— Так, да? Не знал, что ты смотришь старые советские комедии. Вот расскажу жёлтой прессе, шуму-то будет…

— Судя по тому, что фразу ты узнал, смотрю я их не один. И если сам давно прослыл старым хрычом, то тебя с твоей моложавой рожей постигнет более страшная участь. Даже первый этаж не клюнет.

— Это ты так угрожаешь?

— Это я в красках расписываю возможное будущее, если не заткнёшься.

— Да я, вообще, не хотел с тобой разговаривать!

— Кажется, где-то до десятого этажа ты об этом уже заявлял. — Невозмутимо глянул Дементьев и посмотрел с издевательской улыбкой. Самсонов предпочёл отмолчаться.

Спасительная тишина воцарилась на лестнице вновь ровно до того момента, как Самсонов не заметил стоящую напротив Дементьева женщину. Сам Дементьев заметил её чуть раньше и уже вовсю довольствовался зрелищем, оценивая поистине бесконечные ноги.

Несколько раз отступившись из стороны в сторону, пытаясь Дементьева минуть, женщина возмущённо фыркнула и ещё до того, как подняла взгляд, подтвердила это возмущение эмоциональным возгласом.

— В чём дело?! — Сдвинулись к переносице светлые брови, на лице отразилось крайней степени недовольство. Она спустилась ещё на ступеньку вниз, в попытке обогнуть мужчин, прижавшись к перилам, но мощная рука, точно шлагбаум, перекрыла путь.

— А где же твоё вежливое: «Доброе утро, Даниил Алексеевич!». Чик-чирик и всё такое?

— Чик-чирик. — Насупившись, вроде и послушно, но на самом же деле, с нешуточным протестом произнесла женщина и нахмурилась ещё сильнее. — Какое утро?! Одиннадцать часов!

— Вот-вот, и я ему говорю то же самое. — Вклинился Самсонов, подступаясь выше. С лихвой впитал направленные на него неприязненные взгляды двоих столкнувшихся и смолк, наблюдая действие с тщательно скрываемой улыбкой.

— Так, вы дадите мне пройти? — Ничуть не уступив в своей претензии, продолжала она напор, уже практически нависала над выставленной мужской рукой, ничуть не смущаясь близости.

— Вариант «или нет» даже не озвучиваешь? — Не поддавался Дементьев, периодически подлавливая себя на мысли, что заигрывает.

— Я его даже не подразумеваю. Это, вообще, не вопрос был. Дайте пройти!

— Да брось, банальное беспокойство. Каблуки длинные, ноги ещё длиннее, а ты шагаешь по ступенькам, повесив нос в бесчисленные бумаги. Техника безопасности, не более. Хотя… — Чуть прищурив глаза от уже нескрываемого удовольствия, Дементьев непозволительно долгим движением провёл по бедру, обтянутому в тонкие… чёрт! Он уверен был, что это чулки и задерись эта юбчонка хоть на миллиметр выше, сможет в этом убедиться.

— Вы рехнулись, Даниил Алексеевич? — Совсем не томным, но неприлично глубоким голосом зарокотала она, а внутри кипело и булькало нарастающее возмущение, которое с самого начала встречи так и не спало. Руку его, двинув тем же бедром, стряхнула и спустилась ещё ниже, стоя теперь наравне, на одной ступени. — Или так на вас замкнутое пространство действует? Так, вы не стесняйтесь, узкие специалисты воздействуют на любые фобии. С вашими-то возможностями отбоя в желающих помочь не будет. Лифт, кстати, включили.

— Слава Богу! — Донеслось со стороны, но возглас остался без внимания, или замечен всё же был, но слился с выдержанным после молчанием.

— Спасибо за нужную и, главное, своевременную информацию. Что же заставило нимфу лично бегать меж этажами, сбивать каблучки?

— Да, я вижу, вы здесь давно бродите… — Понимающе закивала. — У вас бред! — Заявила чуть громче, точно желая добраться до сознания, или хотя бы нащупать нить здравого смысла.

— Занятия спортом ещё никого не сводили с ума.

