История одного монаха

Зиновья Душкова, 2016

Книга «История одного монаха», рассказанная в новогоднюю ночь, погружает читателя в сферы, где пересекаются прошлое, настоящее и будущее времена. Тайные страницы из жизни Вечных Путников, раскрываются новыми гранями, проявляясь дорогими сердцу Именами Великих Подвижников, трудящихся во имя спасения Человечества.

История одного монаха,

рассказанная в новогоднюю ночь…

(Наггар, Индия)

Мир полон историями, и, казалось бы, одной больше или одной меньше — разве могут они что-то изменить в общем укладе жизни человеческой?! И тем не менее они пополняют сокровищницу, что едина в масштабах планетарных… Вот и ещё одна сложилась сегодня, на стыке уходящего Старого года и наступающего Нового года.

В детстве мы полны иллюзий относительно того, какими станем, но, едва повзрослев, мы приступаем к разрушению тех мыслеформ, что вели нас по жизни в годы отрочества и юности. Таким образом человек вливается в серую, однообразную массу подобных ему существ и действует, будто он запрограммирован чьей-то враждебной или доброй волей. Самым уязвимым становится тот, кто пытается высвободиться из этой вязкой массы. Как бы ни хотелось человеку «быть как все», тем не менее наступает день и час, когда он понимает, что «дальше так жить невозможно». Он становится подобным рыбе, выброшенной из воды. Там он уже задыхался в затхлой среде — а здесь ещё не научился дышать в новой для него атмосфере. И как же быть?..

Однажды, став человеком, ты понимаешь, что не хочешь им быть. Таким, каким хотят тебя видеть другие, — ты быть не согласен, и чувство протеста, будто незримый двигатель, начинает побуждать тебя к движению. Но в какую сторону податься, если везде ожидает Неведомое?.. Монах сидел под деревом и размышлял, а перестал ли он быть человеком, облачившись в монашеское одеяние?! Главным образом хотелось понять, почему обуревающие его чувства так трудно обуздать даже многократным произнесением молитв. Разве достойно, будучи монахом, продолжать думать о мирских страстях?!

Время клонилось к вечеру, и монах должен был решать, остаться ли ему спать под деревом или спешно отправляться на поиски иного ночлега. И вдруг, поддавшись неведомо откуда появившемуся внутреннему импульсу, монах встал и продолжил путь, обратившись в сторону клонившегося к закату светила. Оно словно манило его за собой, и монаху ничего не оставалось, как последовать вслед угасающим лучам, ибо он почему-то чувствовал себя неловко, если обращался в сторону Солнца спиной… Будто звездой путеводной избрал он светило и с восходом его отправлялся в путь, придерживаясь ориентира Солнечного. Так, недолго думая, монах пошёл напрямик, несмотря на то, что сеть протоптанных тропинок осталась в стороне. Босые ноги уже привыкли идти Путём тернистым…

Вскоре показался огонёк, что маяком спасительным увиделся в окружающем его мраке, и монах направил свои стопы прямо к нему. Маленький домик на окраине небольшого селения был довольно неказистым. Внутри никого не оказалось, хотя и горел свет. Пламя несколько раз приподнялось выше обычного, будто приветствовало гостя. И ровное горение тут же отразилось в растопленном слое маслянисто-жировой субстанции. Монах сел на деревянную лавку и стал осматривать жилище. Оно было бедным, аскетичным в своём убранстве, но всё здесь сияло чистотой. И вдруг дверь распахнулась, и вошла девушка, у которой на плече возвышался сосуд с водой. Увидев монаха, она ничуть не удивилась, напротив, поприветствовав его, сказала, что ожидала его встретить засветло. Монах удивился и спросил, откуда такая уверенность. Но девушка сказала, что видела его сегодня во сне, вернее, в момент выхода из сна. А когда с ней такое случается, то она воспринимает это как предупреждение о грядущих событиях…

