Умри со мной

Юлия Селиванова, 2023

Они – два самых крутых парня старшей школы. Красивые и популярные – мечтательный Рыжий и циничный Блондин. Она – самая красивая одноклассница и популярный блогер. Между ними… Смерть. «Умри со мной» – первая часть «Трилогии Харона», в которой рассказывается о том, как боги смерти Харон и Акен в виде потрясающих крашей попадают в школу, где произойдет массовое убийство. Харон еще не знает, что любовь к будущей жертве заставит его нарушить все законы…

Гас

Голова после бессонной ночи гудела, сознание медленно уплывало в сторону, стоило только остановиться: прийти к первому уроку для Гаса было равносильно смерти. Он закончил строительство дороги в Death Stranding примерно к началу четвертого ночи. Было очень трудно: материалов накопил мало, призраки его постоянно ранили, выскакивая из-под земли то тут, то там, да и к тому же почти никто из игроков не благодарил.

Дорог построили уже много, и его вклад был, по сути, никому не нужным.

Но Гас очень хотел быть полезным и упорно вел магистраль к горам на горизонте. Карта была открыта почти на треть, но впереди оставалось еще очень много скрытого мира.

Гас грустил: начинала болеть голова, он был одет в несвежую рубашку и джинсы, это вызывало ощущение тошноты. Чистой одежды дома не осталось: отец был в очередной командировке, развозил грузы, а денег на прачечную не оставил. Он говорил, что Гас — мужик, а мужику менять трусы можно раз в неделю, что говорить о брюках и прочем.

Мучительно чувствуя собственный слегка сладковатый запах, Гас спасался мыслью о том, что хотя бы он мог помыться и прийти в школу с чистыми волосами. Он, выждав, пока вход в туалет окажется свободным, и никто не будет там толпиться, зашел внутрь и замер перед зеркалом. Вчера перед сном — он никак не мог успокоиться после игры и уснуть, — долго изучал ролики в интернете, смотрел, как парни укладывают волосы. Конечно, для идеальной укладки нужна была керамическая плойка, но откуда же ее возьмешь, если живешь в трейлере, а отец у тебя дальнобойщик. Ок, нет плойки, не беда, мы что-нибудь придумаем. Гас достал из видавшего виды рюкзака пластмассовый пенал (в нем брякали карандаши и ручки), намочил прядь косой длинной челки и накрутил на пенал, как будто это была самодельная плойка. Нагнувшись, смог подлезть под сушилку для рук, включил ее и стал считать до десяти. Голову жгло, у сушилки не было плавных переходов температур, но выбирать особенно было не из чего. Потерпев еще совсем чуть-чуть, Гас вынырнул из-под потока горячего воздуха и посмотрел на себя в зеркало с треснувшей амальгамой. Из зеркала на него смотрел худой парень со слегка веснушчатым лицом и высоким лбом, над которым гордо возвышался удивительный завиток. Американцы обычно о таком говорят celebrated.

Теперь по инструкции из соцсети оставалось только начесать этот завиток и придать всей прическе вид продуманной небрежности. Зафиксировать красоту Гас планировал легкой пленкой жидкого мыла. В малых количествах, тем более на сухие руки, — жидкое мыло срабатывало как гель для укладки. И самое его главное достоинство: мыло было бесплатным. Гас убрал пенал в рюкзак, выдавил каплю мыла из диспенсера, но тут в сером зеркале прямо за спиной у отражающегося Гаса появились трое. Гас хотел бы думать, что они так и останутся внутри зеркала. Это было очень соблазнительно — так думать. Потому что стоило представить хоть на секунду, что зеркало их не удержит, и Гасу пришел бы конец. В самом прямом смысле этого трагического слова.

Умереть от побоев в школьном туалете и стать местной плаксой Миртл Гасу не мечталось. Поэтому он, не разворачиваясь к школьникам лицом, рванул в свободную кабинку. Забрался на крышку унитаза и замер, заперев дверь на щеколду. Между полом и дверью оставался просвет размером с детскую ступню. И через пару секунд в этом просвете появилась — как в фильме ужасов — нога в дорогом ботинке. Нога постояла, потом исчезла. Гас закрыл глаза и выдохнул. Но тут раздался оглушительный удар в дверь: та едва удержалась на петлях.

Нога снова появилась в просвете.

— Эй ты, урод! — голос Эйкена не узнать было невозможно, — опоздаешь на урок!

Фоном послышались мерзкие смешки всей своры: Гас вспомнил, что из зеркала вышло три фигуры. А может, их было больше? Тогда совсем беда. Кто-то открыл соседнюю кабинку, зашел в нее и стал карабкаться на унитаз. Гас сжался и постарался стать невидимым. Над стеной кабинки показались сначала две руки, потом голова. Гас знал этого парня — Дворф. Он все еще удивлялся, как можно дать ребенку такое имя. Тем не менее Дворф был вполне себе обычным парнем 16 лет, они ходили вместе на математику, английский и естественные науки. Специалитеты Гас старался выбирать последним, — когда была возможность увидеть список уже вписавшихся учеников. Чтобы не дай бог не оказаться в одной компании с этими придурками.