— Весьма спорное заявление. Уверена, что в истории найдётся пара-тройка случаев. — Констатировала с сожалением. — А я, как вы выразились, бегаю, потому как страждущие добрались до кабины блаженства и чувство такое, что пытаются возместить время без лифта, навёрстывая упущенное в настоящем. Но вам, скорее всего, повезёт.

— Так уж и повезёт…

— А как же! Да и мне полезно. Похудею. — Дементьев окинул критичным взглядом худощавое тело и вздохнул.

— Зачем же портить красоту? Хорошего человека должно быть много.

— Всё хорошее у меня в рост ушло. А вы бы, всё же выбирались отсюда. Что вам спорт, то другу вашему смерть. Смотрите, через пролёт-другой, можно будет службу заказывать.

— Какую ещё службу? — Оживился вышеупомянутый Самсонов. Женщина, роль которой он до сих пор так и не понял, глянула без интереса.

— Поминальную.

— Какая добрая женщина. Извините, не знаю, как вас по отчеству.

— Какая я вам женщина? В вашем-то возрасте ещё лет десять буду в девушках числиться.

Взаимно ответила на хамство и вернула внимание Дементьеву, по-видимому, продолжая упираться в его руку, а тот, будто забавлялся, и, казалось, не прикладывает и малейшего усилия, чтобы её задержать.

— Доброе утро, Даниил Алексеевич, чик-чирик. Замечание ваше усвоила, теперь буду смотреть только под ноги, потому что они у меня длинные, а каблуки ещё длиннее. А ещё лучше, буду ездить на лифте, благо пользуемся мы с вами разными кабинами, уровни, так сказать, не те, чтобы встречаться. Позвольте пройти. — Выпалила, едва ли находясь на грани срыва, но старательно желала его изобразить.

Старательность Дементьев оценил и руку убрал, правда, тут же перегородил дорогу всем телом, по-прежнему, не желая отпускать.

— Наоборот всё, Нин. Каблуки длинные, а ноги ещё длиннее.

— Очень веское замечание, Даниил Алексеевич. — Понимающе закивала головой. — Ценю и век не забуду, а теперь, если не возражаете, всё же пройду. На совещание, знаете ли, опаздываю. Ещё не дошла до того ранга, когда можно вот так же спокойно, не торопясь, друзей по лестнице выгуливать.

— Так, всё впереди, Ниночка. Дорогу осилит идущий.

— Не думаю, что, пни я вас сейчас ногой, успею осилить хоть какую-то дорогу, кроме той, которая ведёт в последний путь. А пнуть хочется очень. Честно. — Доверительно проговорила, приложив развёрнутую ладошку с одной стороны губ.

— А что, нимфы нынче ещё и совещаться успевают? Я думал только жалить своим ядом.

На Самсонова устремились как минимум две огненные стрелы её взгляда.

— Даниил Алексеевич, если продержите меня в таком положении ещё несколько секунд, уже не придётся удивляться тому, что вас может связывать с этим убогим. — Улыбнулась, вроде и игнорируя предыдущую реплику, а вроде и отвечая именно на неё.

Не веря своему счастью, всё же протиснулась между горячим мужским телом и охлаждающими пыл перилами и поскакала вниз по лестнице.

— Идём. — Недовольно пробурчал Самсонов, а Дементьев без доли шутки приложил палец к губам и несдержанно цыкнул, предлагая заткнуться. Внимательно вслушивался в теперь уже приглушённое цоканье тонких каблучков.

— Три этажа вниз? — Опустил голову, высовываясь над перилами, и уточнил, будто ничего важнее сейчас не существует.

Самсонов тоже посмотрел туда, между тем пару раз скосил глаза на взвинченного друга и только после этого глянул открыто, хоть и недоумевающе.

— Да вроде три.

Дементьев перевёл взгляд на табличку с цифрой двадцать один в конце пролёта, кивнул собственным мыслям.

— Значит, восемнадцатый этаж.

— Надеюсь, ты хочешь это знать для того, чтобы её пристрелить.

— Да ладно! Когда ты стал таким кровожадным? — Смахнув напряжение, точно по мановению волшебной палочки, посвистывая, Дементьев со странной улыбкой прошагал мимо и остановился, ожидая друга на лестничной площадке.

