Чтец

Юлия Прокопчук, 2021

Представьте на минуту, что чтение – это преступление. Что быть культурным – быть изгоем. Рассказ об мире, который не так уж далек от нашего.

Вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией.

В. Пелевин “Чапаев и пустота”

— Товарищи, товарищи, — пропищал председатель, пытаясь привлечь внимание собравшихся членов партии. — Сегодня у нас с вами весьма сложный случай, который требует немедленно быть исследован, изничтожен, начисто выведен из нашего общества. Это паразит, товарищи! Это микроб, товарищи! Опасный вирус, товарищи! Он может стать угрозой для нашего коллектива, и не дай бог, хуже, не только угрозой и кого-нибудь и заразить.

С каждым сказанным словом председатель говорил все громче и громче, проникновенней и проникновенней, и дошло даже до того, что на последних словах он залез на стул и оросил головы сидящих ближе всех к нему свидетельством своего бешеного слюновозмущения, которое летело от него во все стороны.

Многие, слушая вождя, одобрительно кивали, кто-то опасливо втягивал головы, но больше всех напугано вжимался в спинку стула, тот самый микроб, которого решили вытравить. Звали сей опасный вирус Хведоров Алексей Иванович, штамповщик 7-го разряда, без устали трудящийся на заводе по производству печатных станков уже около 30 лет. За все время своей службы дважды привлекался к общественному суду и клятвенно обещал, что больше не будет разлагать общество.

Но был пойман, уличен, с поличным, со всеми потрохами, так сказать, и ожидал самой страшной и кровавой расправы.

— Я считаю, товарищи, — тем временем продолжал председатель, — что мы во многом и сами виноваты. Мы закрывали глаза на странную любовь Хведоров к старым газетам, мы не обращали внимание на его желание проводить митинги и рисовать плакаты ко дню книги и словесности, мы не обращали внимание, что он повесил портрет Пушкина у себя на рабочем месте. А почему? Потому что он всегда исправно выполнял свое дело! Так, товарищи?

— Так, уважаемый, товарищ председатель, — с готовностью подхватила Людок, пардон, Люсьена Тимофевна, подобострастная секретарша партии.

— Он всегда делал на два наряда больше за смену!

— На три, уважаемый товарищ председатель, — внесла свою секретарскую правку Тимофевна.

— На три, товарищи! Мы с гордостью прибивали его на доску почета, как пример. И он висел там! Хотя и продолжал иногда привлекать наше внимание не только за то, что там висит… — председатель закашлялся, захлебнувшись собственное мыслию и упиваясь вниманием членов, — то есть, тем, что был, так сказать, примером для многих! А это, товарищи, не всем доступное счастие! Мы оказали честь! Товарищи!

Конец ознакомительного фрагмента.