Победы, которые не умирают

Юлия Ефимова

Греция, Малая Азия, Северное Причерноморье – огромный мир, населённый эллинами. В конце 6 – начале 5 вв. до н. э. здесь происходит множество событий: падение тирании в Афинах, поход Дария против скифов, противостояние Афин и Спарты, греко-персидские войны… Роман рассказывает о судьбе трёх героев – Гектора из Афин, Клеанта из Спарты, Леандра из Каркинитиды – в эту переломную эпоху.Это также роман об Олимпийских играх, которые постепенно становятся связующим звеном эллинского мира.

Глава 5. Обещания

— Вижу Византий, — крик Эвмолпа оторвал Леандра от невесёлых мыслей. Он вытянул шею, осматриваясь вокруг. Впереди раскинулось гигантское сооружение, строительство которого Леандр видел, когда плыл из Херсонеса в Понт. Понтонный мост через Боспор, построенный Мандроклом Самосским, вытянулся на четыре стадия, соединяя Европу и Азию с помощью кораблей-понтонов; между ними на натянутых канатах уложили доски, оставив проходы для мелких судов.

На северном берегу Боспора, у входа в Пропонтиду, расположился Византий. В его порту кораблей было довольно много, однако особой суеты не наблюдалось.

Какая-то громадина преградила им путь. Леандр разглядел длинную триеру с обшитым медью тараном и вырезанной из дерева фигурой на носу. Фигура заставила Леандра прищуриться и пристальнее вглядеться в судно. Медузу Горгону, чьи выкрашенные чёрным змеи-волосы казались живыми из-за мокрого блеска, он уже видел в порту Ольвии. С этого корабля упала Иола, а значит, её хозяин, вероятнее всего, находится на борту или в городе.

Первое побуждение Леандра — спрятаться от взоров команды триеры, — быстро прошло. Кто мог его узнать? Одновременно его охватило любопытство. Какую роль тот тип сыграл в судьбе девочки? Знал ли он, что та жива? Леандр почему-то был уверен: он найдёт ответы.

Выяснить, кто командовал триерой, оказалось на удивление просто. Эвмолп представил Леандра приятелю, портовому таможеннику Хрисиппу. Тот на вопрос юноши охотно ответил:

— Корабль Лисимаху принадлежит, нашему местному богачу. Ну, то есть принадлежит-то он, конечно, не ему, а Византию, но он — триерарх. Оснастил триеру за свой счет и вот теперь командует. Собственные корабли у него имеются — не триеры, а помельче. У него вообще-то несколько кораблей, по большей части торговых да грузовых, сам понимаешь. Говорят, торговлю рабами и металлами он ведёт с таким размахом, какой мало кому снился. Ну, не сам, конечно, торгует — нанимает людей или сдаёт внаём корабли.

— И где живёт Лисимах? — словно невзначай спросил Леандр.

— А те-то зачем? Думаешь, на тебя польстится? — громко загоготал Хрисипп, потом ехидно хмыкнул и ткнул пальцем куда-то в сторону города. — Вон, видишь, холм с крепостью? Вот возле него-то он и обитает. Громадный дом — не чета моему. Там тебе любой покажет.

— А ты сам с ним не встречался?

— Не. Куда там. У него есть, кому переговоры вести с таможней. Да ладно, пусть его. Хочешь посмотреть город? Я так понимаю, вы здесь весь день пробудете. Вон сынок мой, бездельник, пусть хоть тебя займёт, посмотрит, как ведут себя умные люди. Эй, Ксанф, подь сюда!

Мальчишка лет восьми подбежал к отцу. Его песочного цвета волосы беспорядочно торчали в разные стороны — словно по какой-то причине встали дыбом. Руки он держал за спиной, с любопытством разглядывая гостя сквозь прищуренные глаза.