— Что? Нет? — Самсонов так и не сдвинулся с места, застыв с открытым от удивления ртом. — Зачем ты, вообще, к ней пристал? Шла бы себе и шла. Ты у нас, конечно, тот ещё флорист, но этот цветочек больно уж экзотический. Знаешь, есть такие, вроде как плотоядные, которые мухами там всякими питаются, комарами и другими насекомыми. Точно про неё. Чем я ей не угодил?! Сама-то… кто она там? Креативный редактор модного женского журнала? Или у них сходняк тёток, которые на мётлах летают? А что? Я верю в нечистую силу. Ты что молчишь?

— Да как-то и слова некуда вставить, Валер, что-то ты разошёлся.

— Ты что, ты серьёзно думаешь с ней связаться? Если шутишь, то юмор у тебя чёрный.

— Идём, теоретик. — Дементьев махнул рукой, устав ждать друга у раскрытой двери и вышел на этаж. Самсонов нагнал его уже у лифта.

— Я тут подумал, а ты прав. Она бы тебе подошла. А что? Одни плюсы: кормить не нужно, она наверняка собственным ядом питается, чтобы навыки не растерять. Сгибаться в три погибели, когда целуешь тоже не нужно.

Дементьев странно посмотрел и уголок его губ подтянулся вверх.

— Это, смотря куда целовать.

— Сделаю вид, что не услышал. Дальше!

— Да нет, уж, хватит.

— Да почему же?! Вы с ней будете идеальной парой. То, что до Инги ей далеко, тут не поспоришь, но ведь внешность не главное. Зато сможешь отвлечься. Спорим, ты именно об этом думал, пока пытался вызвать лифт, в котором отсутствовало электричество!

— Валера, тебя занесло.

— Да кому ты рассказывать будешь?! С этой забудешь, как звать тебя и…

— Хорошо, я твоё предложение обдумал и решение принял. Сегодня же поселю в своей квартире и уложу на собственной постели. Такой вариант устраивает?

— Главное, чтобы он тебя устраивал, Данил. — Добродушно улыбнулся Самсонов и дружески похлопал по плечу. Лифт остановился на нужном этаже.

После недолгого молчания Дементьев глянул на Самсонова с подозрительным озорством в глазах. Тот зыркнул в ответ раз, другой, на третий не выдержал.

— Вот, что ты там ржёшь?!

— Глупости какие, разве я похож на человека, который смеётся?

С кристально чистым от эмоций лицом Дементьев пытался состроить невинный взгляд.

— Ладно, сделаю вид, что поверил. Расскажи теперь, что хотел.

— Да ничего особенного. Говорю, к старости ты стал болтлив, а Нина на тебя отлично влияет. Я заткнуть полчаса не мог, а она буквально парой фраз размазала по стенке. Профессионал!

— Ага… разговорного жанра. Добрый день! — Кивнул секретарю Дементьева и скупо улыбнулся.

— Добрый день. — Последовал примеру и хозяин кабинета, выслушал короткий доклад о последних новостях за два пропущенных утренних часа, осторожно покивал, оценивая важность каждого из событий и выстраивая их в правильной для себя последовательности. Над чем-то успел не на шутку задуматься, а потом, точно из ступора вышел — улыбнулся.

Затолкал Самсонова в кабинет, пообещав свежесваренный кофе, и теперь без улыбок, предельно серьёзно, склонился над секретарской стойкой.

— Анна Николаевна, не в службу… Уточните, сколько офисных групп расположены на восемнадцатом этаже, кто является владельцем, штат по численности человек… — Задумался, стоит ли давать более точные указания, потёр большим пальцем подбородок, затем губы, и, так ничего и не придумав, выдохнул. — В принципе, на этом всё.

— Список на ваш стол?

— Нет, не стоит так официально, хотя… давайте. Давайте так. Но не раньше, чем уйдёт этот хлыщ. — В дверях обернулся. — Про кофе, я думаю, вы слышали.

— Конечно, Даниил Алексеевич.

— Юриста ко мне пригласи и главного бухгалтера.

— Две минуты.

Дементьев привычно уставился в циферблат часов, пытаясь сориентироваться. Удовлетворённо кивнул.

— Время пошло.