Умри со мной

Юлия Селиванова, 2023

Они – два самых крутых парня старшей школы. Красивые и популярные – мечтательный Рыжий и циничный Блондин. Она – самая красивая одноклассница и популярный блогер. Между ними… Смерть. «Умри со мной» – первая часть «Трилогии Харона», в которой рассказывается о том, как боги смерти Харон и Акен в виде потрясающих крашей попадают в школу, где произойдет массовое убийство. Харон еще не знает, что любовь к будущей жертве заставит его нарушить все законы…

Рон

— Эй, смотри, надел мамочкину кофту! Ты зачем у мамы кофту забрал, Гас? Может, ты еще и лифчик ее носишь?

Высокий блондин с длинными волосами до плеч — он мог бы играть Тора в молодости, настолько был хорош собой, — сильно толкнул стоявшего у шкафчика парня. Парень закатил глаза, стукнулся лбом о дверцу, но отвечать не стал, — что толку? Получит еще один, уже более конкретный пинок. А драться — не победишь. У Эйкена полно друзей, которые хотят ему понравиться. И это не только местные девчонки…

Вокруг начала собираться толпа — тех, кто хотел посмотреть, как будут издеваться над очередным неудачником, и тех, кто, собственно, хотел устроить это шоу. Хорошо одетые симпатичные подростки, которым просто скучно. Каждый год школа выбирает кого-то для битья и унижения. На этот раз выбор пал на Гаса.

Гас обвел ребят взглядом, встряхнул головой:

— Да ладно, Эйк, опять? На этой неделе твои подружки уже порвали мне рюкзак, — он показал грубо пришитую лямку, — чего еще ты хочешь?

— Ты кого назвал подружками?

Толпа зашевелилась.

— Эй, все, спокойно, — Гас выставил вперед левую руку, словно дирижер, пытающийся настроить игру оркестра. Но все шло не так. — Давайте сделаем вид, что вы уже оторвали вторую лямку, повалили меня на пол и не оставили на мне живого места, и я уже как будто ушел, ок?

Этот мелкий парень с вихрами на голове явно издевался, но толпа парней вокруг Эйкена никак не могла смекнуть, чем именно он их обижает. А он явно обижал, это чувствовалось.

— А ты не обнаглел, мэн?

Ситуация стремительно становилась неуправляемой, Гас искал глазами пути отхода, но их не осталось. Эйкен подошел совсем близко. Гас почувствовал на шее его горячее дыхание. Зажмурился в ожидании нового удара, лишь бы скорее все закончилось. Когда все смотрят, становится просто невыносимо.

Внезапно горячее дыхание с кожи Гаса исчезло, но открывать глаза пока было рано, вокруг взволнованно заговорили.

— Отстань от него, Эйк.

— Не понял? — Эйкен явно был удивлен таким поворотом событий. Красиво развернулся всем своим торсом, обтянутым не вполне свежей футболкой с эмблемой местной команды лакросса.

— А что тут непонятного? — Высокий голос не дрогнул, тот, кто ТАК говорил с главным отморозком школы, явно его не боялся. Самоубийца, честное слово (Гас зажмурился). — Вот ты стоишь тут — просто отойди на пару метров, развернись и двигай в направлении кабинета биологии. У тебя там сейчас урок?

Эйкен громко фыркнул, но не пошевелился.

— Эйк, я считаю до трех. Раз…

— А на счет три что ты мне сделаешь?

Молниеносно — в воздухе даже был слышен легкий свист, — что-то схватило Эйкена, согнуло и продолжило очень спокойным голосом:

— На счет три я вывихну тебе руку из сустава. Вставлять обратно больно, будешь плакать, пока дойдешь до кабинета медсестры, девочки увидят. Ты хочешь плакать перед девочками?

— Ты что творишь?.. — Эйкен пытался ослабить захват рукой, напрягая все мышцы, но ничего не получалось. — Ты что творишь? Нам нельзя…

«Пошли, Эйк, он больной, он псих! Пошли, отстань от них!» — Гас понял, что друзья этого бандита заволновались не на шутку. Наконец осмелел, повернулся и открыл глаза. Все лицо было мокрым от пота или от слез, Гас знал за собой эту особенность потеть и плакать, когда реально страшно. Перед ним разворачивалась совершенно непонятная картина: Эйкен скрючился где-то в районе пола, а над ним возвышался новенький. Гас запомнил его: высокий, кудрявые волосы с рыжинкой, худой, очень красивый (как бог, подумал про себя Гас, если бы ему хотя бы десятую часть этой красоты), только странный какой-то. Толком ни с кем не общается, сидит один, чаще всего с книжкой (читает, сколько ж можно читать?). Не отсвечивает, короче говоря.

