Умри со мной

Юлия Селиванова, 2023

Они – два самых крутых парня старшей школы. Красивые и популярные – мечтательный Рыжий и циничный Блондин. Она – самая красивая одноклассница и популярный блогер. Между ними… Смерть. «Умри со мной» – первая часть «Трилогии Харона», в которой рассказывается о том, как боги смерти Харон и Акен в виде потрясающих крашей попадают в школу, где произойдет массовое убийство. Харон еще не знает, что любовь к будущей жертве заставит его нарушить все законы…

Дина

Dead inside, — Мадина рассматривала фото в Тик-Токе, прижимая пальцем экран, чтобы остановить кадр и получше увидеть татуировку на руке девушки. Dead inside — эта в общем-то простая фраза успела завируситься в последние пару недель. Молоденькие парни и девушки набивали себе тату и выкладывали фото в сеть: ухоженные, явно не бедные, на одежде мелькают лого модных брендов. Но внутри у них — смерть.

Взрослые, кому за тридцать, оставляли комментарии в духе — никак не могу понять, что за тайный смысл татуировки, объясните нам, мол, мы не понимаем, ахахахах. Мы все такие реальные, нам не до смерти — мы работаем, ходим в спортзал, пилим селфи, собираемся жить вечно и выглядеть лет на десять моложе своего возраста. И они — эти условно взрослые — и правда не понимали, почему там внутри смерть. Они предполагали эту смерть настоящей — со всей ее утомительной атрибутикой вроде гроба, кучки унылых родственников с позабытыми именами и траурного минивэна комфорт-класса.

А эта смерть была живой, прирученной: она как бы жила в тебе, как приложение в смартфоне, получала апгрейды при определенных обстоятельствах, ее стало модно осознавать и даже подпитывать… все эти популярные темы от диванных психологов — разреши себе горевать, твоя утрата новых туфель ничуть не меньше утраты чьей-то работы, смерть ребенка не грустнее смерти питомца, потому что все разные и приоритеты у всех разные…

И тогда смерть просочилась в жизнь. И ей стало комфортно.

Мадина — если быть честной — смерти внутри себя не чувствовала, она вообще довольно редко зависала на таких щемящих темах. Смерть матери своей реальной трагичностью как бы навсегда опалила девушку, и теперь Мадина все подобное воспринимала словно через обезболивающее: вроде и страшно, и больно, и сопереживаешь, но тебя как будто относит немного в сторону. Не дает сфокусировать взгляд. И ты отвлекаешься на частности, забывая главное.

Дине очень нравилась татуировка сама по себе. И набить такую — на плечо, например, — было мыслью последних дней. Притом, что погода почти весь год позволяет носить одежду с открытыми руками, выглядеть будет круто. Только где найти нормального мастера? Дине в голову опять пришел этот новенький — уж больно хороша была его татуировка в форме листика. Или лодки — шанса разглядеть ближе у Мадины пока не было. Как бы узнать подробнее, где он ее набил и у кого. Как спросить?

После смерти матери трансформации тела стали для Дины чем-то вроде успокоения. Она каким-то чудом смогла в свои шестнадцать увеличить грудь (дав денег хирургу сверх тарифа, чтобы он закрыл глаза на возраст, благо физиология у Дины была на все двадцать лет), вставив небольшие, но классно выглядящие импланты, исправила губы, вывернув их слегка, как делали героини ее ленты, мечтала о новых зубах, но пока не позволяли финансы.

А редко обращавший на нее внимание отец вряд ли одобрил бы такие эксперименты и денег бы таких точно не дал. Хотя ни в чем не отказывал и постоянно прибавлял лимит на карточках — и ее, и Теда. На дорогие вещи, косметику и спонтанный шопинг более чем хватало.

Дина вздохнула и дважды тапнула по татуировке на экране, чтобы увеличить.

Выглядело, конечно, потрясно, что тут скажешь.

— Татушки скроллишь?