— Знакомься, это Леандр. Он здесь проездом — займи его на денёк, покажи город. И чтоб до вечера я тебя не видал, — Хрисипп торопливо направился к очередному судну.

Леандру совет понравился. Он предупредил Эвмолпа, что уходит до вечера, и вместе с Ксанфом пошёл в город.

Леандр и его спутник шли по улицам, молодой человек всё время держал в уме направление, указанное Хрисиппом к дому Лисимаха. По пути Леандр успел уточнить местоположение дома у Ксанфа: в отсутствие отца тот оказался не прочь поболтать, между делом уплетая пирог, который раньше прятал за спиной.

— Ага, вон его дом, — вдали виднелась красная черепица на крыше. — Огроменный. Таких у нас немного.

— А сейчас он дома?

— Почём я знаю? Он несколько дней как вернулся, значит, мог пойти на рынок. Давай сходим и глянем. Это близко.

Рынок Византия мало чем отличался от рынков других крупных городов. Та же вонь, торговые ряды с продуктами, палатки с ювелирными украшениями, одеждой, посудой, тканями, лавки с благовониями, вином или лекарствами, всюду людские толпы, нескончаемая суета возле многочисленных складов.

Они миновали лавку менялы с толпой возбуждённых и недовольных моряков и свернули за угол цирюльни, чей хозяин сидел на камне у порога и скучающе поглядывал вокруг. Вдруг Ксанф вцепился в руку Леандра и возбуждённо зашептал, показывая на группу мужчин, оживлённо болтавших в тени мраморной колоннады, окружавшей рынок:

— Вон тот, видишь, в коричневом плаще? Ну, в светлом хитоне? Это Лисимах.

Леандр остановился как вкопанный, глядя на незнакомого худощавого мужчину с чисто выбритым неподвижным лицом, серыми глазами, впалыми щеками, длинным, чуть загнутым как у хищника носом и короткими пепельными волосами. Выражение глаз, жёсткий рот и уверенные манеры говорили об умении и желании властвовать. Даже ростом он был выше остальных.

Речь шла о Дарии.

— Значит, мост через Истр ещё стоит?

— Да. Дарий велел его уничтожить, если армия не вернётся через два месяца. Время на исходе, не исключено, что скоро персы явятся сюда. Я слышал, война со скифами не принесла успеха. Армии нужен видимый враг, а не призрак.

— Ничего себе призрак, — заметил кто-то. — Поля на пути армии Дария он жжёт вполне реально.

— Да, угроза голода и заставила персов вернуться — Дарий и до Тираса не успел добраться. Раненых не берут — оставляют на милость варваров. Скифский царь Иданфирс может праздновать победу. Скоро персы будут у Истра. Надо предупредить тиранов, которых он оставил сторожить тамошний мост. — Все посмотрели на Лисимаха.

— Я виделся с Аристоном, когда возвращался из Ольвии, — неохотно обронил хозяин Иолы. До этого он чуть заметно улыбался, слушая разговоры, и помалкивал. — Всё, что знал, я ему сообщил.

— А кто там ещё, кроме нашего Аристона?

— Там их много: Гистией из Милета, Гиппокл из Лампсака, Стратис из Хиоса и другие. Мильтиад Херсонесский тоже там. Дарий знал, кого оставлять: все они зависят от него.

— Да уж, хотел бы я знать, что происходит, — мужчина, стоявший возле Лисимаха в полном боевом облачении гоплита, стукнул копьём о землю. — Известия одно противоречивее другого. Похоже, придётся опять ждать персов в гости. Лишь бы мост Мандрокла продержался до той поры, тогда они тут не задержатся.

Леандра обрадовался возвращению персов. Значит, не только Таврия, но и Ольвия не пострадали.

Беседа плавно перетекла в рассказ о привезённых товарах, потом мужчины разошлись. Лисимах в сопровождении трёх рабов отправился к своему дому. Он шёл неторопливо, по правой стороне улицы, приветствуя знакомых и расталкивая с помощью рабов нерасторопных бедняков.