У Дворфа, как и всех в этой шайке, были богатые родители, вхожие в кабинет директора. Гасу не по силам было бы тягаться с ними, — папа-дальнобойщик вряд ли мог внести в казну школы какое-то щедрое пожертвование. Не упоминая уж о том, что родители этих отморозков ради своих детей регулярно дарили директору билеты на мюзиклы и другие ценные подарки, на которые отцу Гаса пришлось бы откладывать год и при этом ничего не есть.

— Чего спрятался? Боишься нас, тварь? — Дворф ухмыльнулся и чем-то кинул в Гаса. Гас инстинктивно закрылся рукой, брошенное в него размазалось по ладони, Гас почувствовал, как к его сладковатому запаху нестиранной одежды добавился запах дерьма. Эти ублюдки где-то взяли свежее дерьмо и теперь кидались в него. Вытираться было бессмысленно, только еще больше размажешь. Дождаться, когда им надоест, и отмыться. А завтра — если удастся выжить — просто не пойти в школу. Потому что в этой одежде идти уже нельзя, стирать негде — в трейлере нет стиральной машины, придется нести в прачечную, а отец вернется только в конце недели, денег нет.

— Давай выбьем его оттуда, этого опоссума, — предложил голос за дверью. Дворф слез с унитаза и вышел из кабинки рядом.

Возникла пауза. Кто-то — вероятно Эйкен — думал и принимал решение за всю банду.

— Эй ты, — это уже заговорил вожак, Гас отлично знал его противный низкий голос кинозвезды, — ты покойник, ты понял меня? В прошлый раз мне не дали тебя отделать, но я до тебя доберусь. И меня не напугает никакой петух типа твоего рыжего приятеля с татухой…

— А кто это был? — Дворф явно встрял не по сценарию, перебив главного. За что получил подзатыльник. Гас услышал глухой шлепок и короткий вскрик Дворфа.

— Я откуда знаю? Новый парень, ему, видимо, тоже жить расхотелось, раз он такой дерзкий и напрыгнул на меня.

Гас подумал, что сейчас, наверное, Эйкен испытывает огромное удовольствие. И в каком-то смысле Эйкен должен быть благодарен ему, Гасу, за то, что Гас просто существует — без него счастье мучителя было бы неполным. Послышались голоса, сразу много, топот ног. Дверь туалета открылась от сильного удара, стукнулась об стену. Гас услышал, как Эйкен прокашлялся, выругался себе под нос, стукнул кулаком в дверь кабинки.

— Что у вас происходит? — голос был очень красивый, Гас узнал бы его из миллиона, точно. Он принадлежал Дине. Вероятно, услышала из коридора крики и не побоялась зайти. Гас мог ее понять: в прошлый раз в компании Эйкена был ее младший брат, они росли без матери, Дина за него очень переживала. И, скорее всего, была уверена, что и сейчас Тед где-то тут, рядом, в плохой компании.

— Тед? Ты тут?

Ну точно.

— Милая…

А вот это уже заговорило Зло. Гас немного улыбнулся, его внутренний комик, — она называл его так, — помогал всегда и безотказно. Даже в самых кринжовых ситуациях, если Гас мог заговорить о происходящем его голосом, становилось не так страшно. Это было ходячее зло по имени Эйкен. Ишь ты, милая…

— Дина, Теда тут нет.

Тишину прервал очередной стук — кто-то снова вошел в туалет. По шуму и детским голосам Гас догадался, что это группа малышей из начальных классов, они никогда не ходили поодиночке, всегда вместе. Так было безопаснее.

Дина ничего не ответила, — Гас ее не видел, но и не слышал. Возможно, они с Эйкеном обменялись жестами, но после этого Эйкен сказал:

— Считай, что сегодня тебе повезло, но везти будет не всегда.

Гас снова закрыл глаза и на этот раз не сдержался — заплакал. Плакать надо было аккуратно, чтобы не испортить себе прическу, — второй раз пойти в туалет и делать укладку он не рискнет.

Малыши быстро заняли соседние кабинки и усердно зашуршали одеждой. А Гас продолжал сотрясаться в тихих рыданиях. Он дождался, пока младшие закончат, вымоют руки и выйдут, — потом вышел сам. В туалете было пусто, начался очередной урок. Хорошо, что Дина не знала о нем, — о том, что в кабинке был он. Унижение перед девушкой, которая нравится тебе больше всех на свете, не лучшее, что может быть.

И да, Дина его спасла. Гас опять улыбнулся. Пусть не специально, но спасла. И сегодня он жив и цел. И даже прическа на месте.

Идти на английский не хотелось, и Гас отправился в столовую, чтобы дождаться любимой математики. По пути он немного успокоился, но голос Эйкена еще долго звучал у него в голове.

Иногда Гасу и правда казалось, что быть покойником не так уж плохо.