Не его невеста

Юлия Гетта, 2022

Егор и Глеб Орловы – братья-близнецы. Молодые успешные бизнесмены, красавцы – мечта любой женщины. За одного из них я собираюсь замуж, ну а второй ласково называет меня сестренкой. Только похоже его чувства ко мне далеки от братских.

2 глава

Просыпаюсь от того, что рядом проминается постель. В комнате темно, а это значит, что сейчас всё еще ночь. Ловлю устроившегося рядом любимого, заключаю в объятия, прижимаюсь всем телом и сонно мурчу:

— Котенок, ты уже вернулся… Как вы посидели?

Чувствую нежный поцелуй в области виска и довольно улыбаюсь с закрытыми глазами.

— Хорошо посидели, малыш. Спи.

— От тебя пахнет спиртным, — замечаю.

Давно уже я не слышала этого запаха. Егор не позволяет себе пить, потому что очень ответственно относится к своей работе. Ну а я — спортсменка. И к тому же приверженка здорового образа жизни.

— Выпили немного, — поясняет Егор, высвобождаясь из моих цепких рук и разворачиваясь ко мне спиной.

Я тут же обнимаю его сзади и прижимаюсь грудью. Мы всегда так спим.

— Имей в виду, если мы в ближайшее время собираемся заделывать ребенка, то от алкоголя нужно отказаться. Совсем, — сонно бормочу я, уткнувшись носом в любимую спину.

Егор ничего не отвечает. Но я не придаю этому значения, слишком уж хочется спать.

* * *

Просыпаюсь, как и всегда, с первыми лучами солнца. Никогда бы не подумала, что однажды стану жаворонком, но ради любимого дела, оказывается, мой организм готов совершать еще и не такие подвиги.

Мой будущий муж сладко сопит рядом, широко раскинув руки в разные стороны и заняв тем самым две трети нашей совсем не маленькой кровати. Смотрю на него и улыбаюсь — меня с ног до головы затапливает нежностью. Какой же он милый, когда спит. Как же я его люблю.

Спускаюсь босая вниз, но предварительно надеваю и туго завязываю поясом длинный вафельный халат. Нельзя забывать, что теперь мы с Егором в доме не одни. Достаточно с меня неловких ситуаций.

Оказавшись на кухне, закатываю рукава халата и сразу начинаю готовить завтрак.

Настроение у меня превосходное, впрочем, как и всегда по утрам. Гремлю посудой, что-то тихонько напеваю себе под нос и едва не вздрагиваю, когда сзади раздается:

— Доброе утро, Настя.

Резко оборачиваюсь и в первое мгновение совершенно теряюсь.

На пороге кухни стоит Глеб. Но то, что это именно он, я понимаю лишь по той причине, что пять минут назад наблюдала за спящим Егором в нашей спальне. Вряд ли мой возлюбленный успел бы так быстро проснуться, принять душ и одеться. А в том, что мужчина передо мной недавно принимал душ, сомневаться не приходится. Его волосы слегка растрепанные и влажные. И вообще Глеб выглядит не таким, каким я привыкла его видеть. Нет ни рубашки, ни строго галстука или пиджака. На нем обычная белая футболка и домашние легкие брюки. Сейчас он как никогда сильно похож на Егора.

— Доброе утро, Глеб! — с напускным весельем произношу я. — Как спалось? Завтракать будешь?

Он проходит в кухню, выдвигает стул из-за стола, садится.

— Да, не откажусь.

— Что ты предпочитаешь на завтрак? Я планировала сделать омлет с сыром и зеленью, но если ты хочешь что-нибудь другое — скажи, я приготовлю.

— Омлет вполне подойдет, — равнодушно произносит он.

И в этот момент я вдруг отчетливо понимаю, что у него что-то случилось. Глеб выглядит так, будто чем-то подавлен. Его плечи опущены, взгляд, обычно прямой и тяжелый, сегодня не выражает ничего.

Мне мгновенно становится не по себе. Волнуюсь за него. И совершенно не понимаю, какими словами задать обычный вопрос — что у тебя случилось? Не будет ли это бестактно? Мы ведь с ним не друзья, не приятели. Да и вообще, вдруг он не хочет это со мной обсуждать?

Неуверенно потоптавшись на месте, с легким кивком произношу:

— Хорошо, — и отворачиваюсь к плите.

А у самой в груди так и печет. Что же у него случилось? Или, может, мне показалось просто? Только проснулся человек. Наверняка не выспался. Вчера у них с Егором явно был насыщенный вечер. С чего я вообще взяла, что Глеб чем-то опечален?