Леандр с Ксанфом проводили его взглядом. Ксанф порывался о чём-то спросить, но Леандр стиснул его руку и тихо пробормотал: — Потом. Мне нужно кое-что выяснить. Ты знаешь кого-нибудь из тех, с кем он говорил?

— Ага, вон тот, видишь? Мой дядя. — Он указал на пухлого мужчину лет сорока. — Его Тисамен зовут. Пошли, спросишь, чего надо.

— Просто представь меня ему.

— Дядя, — Ксанф помахал рукой, привлекая внимание.

— О, племянник. Ты как тут оказался? Отец знает? — видимо, на последнюю часть вопроса он положительного ответа не ждал, потому что сразу добавил: — Смотри, скажу ему — выдерет по полной.

— Ничего подобного, — обиделся племянник. — Он мне сам наказал помочь Леандру посмотреть город, он ведь тут впервые. Кстати, это Леандр из Понта — я думал показать ему агору. Тут мы вас увидали, и он говорит, что знаком с Лисимахом…

Леандр хотел прервать словесный поток, но не успел. Тисамен с любопытством взглянул на юношу.

— Вот как, знаком? Мне показалось, ты тут впервые, — племянника он явно слушал внимательно.

— Я видел его триеру недавно в Ольвии.

— В Ольвии? Ты был там? — Тисамен оживился. — Правда, что оттуда все сбежали?

— Не совсем. Но люди боялись войны с персами. Одни готовились к ней, другие бежали. Когда я уплывал, то увидел триеру, которую встретил у вас в порту. Вот и интересуюсь, чья она. Вы, наверное, хорошо знаете Лисимаха? Хрисипп говорил, он очень известен в Византии.

— Лучше не скажешь. Его все знают.

— Я видел его дом — у нас в Таврии таких и нет. Наверное, у него не меньше десятка рабов?

— Десятка? Пожалуй. Для обслуживания дома. Не считая тех, кто работает в его мастерских и на полях.

— У него несколько мастерских?

— Три штуки. Оружие делают, доспехи. На его триере все вооружены его же товаром. Удобно.

— И выгодно. Особенно в наше время.

— А твой отец чем занимается?

— Тоже торгует. Сейчас мы как раз везём груз в Элладу.

— В Афины?

— Нет, на Эгину. Я вообще-то впервые в таком путешествии.

— Понимаю. Молодым это на пользу. Взять того же Лисимаха — где он только не был. С юности плавал всюду, всё изучил, нашёл нужных людей. Теперь вот ему товары везут со всего света.

— А с Понтом он тоже торгует? Раньше я про него не слышал.

— Он торгует в основном с югом и западом: Синопа, Гераклея, Истрия, Аполлония. Ну а на севере разве Ольвия. Раньше там рабов немного было, сейчас что ни поездка — то кого-то привезут. Рынок там, видимо, растёт.

Последние годы ольвийская агора разрослась, торговые пути, на перекрёстке которых находился город, становились всё более оживлёнными, потоки товаров со всех концов варварского мира встречались в этой точке на берегу обширного лимана.

Леандр понял: добиться чего-то ещё от Тисамена будет непросто, не рискуя привлечь его внимание. Он предложил Ксанфу остаться с дядей, чему паренёк не слишком обрадовался, ибо дяди не прочь был заставить племянника поработать: поднести с рынка до дома корзинку с едой.

Скоро Леандр добрался до дома Лисимаха. Двигался он неторопливо, поглядывая по сторонам. Внезапно послышался вскрик, затем звуки палочных ударов — и снова крики.

Леандр пробежал до конца стены и осторожно выглянул за угол. Лисимах избивал одного из своих рабов. Несколько прохожих равнодушно или с интересом поглядывали на происходящее. Раб при ближайшем рассмотрении оказался мальчишкой — ровесником Леандра или чуть младше. Он дёргался и извивался, рядом на земле валялась корзина, откуда вывалились две амфоры. Они треснули от удара, вытекающее вино быстро впитывалось в уличную пыль, окрашивая её кроваво-красным цветом.