Дина вздрогнула, когда над ней нависла густая кудрявая шевелюра ее лучшей подруги Анны. Анна зашла со спины и заглянула в телефон. В столовой пока было немного народу, ребята шли на ланч после английского. Погода сегодня была переменчивая, в просторный зал с дубовыми скамьями залетали солнечные зайчики и долго дрожали на столешницах как живые.

На темной коже Анны, в которой смешались гены матери-африканки и отца-корейца, солнечные зайчики просто тонули, как в глубокой воде, не успевая отразиться.

— Знаешь, — Мадина подвинулась кошачьим ловким движением, освобождая место Анне, — в детстве мама придумала сказку, чтобы меня заставить есть бульон.

— Сказку? Ты не говорила.

— Да. Я злилась, не хотела его, а она сказала, что весь вечер собирала слезы единорога, — и вот они, в жирных кружочках. А еще золотой цвет — это цвет последнего солнечного луча, который падает на землю перед закатом. Его она тоже собрала и положила мне в тарелку.

— А что еще за волшебные там были ингредиенты? — Анна слушала внимательно, но ей явно хотелось перестать говорить про детство и единорогов. Однако прерывать Дину она тоже не хотела и терпеливо ждала, чем закончится история.

— А еще там была улыбка старой ведьмы. Эта улыбка должна была появиться на моем лице после того, как я съем бульон. А потом я…

Мадина поежилась и положила смартфон экраном вниз на стол.

–… Потом я украла у нее использованный флакончик для духов и — когда мать на меня в очередной раз за что-то ругалась, — забрала туда ее голос. Ну, как будто бы забрала, понимаешь?

Анна, до того качавшая ногой под столом, перестала шевелиться и уставилась в одну точку.

— Мои предки тоже чудят иногда, — Анна сделала движение, как будто била ладонями по невидимому барабану джембе.

–…И я до сих пор, когда болею, беру этот флакон и как будто слышу маму.

— Все, подруга, хватит горевать по тем, кого с нами нет. Надо жить для себя. Жить тем, что у тебя есть. У тебя нет мамы, зато есть брат и я. Мы тоже чего-то стоим, нет? А жизнь-то одна, детка. Давай набьем тебе тату, как на той картинке, которую ты смотрела. Крутая надпись.

— Я не знаю… у меня нет мастера, я ни разу не набивала себе ничего. Но вот у Рона…

— Рона? — Анна оживилась. — Давай я возьму нам раф и вернусь, а ты мне расскажешь, что за Рон у тебя завелся.

— Он не завелся, — вспыхнула Мадина и бросила на Анну предостерегающий взгляд. — Заводятся тараканы.

— Ой, ну точно. Я такой взгляд последний раз видела, когда вы с Эйкеном сходились. Значит, Рон что надо, да? Такой же блонди-террорист?

Анна, не дождавшись ответа, вприпрыжку убежала к барной стойке, чтобы побыстрее заказать два рафа и, может быть, небольшое пирожное. Сейчас во рту, а завтра на бедрах, любила говорить она про все сладкое, к которому была неравнодушна. Шутка граничила с пошлостью, как почти все то, что было модным у них в школе, поэтому имела успех и подхватывалась на ура.

Мадина повернула телефон экраном к себе, открыла галерею снимков и пролистала те несколько, которые успела быстро сделать в доме у Рона. Вот она как будто держит его за потрясающую спину, аккуратно сжимая пальцами, совсем чуть-чуть… Дина засмотрелась на ровный загар Рона и как будто провалилась в какую-то параллельную вселенную, в которой Рон был рядом, действительно на расстоянии вытянутой руки.

— Вау, а ты времени не теряешь!..

Анна вернулась с кофе и пирожным быстрее, чем рассчитывала Дина. И опять заглянула в телефон к подруге, на этот раз увидев в нем фото голой спины Рона.

— Это что, он? Голый?