Ночь выдалась звёздной. Монах стоял за дверями домика и наслаждался лицезрением сияющих светил. И в какой-то момент ему увиделось, что звёздочки слагаются в образ, довольно отчётливо проявляя лик девушки… «Неужели она известна в мире светил?» — подумал монах. И тут же, будто в ответ на его мысль, несколько светил сложились именем Арра… Что всё это значило, одному Богу было известно, но оставалось неразгаданной загадкой для странствующего монаха… Он просто ждал, когда девушка уснёт. Было очевидно, что она устала за день, да ещё незваный гость, которому пришлось уделить массу времени, чтобы накормить, напоить, расстелить ложе. Хотя трудно было назвать ложем нечто наподобие самодельной циновки и сложенное из лоскутов одеяло. Всё это, разумеется, было постелено на полу, ибо монах всегда должен быть ближе к земле, а тут и пола-то не было, вернее, он был, но земляной… Странно всё это: девушка-загадка, звёзды, имя… О ней не хотелось думать как о человеке, ибо никогда в жизни он не встречал подобного существа, более похожего на ангела… Но входит ли в его задачу разгадать тайну, связанную с ней? Так, в раздумьях, он провёл всю ночь, не смея войти в дом, дабы не потревожить сон девушки. И впервые, почувствовав предрассветную прохладу, он понял, что сегодня ему почему-то не хочется отправляться в путь с первыми солнечными лучами…

У монаха не было своих детей, да и семьи не было. Только теперь он понял, что если бы у него была дочь, он хотел бы видеть её именно такой, как эта девушка. А если бы она была младшей сестрой, то он сделал бы всё возможное, чтобы облегчить ей жизнь. Впервые он задумался о семье. Она всегда казалась ему структурой, изжившей себя, тормозящей развитие. По его наблюдениям, семья — это не союз двоих, но конфронтация, где каждый пытается навязать свои правила; и в конце концов в этой битве кто-то подсознательно признаёт себя жертвой, не имея сил сопротивляться тому, кто увиделся в роли палача. И здесь уже всё отдаётся во власть времени, как говорится, «пока смерть не примирит их»… Да, довольно неожиданный поворот Судьбы!..

И вновь внезапно распахнувшаяся дверь проявила силуэт девушки. Она подошла к монаху и сказала:

— Мне сейчас приснился странный сон…

— В чём же его необычность? — спросил монах.

— Я шла по кромке берега, и вдруг разверзлись облака, и светлый луч коснулся зеркальной поверхности вод. А затем, когда я обратила взор в небеса, я увидела, как звёзды стали слагать образы тех, кто состоял на Службе Единосущему. Все они были ослепительно прекрасны!.. — девушка опустила голову и тихо прошептала: — Но я недостойна видеть Их…

И тут монах подумал о том, что невольно вторгся в те сферы, куда возносилась душа этой девушки…

— Ты — одна из Них! — решительно произнёс он… И тут первые лучи Солнца, пробившиеся из-за горизонта, напомнили монаху о том, что он должен продолжить своё бесконечное странствование.

— Я сейчас напеку лепёшек и ещё дам тебе воды в дорогу, — будто прочитав его мысли, произнесла девушка…

Монах продолжил свой путь, но масса вопросов, возникающих в голове, не давала покоя. Да, он пытался сосредоточиться на ориентирах Солнечных, но то и дело сбивался с пути. И наконец решил присесть в тени ветвистого дерева. О, как мало ещё он знал о жизни! Одеяние монашеское в какой-то степени ограждало его от житейской суеты, и человеческие проблемы казались такими мелкими и суетными… Да, он жил, самозаключившись в подобие кокона. А девушка же будто была «обнажена» до предела, и даже кожа её казалась прозрачной… Весь мир проникал сквозь неё, и она сама проникала сквозь миры!.. Жажда познаний вдруг настолько охватила монаха, что он тут же вскочил и побежал, не разбирая дороги, туда, где, возможно, хранился ключ от Тайны, которая правила и его жизнью…