Истязание продолжалось до тех пор, пока мальчишка не затих, не в силах сопротивляться. Тогда господин швырнул его оземь и величественно удалился в сопровождении другого раба. Третий раб нагнулся над мальчиком и затормошил его. Леандр решил не медлить и шагнул к ним.

— Давай я помогу. — Он присел на корточки и дотронулся до лежащего без сознания мальчика.

— Ты кто? Чего хочешь? — подозрительно спросил мужчина.

— Ничего не хочу, просто помочь подошёл. Да и что ты можешь мне предложить?

— А ты?

— Могу помочь до вашего дома дотащить, перевязать раны и смазать их, чтобы зажили лучше.

Раб пристально уставился на молодого человека, осмотрелся по сторонам, словно ожидая подвоха, потом опустил глаза на покрытого кровью паренька и после краткого размышления кивнул.

— Давай втащим его в дом.

Вдвоём они подняли мальчика за плечи и ноги и потащили вдоль стены. Крошечная дверца, скрытая зелёными листьями плюща, легко отворилась — Леандр оказался в доме человека, чьей судьбой он сегодня так живо интересовался.

Дом был и впрямь огромным: внешняя каменная стена служила внутренней стеной помещений, которые шли по её периметру. Крышу над помещениями с внутренней стороны поддерживала колоннада. Центральное место занимал двор с мощёными дорожками, в центре двора на высоком постаменте высилась мраморная статуя бога торговли Гермеса. Были и другие статуи — кому они принадлежат, Леандр не разглядел.

На противоположной стороне двора находился каменный хозяйский дом. Леандр, повинуясь знакам раба, повернул вправо от калитки, и они зашли в помещение, явно предназначенное для слуг. Из мебели — пара лежаков и подобие стола на очень коротких ножках. На лежаках валялись разбросанные в беспорядке тряпки. Кувшин с водой и пара горшков составляли на столе компанию куску ячменной лепёшки.

Мальчик застонал и заметался, мужчина, взяв его за плечи, тихо что-то зашептал на незнакомом Леандру наречии. Потом раб перешёл на эллинский:

— Тихо, Таркай, тихо. Сейчас мы тебе поможем. Бедняга! Несчастья на него так и сыплются! Сестры лишился, теперь вот хозяйские побои каждый день. Так он долго не протянет.

Леандр между тем вынул из-за пояса мешочек, который всегда носил с собой. В нём лежал пузатый арибалл⁵ с мазью — он научился её делать по совету Праксидама. Тот был в своё время знаком с известным лекарем Демокедом из Кротона. Демокед, как говорили, попал в плен к Дарию и служил его личным врачом. Вернувшись домой, он женился на дочери самого Милона. Когда Демокед жил на Эгине, Праксидам узнал у него состав заживляющей мази.

— Подай чистую тряпку и воду, — попросил он раба и, пока тот искал тряпки, спросил: — Как тебя зовут?

— Спарток, — раб протянул тряпку, держа в руках кувшин.

— А я Леандр. — Он протянул руку за тряпкой, порвал её надвое, смочил одну часть водой и начал обтирать спину Таркая. Осушив её второй тряпкой, он вынул мазь. Запах лаванды и розмарина наполнил комнату. Леандр осторожно нанёс мазь на кровоточившие раны. Явно не первые — спина была исполосована плетьми, верёвками и палками. Не отрываясь, Леандр спросил:

— Его сестра погибла? Как?

— Бросилась с корабля и утонула. Это в Ольвии случилось. Такая чудесная девочка, наша Иола. Все её любили…

— Иола?

