Глава 1.
Настя отложила книгу и посмотрела на часы на каминной полке. Сегодня они с братом собирались пообедать вне дома, несмотря на ворчание Аграфены — и кухарки, и няни, и экономки одновременно. Родительские капиталы позволяли нанять целый штат, но они привыкли жить просто. Аграфена была еще не стара и прекрасно справлялась с домом.
Брат обещался сводить ее сегодня в ресторан «Савой», открытый купцом Пальцевым на Большой Покровской. Она никогда там не была, а брат все не мог найти свободного времени. Но сегодня он не пошел в контору, отправился на кладбище, где уже три года покоится его невеста, неожиданно и скоропостижно скончавшаяся от пневмонии. Настя не успела познакомиться с Татьяной, но брат столько о ней рассказывал, что она была уверена, они бы обязательно подружились.
Святки всегда были горячим временем для торговли и дела требовали присутствия Владимира в конторе до позднего вечера: рестораны и трактиры пополняли запасы вина, уходящего влет в праздники и один из главных виноторговцев Серафимовска не упускал такой возможности. Но сегодня он твердо пообещал сестре обед, когда же выбираться в ресторан, как не на святочной неделе!
Настя с сожалением выбралась из нутра пухлого дивана, подошла к окну, отдернула кружевную занавеску и уставилась на почти пустую улицу. Мимо прогрохотала старомодная карета, чья-то служанка спешила домой с корзиной на руке, но Владимира не было видно. Он взрослый мужчина и не нуждается в опеке и беспокойстве сестры, но почему-то ей стало не по себе. Возможно, он остался на кладбище дольше, чем предполагал?
Прошел час, но брат так и не появился. Наверное, заехал в контору и за делами забыл об обещании пообедать с сестрой. От голода заурчало в животе. Ждать дальше не было смысла и Настя спустилась в кухню, где Аграфена, ворча, что негоже барышне на кухне обедать, подала щи с сушеными грибами; снова поворчала, теперь о дороговизне говядины, где ж видано, чтоб в скоромные дни щи без мяса варить, а куда деваться!
Весело потрескивали дрова в печи, подходила опара для пирогов к ужину. Но, несмотря на голод, девушка съела лишь несколько ложек, внутри встал ком.
От стука в дверь она вздрогнула и быстрее Аграфены бросилась на первый этаж, распахнула двери и чуть не наткнулась на здоровенный кулак. Крепкий молодой человек с усиками в полицейской форме как раз поднял руку чтобы вновь постучать в дверь.
— Покорнейше прошу простить, барышня.
Сердце сжалось от дурного предчувствия.
— Госпожа Мичурина? Анастасия Васильевна?
— Да, это я.
— Могу я войти?
— Я не совсем понимаю, — Настя еще надеялась, что визит полицейского случаен и не имеет отношения к ее семье. — В чем дело?
— Этот разговор нельзя вести на пороге. — Полицейский явно чувствовал себя неудобно.
Руки задрожали, но Настя посторонилась и показала жестом в сторону гостиной:
— Прошу.
Полицейский отказался садиться, откашлялся, помялся.
— Я сожалею, барышня. С вашим братом… произошел несчастный случай. В центре. Его… его переехала конка.
— В какую больницу его отвезли? Я должна немедленно туда поехать… Вы можете поймать экипаж?
— Мне очень жаль, барышня… но… он не в больнице.
— Где он? — Сердце стучало так, что Настя не слышала своего голоса.
— В городском морге, барышня.
Позади послышался глухой удар. Это Аграфена рухнула на пол.
— Вы уверены? — Не пытаясь помочь экономке Настя пристально смотрела на полицейского. — Почему вы так уверены, что это Владимир?
— Один знакомый господина Мичурина проходил мимо, он узнал…эээ… жертву. Но по правилам тело должен опознать близкий родственник. Мужчина рассказал, что это вы и где вас искать. Вы позволите сопровождать вас? Там не место одинокой женщине…ну, вы понимаете…
Настя стояла молча, словно не слышала его слов. Потом выдавила:
— Владимир страдал?
Полицейский выглядел еще несчастнее, когда ответил:
— Это была не быстрая смерть, госпожа Мичурина. Он даже… сказал несколько слов, прежде, чем потерял сознание.
— Что он сказал?
— Что-то об ангеле с мраморными волосами и кровоточащим сердцем. Думаю, он бредил.
— Но как он попал под экипаж? Его затоптали лошади, или он… попал под колеса? — Не надо бы ей знать таких подробностей, но так оттягивалось самое страшное — визит в морг. До этого момента еще оставалось место надежде.
— Я не знаю точно, барышня. Прохожие сказали, что он споткнулся и упал. Сначала копыта, а потом… колеса.
— Боже мой… Может быть, он мог выжить, если бы помощь подоспела вовремя?
— Сомневаюсь, — мягко сказал полицейский. — Никто ничего не смог бы для него сделать. Вам бы не видеть его таким… так что, если есть кто-то еще, кто может провести опознание…
— Нас осталось двое. Уже несколько лет. Вернее… теперь осталась я… одна.
— Мне очень жаль, барышня… Я надеюсь, у вас есть друзья, которые поддержат в это трудное время.
— Больше нет, — прошептала Настя. — Больше никого нет.