Немыслимое расстояние покрыл монах за всего лишь один световой день. И наконец он достиг горной местности. Последние лучи Солнца уже покинули поле зрения, а потому пришлось уже на ощупь выбирать место, где следует остаться на ночлег. Небольшая пещера оказалась довольно удобной. И он тут же заснул, забыв про лепёшки, что девушка дала ему с собой в дорогу…

Шёл осенний дождь, и казалось, ему мало будет одной ночи. Небо, затянутое тучами, не могло прояснить ситуацию, разве что только во сне… Монах бережно ступал по знойным пескам, среди которых в изобилии сновали скорпионы. Он знал, что они его не тронут, но и ему не хотелось лишать жизни этих «жильцов» пустыни. И вот наконец монах выбрался к прекрасному оазису, который окружали довольно высокие барханы. Следовало пройти внутрь этого зелёного островка жизни, но неведомая незримая сила будто стеной вставала между ним и оазисом. И никак нельзя было преодолеть эту преграду. Монах уже отчаялся, но тут навстречу ему вышел убелённый сединами старец и единым мановением руки устранил, казалось бы, неодолимый барьер между ними…

Слова Старца, залегли в душе и заставили задуматься о их сакральном смысле. Казалось, он владел ключами от всех тайн. И всё же оставалась львиная доля недосказанного. Путь к себе — самый сложный из всех! Необходимо проникнуть как в микромиры, сокрытые на клеточном уровне, так и «взойти» в беспредельные просторы макромиров, что в себе носим… Идти на разрыв, притом сохраняя цельность, — задача трудноразрешимая, но иного пути нет для тех, кто избрал путь Служения Высшему… Монах понял одно: не следует отправляться в долгий путь в поисках познания себя, ибо всё заключено в себе. «Всё в своих руках…» — медленно произнёс он и внимательно посмотрел на свои ладони. Конечно, с одной стороны, всё было просто, но, с другой стороны, Тайна оставалась за семью печатями, хотя, казалось бы, незримые ключи были вложены в его руки. Что ж, он попытается предпринять всё с целью постижения Непостижимого.

Монах проснулся среди ночи, его окружал мрак, и за пределами пещеры всё так же лил дождь. Но светлое состояние, навеянное сном, осталось в груди. Он впервые попытался внимательно взглянуть на свои ладони, но это было невозможно. Необходимо было дождаться часа рассветного, а затем уже думать, что же делать дальше: продолжать путь в никуда или остаться здесь, подобно многим отшельникам. Простой метод ощупывания сводов пещеры ничего не даст, надо будет её тщательно обследовать на пригодность для жилья. Монах сел и, вытащив лепёшку, отломил небольшой кусочек: кто знает, сколько дней ему придётся жить без еды, надо быть предусмотрительным в заботе о дне завтрашнем. Холод буквально пронизывал истощённое долгими странствиями тело монаха. И всё же на душе было тепло от воспоминаний, связанных со словами Старца: он будет видеть Будущее! Время имеет особенный заряд, и, несмотря на то что три разных течения формируют свои русла, тем не менее и прошлое и настоящее творится во имя Будущего… «Девушка из Будущего!» — вдруг блеснуло в голове, и тут же по всему естеству монаха разлилось тепло, будто он попал в объятия лучей Солнечных…

А вот и первые ласточки, вернее первые предрассветные знаки того, что день всё же будет Солнечным, несмотря на непрекращающийся дождь. Монах придвинулся ближе к выходу из пещеры и стал ждать рассветного часа… «Спит, наверно, светлое создание, — подумал он о девушке. — Интересно, какие же снятся ей сны и в каких мирах неведомых витает её душа?» Отчего о ней знали звёзды, отчего о ней знал Старец? И почему же о ней не знали люди, а также он, странствующий монах, претендовавший на знание многого из того, что неизвестно простому человеку?.. Но вот и звуки дождя постепенно стали стихать. Близился час рассвета, и небо становилось всё яснее и яснее. Время пришло делать выбор, о котором он никогда не думал. В его жизни всё было понятно, но в этой простоте не хватало чего-то главного. И вот теперь он, кажется, подошёл к главному вопросу своей жизни: кто он? Отсюда вытекали и другие вопросы, в зависимости от того, каким будет ответ на первый вопрос. Что ж, это было прекрасно — впервые ступить на путь, ведущий к самому себе!..