— Да, самое имя для рабыни. Её мать тоже была тут рабыней, рано умерла… Алида её звали. Всё надеялась, что у дочери судьба будет не как у нас, но куда там… Брат любил её больше всего на свете, хоть отцы у них разные. — Он замолчал, вспоминая те дни. Леандр отметил про себя: судя по отношению Спартока к Иоле и Таркаю, мать их много для него значила. Он говорил на удивление правильно для раба-варвара, его сдержанные, без подобострастия, манеры вызывали у Леандра уважение.

— Так они с детства жили тут?

— Другой судьбы не знали и уже вряд ли узнают.

Таркай снова застонал и открыл глаза. Он попытался перевернуться на спину, но Леандр придержал его за плечи. Мальчик недоуменно смотрел на чужака, затем перевёл взгляд и, увидев Спартока, слегка успокоился.

— Ты как? Помнишь, что случилось? — обеспокоено спросил Спарток.

Таркай сглотнул, шмыгнул чуть приплюснутым носом и посмотрел на чашку возле топчана. Леандр протянул её, мальчик, с трудом приподняв голову, жадно к ней припал.

Леандр изучал его черты, ища сходство со своей знакомой, но отметил лишь русые волосы, отливающие медью, и широкие скулы. Ему оставалось узнать, что случилось на судне, и решить, говорить ли брату правду о сестре.

— Ты кто? — хриплый голос прервал его размышления. Леандр посмотрел вниз. Пристальный взгляд тёмных глаз заставил его вздрогнуть. — С какой стати ты взялся мне помогать?

— А почему бы нет?

— Да такое у нас никому бы в голову не пришло.

— Наверное, у вас так принято.

— А ты сам нездешний?

— Нет, я из Понта.

— Понт? — Боль вспыхнула, вызвав тяжёлые воспоминания. — Ненавижу Понт, — еле слышно пробормотал Таркай.

— Да, Спарток сказал, твоя сестра погибла там. Мне жаль. Она была моложе тебя?

— На четыре года моложе, — Таркай откинулся на ложе, рассеянно уставившись в потолок.

— А ты уверен, что она утонула? — спросил Леандр.

— Да куда ей деваться в воде-то? — Спарток сокрушённо покачал головой. — Она и плавать не умела. Никто из нас не умеет. И Таркай сказал, что всё видел.

— Да, видел, — после краткого колебания решительно произнёс Таркай. — Видел, и так и сказал хозяину. Как он тогда орал, винил меня, да разве ж я мог что-то сделать? Нет. Ей не было пути назад. — Глаза его блеснули. Леандр понял: брат отлично осведомлён о спасении сестры, но не намерен ставить кого-либо в известность, даже такого близкого человека, как Спарток. Он будет защищать сестру до конца. Леандр повернулся к Спартоку и попросил:

— Ты не принесёшь чего-нибудь попить? Нам с ним не помешает. — Поскольку в комнате ничего не было, Спартоку придётся оставить их наедине.

Когда тот вышел, Леандр решительно спросил:

— Ты ведь видел, как она спаслась?

— Кто? — глаза Таркая вспыхнули.

— Иола.

— Откуда ты знаешь Иолу?

— Я спас её в Ольвии, — Леандр взял быка за рога. — Я помог ей забраться на наш корабль. Я запомнил триеру твоего хозяина, увидел её тут в порту и решил выяснить побольше о нём и об Иоле, если получится.

Всего три предложения, но за то время, что Леандр их произносил, на лице Таркая подозрительность сменилась недоверием, потом надеждой. Леандр видел: тот боится задать следующий вопрос. Мучить парня смысла не было.

— Она в порядке. Я у моего отца её оставил. Он не причинит ей вреда.

Таркай внимательно слушал, губы его растягивались в улыбку, открывая кривоватые зубы.

— Расскажи о ней, — попросил Леандр. — Она молчит почти всё время, о себе не рассказывает.

Таркай нахмурился, закусил губу и внимательно посмотрел на Леандра.