Пока занимаюсь омлетом и варю кофе, буквально спинным мозгом чувствую на себе его взгляд. Но трусливо боюсь обернуться.

Когда все, наконец, готово, накрываю на стол. Расставляю приборы, находясь очень близко, но открыто взглянуть на Глеба по-прежнему не осмеливаюсь. Ругаю себя мысленно за эту дурацкую неловкость, но ничего не могу с собой поделать. Скорее бы он уже съехал…

Закончив сервировку, бормочу себе под нос:

— Ну, вот все и готово… Ты можешь начинать есть, если сильно голодный, или подожди нас. Я пойду разбужу Егора.

— Подожди.

Запястье обжигает от сильного захвата. Растерянно смотрю на длинные мужские пальцы, впивающиеся в кожу, резко поднимаю взгляд и сталкиваюсь глазами с двумя ярко-голубыми сканерами.

От шока не могу даже попросить его, чтобы отпустил. Но к счастью, вскоре он сам делает это. Отпускает.

Неосознанно обхватываю запястье в том месте, где только что сжималась его ладонь. Кожу слегка покалывает, сердце так и молотит в груди. Вопросительно вскидываю брови. Какого черта он себе позволяет?

— Егор говорил вечером, что сегодня поедет в офис к обеду, — невозмутимо произносит Глеб в ответ на мой требовательный взгляд. — Мы вчера поздно вернулись. Пусть еще поспит.

Я растерянно молчу, глядя на старшего Орлова. Очень хочу возразить ему, но в голову не приходит ни одного весомого довода. Если Егору не нужно утром ехать в офис, то и будить его в такую рань действительно необходимости нет.

— Присядь, поешь со мной, — предлагает Глеб, видя мое замешательство.

Он требовательно смотрит на меня, и я, словно загипнотизированная его взглядом, сажусь за стол напротив.

Придвигаю к себе тарелку, беру приборы и отправляю небольшую порцию омлета себе в рот. Удовлетворенно прикрываю глаза — он получился нежным и воздушным, просто тает во рту.

Глеб тоже начинает есть.

— Очень вкусно, Настя, — произносит, попробовав.

— Спасибо, — скромно отзываюсь я.

Дурацкое чувство неловкости не покидает, и это уже не на шутку начинает меня утомлять. Поднимаю глаза на Глеба и стараюсь вложить в свой голос как можно больше уверенности:

— Ты так схватил меня за руку, что я испугалась. Пожалуйста, не делай так больше.

— Извини, — безэмоционально отвечает он. И смотрит на меня равнодушно, словно сейчас очень глубоко погружен в свои мысли.

Мне снова начинает казаться, будто он чем-то опечален.

— Как… у тебя дела? — робко интересуюсь, заглядывая ему в глаза.

— Нормально.

— Как вчера посидели с Егором? У вас все хорошо?

— Конечно, все хорошо.

— Вы не поссорились случайно?

На этот вопрос Глеб не отвечает. Вместо этого вопросительно поднимает брови.

— Просто ты выглядишь каким-то подавленным, — пожав плечом, поясняю я. — И ты не захотел, чтобы я позвала его на завтрак…

— Нет, мы не поссорились, Настя. Я не подавлен, просто не выспался. У нас с Егором все отлично, не переживай.

— Зачем тогда ты так рано встал? Если не выспался?

— Хотел поговорить с тобой, — заявляет он.

— О чем? — удивленно тяну я.

Глеб медленно, будто не расслышав моего вопроса, отрезает ножом очередную порцию омлета на своей тарелке и отправляет её себе в рот. Неторопливо пережевывает. Лишь после этого вновь фокусирует на мне взгляд и будничным тоном интересуется:

— Скажи мне, Настя. Ты любишь моего брата?

Мгновение я смотрю на него, пытаясь понять, он шутит так или… К чему это?

— Конечно, люблю, — растерянно улыбаюсь. — А почему ты спрашиваешь?

— Сильно любишь? — снова интересуется он, игнорируя мой вопрос.

Я еще больше теряюсь. Разве такой факт может вызывать у кого-то сомнения?

— Конечно, сильно, — произношу возмущенно.

— А за что? — добивает меня он.

Хлопаю глазами:

— В смысле — за что?

— Ну за что ты его любишь? За какие-то его качества, или за отношение к тебе, или, может, за комфорт, который он тебе дает?

От последних его слов внутренности обжигает, словно кипятком. Я кладу приборы на стол, выпрямляю спину перпендикулярно полу и смотрю на старшего Орлова с неприятным изумлением.

— Ты что, сейчас пытаешься меня оскорбить?