На первый взгляд пещера была мала, но, едва бросив взор в обратную сторону, монах увидел расщелину, за которой будто бы сокрыто иное пространство. Надо было немного поработать с целью создания проёма; и он тут же принялся за дело, при помощи камня сбивая уступы, мешающие проникнуть в глубь неведомых сводов. Не прошло и полудня, как работа была завершена. Но там, в глубине, было темно, а разжечь огонь было нечем. Монах решил подождать, когда Солнечные лучи обратятся в сторону пещеры и высветят все её потаённые уголки. Долго ждать не пришлось: светило вскоре показалось, своим ясным ликом «обратив» взор в сторону монаха. Ему вдруг стало стыдно, что впервые за много лет он не пошёл траекторией движения Солнечного. Но Светило так же сияло, щедро одаряя нежным теплом своим, что монах тут же понял, насколько дружески настроено Солнце ко всем ищущим Высший Свет, независимо от положения их тел. Конечно же, монах слышал о тех, кто, годами пребывая в одной позе, тем не менее в телах своих тонких вершит великие дела. Да и отчего же ему не испытать чувство полёта, дав отдых натруженным ногам?! Остановка иногда бывает лишь началом Пути…

Девушка сидела на полу и размышляла об увиденном во сне. Странно, у других людей жизнь полна всяческими суетными делами, пустым общением и ненужной болтовнёй — она же избрала себе уединение. И даже в тот час, когда один за другим ушли из жизни родители, она не голосила, как другие, но сразу же принялась сама омывать и причёсывать, облекая в лучшие одежды. Ведь она точно знала, куда уйдут её родители. Это будет лучший мир, где нет нищеты и бесправия. Там их встретят дедушка и бабушка и все те любящие души, которые прежде времени покинули сей мир… Далеко не мирным был он — этот мир — по отношению к её предкам да и к ней самой. Но выбирал ли кто из них такую судьбу — одному Богу известно… Но, несмотря на их ранний уход, девушка продолжала общаться с ними. О, это уже были другие облики — величественные и сильные в своей духовной, истинной сущности! И рядом с ними предстоял сей неведомый монах. Но какую роль он сыграл или сыграет в её жизни, о том было неведомо даже в Царстве Сновидений…

Ночь впервые застала монаха в пути. И если раньше он ориентировался исключительно по Солнцу, то ныне его путеводными светилами стали звёзды. Как же вспомнить ту конфигурацию небесных образов, из каких созвездий были проявлены Лики Светлые? Временами наплывали мрачные громоздкие тучи, и хотя монах постиг тайну управления Природными процессами, тем не менее он предпочитал не вмешиваться в стройный ход событий, что регулируется Силами Стихий. Сейчас было главное — идти ориентиром одной из сторон света. Так, пройдя определённый отрезок пути, он вдруг услышал журчание ручья. «А здесь ли брала воду девушка?» — подумалось ему. И тогда он решил провести остаток ночи здесь. А уже наутро найти тропку, по которой, возможно, девушка приходила за водой…

Яркие вспышки на звёздном небе давали надежду, что гроза пройдёт стороной, ибо блеск молний отдалялся всё дальше и дальше. Не хотелось бы явиться перед девушкой практически в истлевших одеждах, да ещё и промокших насквозь. Убаюкивающее звучание ручья сделало своё дело — монах заснул «сладким сном младенца». А в таком состоянии может легко присниться самый светлый сон. И он не заставил себя долго ждать… Монах шёл будто по воздуху, едва касаясь белоснежных облаков. А навстречу ему шли такие же, как он, существа, но одежды у всех были белые… Среди них был Старец, которого монах уже встречал при весьма странных обстоятельствах средь пустыни. Но ещё более удивительным увиделось то, что за руку он держал уже знакомую монаху девушку. Старец с великой нежностью смотрел на девушку, и монах понял, что у неё уже есть Отец, правда, Небесный… Душа её была под надёжным присмотром Могущественного Духа, о высоте которого монах мог только догадываться… И вдруг, завидев его, Старец с девушкой пошли к нему навстречу, радостно улыбаясь!..