— Ты мне не веришь?

— Верю. Видишь ли… Мне было четыре, когда она родилась. Я жутко ревновал поначалу. Мой отец — свободный, я его не знал. Мама сама из скифов, как раз из-под Ольвии, жила с родителями в какой-то деревне, потом вышла за эллина, имя взяла эллинское. Мама говорила, если ребёнок рождается, то он получается ни эллин, ни скиф. Там много таких полукровок, навроде меня. Не помню, как их называли… Калип… капил…

— Каллипиды, ну или эллиноскифы, — поправил Леандр.

— Вот. Но во время какой-то стычки отец погиб, мать захватили в плен скифы — не из её племени, а другие, их ведь там много, так она говорила. Они и продали её на невольничьем рынке в Аполлонии, там её купил мой хозяин. Мне Спарток рассказывал — его купили на том же рынке. Он-то ведь фракиец. Он говорил… — Таркай понизил голос, — …Лисимах, как маму увидел, так мигом выложил за неё больше пятисот драхм.

Леандр вспомнил двести драхм, заплаченных за двух рабов, и покачал головой.

— Да, потом Лисимах привёз маму сюда. Она ждала меня, и он получил разом двух рабов. А через четыре года родилась Иола. В доме Лисимаха об этом говорить нельзя, но все знают, что её отец… Ну, он, в общем. Но я её вскорости полюбил жуть как сильно. Да её все слуги обожали. Даже жене хозяина она нравилась. Своих-то детей у неё нет. И сестра моя любила общаться с ней. Это потом Иола стала молчаливой, слова не добьёшься, а сначала весёлая была, счастливая — пока не поняла, что вокруг происходит. А это случилось, когда мама померла.

Таркай замолчал, лицо его напряглось и исказилось гримасой боли, взгляд устремился в угол, словно пытаясь прожечь стену.

— Года четыре назад объявился брат хозяйки Агесарх, будь он проклят. Он живёт не здесь — в Аполлонии. Они в тот вечер хорошо повеселились. Лисимах отправился спать, а Агесарх вышел во двор. Что там случилось, мне никто не рассказал, да я не дурак, сам догадался. Утром маму нашли мёртвой. Говорили, она убила себя, но она бы так не сделала. Агесарх наутро уехал. Его счастье, иначе я бы его грохнул!

Леандр поёжился, услышав угрозы раба эллину. Закон против раба, поднявшего руку на свободного, был суров — оправданий не предусматривалось.

— А дальше?

— Лисимах тогда как озверел. Иногда мне казалось, он и сам не прочь прибить братца жены… Я как-то подслушал, как он говорил с женой, что ноги её брата тут не будет. И хозяйка переменилась. Раньше она, наверное, думала, он просто развлекается, как другие. Тут-то она и поняла, как он на самом деле к маме относился. Иолу начала третировать, как никого. А Лисимах наоборот, защитить пытался, а вот свободу дать не хотел. Сам понимаешь, как Иоле пришлось тяжело. Уборка, готовка, работа на ткацком станке, стирка. Она толком поспать не успевала — уже снова зовут. А коли не успеет чего — хозяйка тут как тут, ругает и даже бьёт. Не при муже, правда. Через несколько месяцев Иола была кожа да кости, вся прозрачная. Я боялся, что помрёт. Вот Лисимах и решил взять нас в плавание. Мне-то и прежде доводилось с ним ходить в море — я у него навроде оруженосца.

Аристон, наш тиран, по приказу Дария оставался у моста через Истр. Следил, чтоб его не разрушили, пока Дарий возится со скифами. Лисимах — его правая рука, и вот Аристон его отправил на триере вслед армии Дария, чтобы быстрее получать новости. Мы побывали в Истрии, потом в Никонии. Когда Дарий подобрался к нему, перебрались в Ольвию, где Лисимах быстро узнал, что хотел. Перед возвращением в Византий он решил прикупить кой-чего на агоре. Обычно у них на оптовом рынке попадается немало полезного, но тут склады позакрывались. Всех больше волновало, как бы найти на кораблях свободные места для бегущих людей, чем как заполнить их товаром.