И тут вдруг скрутил самого Эйка, — Гас даже как-то расправил плечи. Эйк издал что-то похожее на стон, но новенький его не отпускал.

— Все, ты меня понял, Эйк? — таким же спокойным голосом, словно они пили кофе в столовой и обсуждали рилсы, сказал новенький и чуть ослабил хватку.

— Замолчи и сдайся… — Парень говорил очень тихо, сквозь зубы, чтобы никто, кроме них двоих не мог их услышать. Эйкен еще пару секунд подергался в руках у новенького, после чего стальная хватка разжалась окончательно, и Эйкен отшатнулся в сторону, быстро подбирая упавшую в пылу драки сумку.

Новенький едва заметно обменялся взглядами с Эйкеном, при этом Эйкен смотрел хмуро, но без гнева. Заметить это со стороны было невозможно, так быстро все происходило между ними.

Эйк тут же вырвался, отскочил на другой конец коридора, встряхнулся, стоял красный, злой, и смотрел на новенького.

— Ты покойник, всё, ты покойник, слышал?

Защитник Гаса молчал, — расслабленно оперся на стену из шкафчиков, заложил ногу за ногу.

— Тебе не жить, тварь…

— Вот удивил так удивил, — тихо проговорил парень, поднял с пола рюкзак и собрался уходить, когда Гас кинулся за ним.

Эйк перешел на шипение, от чего стал довольно смешным, — идеальные блестящие волосы растрепались и свисали сосульками, в покрасневшем от потасовки ухе блестел бриллиантовый крестик. Зрители начали расходиться, настоящей драки не случилось.

— Слушай… спасибо тебе. — Гас не знал, что надо говорить в такие моменты.

Новенький повернулся, посмотрел на Гаса внимательно и одновременно как-то отстраненно, потом протянул худую руку с длинными пальцами.

— Рон, я Рон. А ты?

— Гас.

Гас пожал руку спасителя, при этом обратил внимание на небольшую, но яркую татуировку с изображением то ли листка ясеня, то ли лодки. Татуировки нравились Гасу, но сделать себе такую он боялся, — причем не из-за боли или еще чего-то такого. Боли Гас вообще не боялся, она была его постоянным спутником. Но вот отец не понял бы. А объяснять ему — водителю-дальнобойщику, что татуировка красива сама по себе, и на мужском теле особенно… Девчонкам нравятся такие. Но даже если бы Гасу удалось каким-то чудом набить себе тату, выглядел бы он странно, — вряд ли хоть кто-то повелся бы на это. И уж тем более не повелась бы Мадина.

Гас закрыл глаза — на секунду перед его внутренним взором появилась девушка, ее улыбка могла воскресить мертвого, не только слегка избитого. Но улыбалась Гасу она только в его воображении. Реальность была куда печальнее.

— Слушай, твоя рука… — Гас взглядом показал на татуировку, все еще не разжимая пожатия. — Больно было?

— А, это? Нет, так, пустяки, — Рон поспешно, как показалось Гасу, опустил рукав худи, татуировка пропала. — Набил когда был в начальной школе еще. Ты в порядке?

Гас похлопал себя по карманам, зачем-то отряхнул джинсы, почесался.

— Вроде того. Они не успели меня избить. Обычно бывает хуже.

Рон опять посмотрел на Гаса внимательно и как будто слегка мимо.

— Не парься, ты молодцом. Они отстанут, увидишь. А ты вырастешь и забудешь.

Гас рассмеялся.

— Да ты что! Пережить школу в Вентуре — я бы не был так уверен, что успею вырасти. Тут выживают, Рон, ты еще просто не знаешь местных порядков. Вырастают не все.

— Может, оно и к лучшему, — Рон развернулся на пятках и пошел прочь по коридору. Гас двинулся за ним.

— А серьезно ты Эйкена… нет, правда, ты не боялся?

— Ну… — Рон улыбнулся краем губ, — если только совсем чуть-чуть. Боялся, что он блеванет и испачкает мои кроссовки, а они еще ничего так. — Они за что тебя так?

Гас пожал плечами.

— Им по приколу, они считают меня геем. Ну, — Гас потянул немного, — понимаешь, в каждой школе должен быть гей для битья. Даже если он не гей. Я одеваюсь в секонд-хенде, я невысокий, выгляжу не совсем так, как принято у пацанов, к тому же я местный задрот, — Гас засмеялся, его смех был искренним и очень приятным. — Знакомьтесь, задрот всея Вентуры.

— И почему с вами, задротами, столько проблем всегда? — Рон улыбнулся.

Неужели что-то изменится? Гас сам себе не верил и до сих пор сомневался, в реальности ли Эйкена поколотили на глазах у всей школы.

И да, кто же он такой, этот Рон?