— Ты не понимаешь, я просто зашла к нему утром… поблагодарить.

— Ну да, почему же не понимаю, — Анна стремительно уселась рядом и начала жадно есть пирожное, запивая обжигающим кофе. — Вот он во всей красе. Слушай, а он реально такой… накачанный? Ты его трогала?

— Анна, перестань, я не рассчитывала с тобой его разглядывать…

— Да ладно тебе, это же я. Дай, дай сюда, — Анна одним движением выхватила у подруги телефон и пролистала снимки. — А вот этот ракурс даже лучше, — под пальцами Анны показался Рон, схваченный камерой вполоборота, отчего кубики на его прессе стали особенно отчетливо видны, а кудрявая стрижка взметнулась в движении, обнажая крепкую шею.

— Он просто краш, Дина. И когда ты успела?

Мадина улыбнулась, заговорщически глядя на Анну.

— Представляешь, он живет один, — ну мне так показалось, я спросила, где его семья, он ответил, что за ним присматривает какой-то дальний родственник…

— Идеал… — Анна закатила глаза, томно вздохнула и приложила руки к груди, словно и правда удерживая в ней сердце.

— Подруга, ты обязана организовать нам вечеринку в его логове. Краш живет один, никто из предков нас не побеспокоит, можно к нему забраться на всю ночь и до утра чиллить, это ли не мечта нашей осени?

— Я не знаю… мы с ним еще…

— Оу, ну это дело времени, как я понимаю, — Анна засмеялась, тыча пальцем в сторону Мадины, — тем более надо устраивать вечеринку, чтобы парень не соскочил. Там у тебя будет возможность с ним наобниматься от души, или чего вы там еще успеете сделать, дом-то большой?

— Я не знаю…

— Слушай, ты меня знаешь, я всегда желаю тебе только добра, — Анна доела свое пирожное и придвинулась как можно ближе к Мадине, — Эйкен был милый, как северный бог, но потом с ним случился этот бесячий подростковый бунт, ребят плохих вокруг налипло, и тебе с ним стало без огонька. И что, себя в шестнадцать похоронить, что ли? А этот новенький, кажется, сам идет в руки. И такой милашка.

— Ты про Эйкена говоришь, как будто тебе все тридцать.

Дина и Анна засмеялись. Дина продолжила:

— Рон Теда спас.

— Что ты сказала?

— Он Теда спас, привел домой, вытащил из драки.

— Знать не хочу, что за драка, — Анна отмахнулась от Дины, — но что спас — молодец. В общем, жду от тебя приглашение на вечеринку краша. И если у него есть такие же, как он, друзья, — я бы познакомилась. А сейчас, — Анна опять выхватила смартфон из рук Дины, — мы немного поможем вечеринке состояться.

— Что ты задумала? — Дина кинулась было отнимать телефон у Анны, но не смогла, потому что Анна была проворнее и отскочила в сторону, едва не опрокинув на себя пустой стакан из-под кофе.

— Вот, теперь порядок и красота, — вернула телефон хозяйке.

На большой чистом экране светился новый пост Мадины: безумно красивый парень, вполоборота смотрит куда-то, а «фирменная» тонкая рука в колечках Диор обхватывает его торс словно трофей. И никакой подписи, только короткий смайлик, — Анна не успела написать больше.

Под фото уже появились лайки, причем много.

Мадина потянулась пальцем, чтобы удалить публикацию, но замерла и в итоге оставила все как есть.

Ей и правда очень хотелось повторить встречу с Роном, хотелось на вечеринку.

А еще ей хотелось приключений, — но если ты сама их не начнешь, то кто за тебя?

— Way down we go… Do you dare to look him right in the eyes? — Мадина напела еле слышно слова песни, которая набирала популярность день за днем. Что теперь будет после публикации фото на ее страничке? Дина не знала. Но внутри загоралась приятная свечка ожидания.

Вдруг Рон и правда предназначен для нее?