О, как же не хотелось выходить из сна! Но лёгкий шорох листвы, приведённой в движение ветром, коснулся чуткого слуха монаха. И рассвет, едва высветивший контуры деревьев, позволил увидеть силуэт девушки, идущей навстречу монаху. Он опустился на колени, не смея поднять глаз. Но лёгкое прикосновение ладони заставило его взглянуть на ту, которую он искал, — девушка была всё так же молода, как будто годы не коснулись её. Она представляла собой зрелый плод, который полон благоуханным нектаром жизни. Отчего же старость не коснулась её?..

— Ты видишь меня такой, какой сохранил в воспоминаниях, — произнесла девушка.

— А разве это имеет значение? — спросил монах.

— Да, это имеет значение для тех, кто связан узами Небесного родства. Они следуют единой «Цепью Эволюции», что под Покровительством Единосущего находится.

— А почему же я стал согбенным старцем?! Значит, наше духовное родство «под вопросом»?

— Волею своей мы можем избирать, в каком из состояний нам целесообразно пребывать в тот или иной жизненно-важный отрезок времени. Ты был восхищён статью того Старца, которого встретил в пустыне, и твоим самым сокровенным желанием стало — быть похожим на него, более того, во дне каждом ты старался подражать ему, будто следуя стопами избранного им Пути…

Монах встал с колен и сказал: «Давай я помогу наполнить твой кувшин…» Девушка подала сосуд для воды, и когда монах набрал воду из ручья, он выпрямился и тут же рассмеялся: «Значит, ты меня запомнила таким, каким увидела первый раз, и образ, который ты удерживала в себе, помог мне разогнуться!» Девушка ответила, что в основе всего просто действуют те энергии, что могут в мгновение как состарить, так и омолодить. И это реально происходит, не только в сказках…

— А если я захочу стать юношей? — спросил монах.

— Ты немного упустил время, и сбой программы произошёл на клеточном уровне. И всё же наполовину вернуть возраст вспять подвластно даже простому смертному, не говоря уже о Сынах Неба, которые способны как остановить возраст на определённой дате, так и ускорить процесс старения, впрочем, и возврата к юности.

— Да, воистину, тебе Покровительствует Тот, Кто известен под Именем Вечный Юноша.

— Он Покровительствует и тебе, — тихо ответила девушка… — Что же я задерживаю гостя разговорами?! — вдруг спохватилась она. — Пойдём в дом!

— Пойдём! — ответил монах и бодро и радостно зашагал по тропе…

«Возраст не помеха, — подумал он, — если душа молода. Иногда бывает, что душа человеческая вперёд состарится, да и «наползёт» на лицо… А всё оттого, что она сродни душе животного и, как эмбрион, находится в стадии формирования. Да уж, как обретёт качества сверхчеловеческие, так и отсвет вечной юности может отразиться в образе человека. Впрочем, довольно рассуждений. Надо помочь девушке накрыть стол. Благо на улице ещё тепло, и можно собрать в огородике овощи, а с деревьев снять фрукты».

— Прекрасно! — будто прочитав его мысли, ответила девушка и подала монаху корзину.

Они вышли в небольшой сад, и здесь впервые в жизни монах ощутил благоухание, идущее от плодов. Они, будто живые существа, клонились к девушке. И монах понял, что они сами просились быть положенными в корзину… Стать частью человека, восполнив его не просто микроэлементами, но и своей энергетикой, — это было похоже на своего рода Посвящение. Переход из Царства Растительного в Царство Человеческое — не есть ли это одна из задач наполненных нектаром жизни плодов разнообразных?! Об этом стоило подумать и также изменить подход в плане взаимодействия особей различных Царств… Но вот уже девушка положила в корзину несколько выбранных ею плодов, которые, как увиделось монаху, сами падали в корзину, а ей лишь оставалось подставлять её… Это был какой-то особый микромир, который жил своими законами. И огромный макромир был бессилен оказать воздействие на границы, незримо оградившие этот маленький дом, сад и огород… Да, это была точка Жизни, к которой с великим почитанием относилась даже Смерть…

— Возможно, нам придётся остаться без огня, — сказала девушка. — Мне нечем зажечь его…

— Не беда, за годы своего уединения я научился многому, и в этом нам поможет Солнце, — произнёс монах и задумчиво продолжил: — Как, впрочем, и во многом другом!