Таркай усмехнулся:

— С агоры Лисимах вернулся без товаров, — Таркай помрачнел, — зато с Агесархом. Триера сразу отчалила и направилась в Истрию, к Аристону. Как Агесарх оказался в Ольвии, я не знаю — сбежал, наверное, из Аполлонии, когда персы туда подобрались. Иола бросилась на него. Я попробовал оттащить сестру, но она успела добраться до Агесарха. У него был нож, так она его вытащила, пырнула Агесарха в брюхо и тут же прыгнула в море. Гребцы не заметили: все бросились к Агесарху на помощь, никто не подумал о рабыне. Только я и видел, как её спасли и втащили на чей-то корабль. Я никому не сказал, даже когда Лисимах чуть не запорол меня до смерти за то, что я не остановил сестру.

— А Агесарх?

— Выжил. Нож слегка его задел. Ругался, хотел вернуться, найти Иолу и убить, но куда там. Лисимах в шутку предложил ему тоже прыгнуть за борт, тогда Агесарх и заткнулся. Лисимах привёз его сюда, поскольку Аполлония сейчас не в лучшем положении.

— Лисимах ему простил смерть твоей матери?

— Она же просто рабыня. А он — родственник, хоть и ублюдок. К тому же, он в смерти Иолы не виноват — он сама его чуть не грохнула. Жаль, не насмерть, — кровожадно оскалился Таркай.

— Я всем сказал, что она утонула. Когда вспомнили о ней после ранения Агесарха, её в воде уже не было. Мне поверили — мы ведь плавать не умеем. Лисимах разозлился на меня, я тебе говорил, зато не очень-то сожалел, что Агесарх ранен. Он сейчас тут, в доме, в себя приходит. Мне достаётся и от него, и от Лисимаха, и от его жены. Но я выдержу, потому что знаю: моя сестра жива! Благодаря тебе. Простому рабу ничего предложить свободному человеку вроде тебя, но если выпадет мне шанс помочь тебе, я всегда буду на твоей стороне. Всегда!

Слова прозвучали как клятва, настолько торжественно и твёрдо произнёс их Таркай. Чужой раб присягал на верность Леандру! Это было немыслимо, однако молодой человек не возразил. Всё равно он уедет, а Таркай останется, и неизвестно, увидятся ли они когда-нибудь. Оба это понимали.

— А я обещаю, что помогу тебе и твоей сестре стать свободными! — Леандр не знал, зачем сказал это — слова вырвались сами.

Через мгновение тряпка, скрывавшая вход, впустила Спартока. Стало видно: на дворе темно. В руках Спарток держал небольшой кувшин с вином с парой кубков. Налив в них вино, он один передал Леандру, из второго напоил Таркая.

— Позаботься о нём, — попросил Леандр Спартока. — Он слишком безрассуден.

— Ты мне это говоришь? — усмехнулся Спарток и добавил: — Он мне как сын. Я за ним пригляжу.

— Мне пора. Прощайте. Мой корабль завтра утром уходит в Элладу. Таркай, я рад, что мы познакомились. Похоже, это судьба, и она на нашей стороне, а значит, мы ещё увидимся. — Ответом был лишь блеск глаз и лёгкая улыбка.

Леандр вышел за дверь, Спарток проводил его к выходу на улицу. Странное ощущение не оставляло Леандра всю дорогу. Оказавшись в гавани, он понял: Таркай так и не спросил, где живёт Леандр. Он не хотел знать то, что не хотел, чтобы знали другие.

Примечания

5

Арибалл — небольшой сосуд округлой формы с узким горлом и расширяющимся к верху венчиком.