— Где ты был всё это время? — спросила девушка.

— За гранью жизни и смерти, — ответил монах. — Я был один и не один, я был ни жив ни мёртв, и можно сказать, что я не бодрствовал и не спал. Я оставался человеком, в то же время не будучи им…

— Понимаю, — ответила девушка, — со мной часто такое бывает, и, видимо, о таких, как мы, говорят: «Не от мира сего!..»

— Погоди! — произнёс монах и предложил девушке сесть под яблоней. — …Я видел сон, в котором вы шли ко мне навстречу вместе со Старцем, он держал тебя за руку и с отеческой любовью смотрел на тебя. А вокруг все были в белом… Причём я не увидел никого, кто был бы в согбенном состоянии…

— Ты хотел бы знать, почему ты был там? — вопросила девушка.

— Да, но, насколько я понимаю, Истина должна постигаться!..

— Совершенно верно! — сказала девушка. — Но я помогу тебе постичь её…

«Сложно бывает встретить родственную душу. И, сплетённые в одном союзе брачном, два тела редко достигают физического, астрального и эмоционального созвучия, не говоря уже о теле ментальном. А что касается высших триад, то не каждый бывает «увенчан» ею, ибо невостребованность духовных проводников имеет следствием их преждевременный уход с целью формирования иных тел. Возможно, они окажутся более восприимчивы к вибрациям высокочастотным. Всего лишь шестая часть Человечества более-менее готова воспринимать Законы Космические, даже имея смутное представление о них… А слияние на уровне всех Семи тел есть удел единиц…» — монах вдруг прервал свой внутренний монолог и решил удалиться от домика, сиротливо стоявшего на окраине с широко распахнутой дверью, что была готова впустить всякого доброго путника. Сколь гостеприимные объятия встретит монах там, где живут многочисленные семьи, не знавшие «вкуса» одиночества?..

Селение встретило лаем собак, и запоздалые прохожие спешили к своим домам, не обращая внимания на странствующего монаха. Темнело… Он постучал в ворота, что были разукрашены пуще других. Кто-то вышел и крикнул: «Если не уйдёшь, сейчас же собак спущу!» Значит, здесь нежданным гостям не были рады, да и жданным — навряд ли. Монах не стал испытывать судьбу и пошёл дальше. Все врата были заперты крепко-накрепко, собаки бегали за высокими заборами, пытаясь «перегавкать» друг друга, будто заработанный таким образом кусок хлеба будет больше, да ещё и сдобрен хозяйскими объедками…

Монах шёл молча и вдруг услышал за одним из заборов, как «гавкаются» люди. Семья разделилась на два лагеря и обе стороны яростно поливали друг друга бранными словами. Никто из них не претендовал, подобно псу, на корку хлеба или обглоданную косточку. Каждый из них претендовал на правду и, похоже, готов уже был разорвать на куски своего «оппонента», лишь бы его личная правда взяла верх над правдой собрата… «Ох уж эта правда! — вздохнул монах. — Каждый несёт на себе её, будто горб, и чем больше подавляет других требованием признать свою правоту, тем больше нарастает горб… О, где же Мудрость в этом мире, единственно способная узреть, кто же из «правых» ближе к Истине… Да, эти, похоже, скоро «перелают» всех собак в округе…» И что бы ни сказал он этим людям, уже известно, что все хором скажут одно: «Иди отсюда, не твоё собачье дело!..»

Конец ознакомительного фрагмента.