— Нет, с чего ты взяла.

— Я люблю его, потому что люблю, — говорю довольно резко, почти чеканя слова. — Ни за что-то конкретное, а за все сразу. Потому что он — это он. Я понятно объясняю?

— Ты чего завелась? — негромко спрашивает Глеб, вновь глядя на меня каким-то несвойственным ему взглядом. Будто с теплом.

Но это ничуть не остужает мой пыл.

— Ты предположил, что я люблю твоего брата за комфорт! — с тихим негодованием упрекаю я.

— Я ничего не предполагал, я просто спросил.

Щеки у меня пылают. Придвигаю тарелку ближе к себе и начинаю налегать на омлет. Потом бросаю, снова поднимаю глаза на Глеба. Он не ест. Сидит, поставив локоть на стол и подперев подбородок, задумчиво смотрит на меня.

— Значит, ты встал сегодня с утра пораньше, чтобы спросить у меня, люблю ли я Егора? — не могу скрыть в голосе нотки раздражения.

— Нет. На самом деле, я хотел предложить тебе работу, — невозмутимо отзывается он.

Теперь приходит моя очередь удивленно вскидывать брови.

— Какую еще работу? — настороженно интересуюсь.

— У меня в Черногории остался бизнес. Я собираюсь открыть здесь филиал с последующим переносом «головы» в наш город. Сроки поджимают, искать кадры некогда, а ты отличный специалист. Я помню, как Лида тебя нахваливала. Поможешь мне?

Я несколько секунд хлопаю глазами, переваривая услышанное. Это настолько неожиданно, что напоминает какую-то нелепую шутку.

— Но у меня уже есть работа, Глеб… — растерянно произношу, не представляя, как реагировать на такое предложение.

— Ты можешь совмещать.

— Ну не знаю…

— Можешь не отвечать прямо сейчас. Подумай.

— Хорошо, — киваю, настороженно глядя на него. — Я подумаю. Только скажи, как твое предложение по работе связано с вопросом о моей любви к Егору? Я этот момент что-то никак не уловлю.

— Никак не связано, — усмехается Глеб. — Можешь считать, что я спросил тебя о чувствах к брату из праздного любопытства. Мы с Егором вчера рассуждали о любви — что это за явление такое, за что можно полюбить человека, а за что нельзя. Мне просто захотелось услышать еще чье-то мнение на этот счет. Вот и все.

— Вы с Егором рассуждали о любви? — удивляюсь я.

— Тебе сложно такое представить? — Губы старшего Орлова трогает мягкая улыбка. Это такое редкое явление, что я тут же начинаю несмело улыбаться ему в ответ. — Мы с ним можем открыто говорить на какие угодно темы.

— И Егор рассказывал тебе… о своих чувствах ко мне? — осторожно спрашиваю я.

— Ты ведь не станешь просить меня дословно пересказывать тебе наш разговор?

— Нет, конечно, — снова смущенно улыбаюсь. — Не стану.

Действительно, я что, хотела, чтобы он мне вот так взял и все выложил?

И почему это вдруг так меня разволновало? Ну говорил Егор обо мне с Глебом, и что здесь такого. Они же братья. Самые близкие люди. Я тоже Вике много чего рассказываю о наших отношениях.

Пока я продолжаю изумленно пялиться на Глеба, он теряет ко мне всякий интерес. Утыкается в свою тарелку и с аппетитом поглощает омлет. Опомнившись, я тоже начинаю активно работать приборами. Вскоре мы подчищаем наши тарелки и почти одновременно встаем из-за стола.

— Спасибо за завтрак. Было очень вкусно, — сдержанно благодарит меня старший Орлов.

— На здоровье, — вежливо отзываюсь я.

— Подумай над моим предложением, Настя, — вкрадчиво добавляет он.

Несколько раз согласно киваю и начинаю торопливо убирать со стола — время уже поджимает, скоро выезжать из дома, а я еще даже в душе не была.

Глеб неожиданно подключается к процессу уборки, помогает составить тарелки в посудомоечную машину. Оказывается сзади меня так близко, что я чувствую затылком его дыхание, и все волоски на теле встают дыбом.

— Я побегу, а то на тренировку опоздаю, — произношу с неловкой улыбкой, аккуратно покидая тесное пространство между Глебом и посудомоечной машиной.

— Беги, — позволяет он. — Хорошего тебе дня.

— И тебе… тоже.

Пулей вылетаю из кухни. В груди печет. Щеки горят. Да когда это закончится…

Врываюсь в спальню, как ураган, но уже в следующее мгновение замираю на пороге — Егор все еще спит на нашей с ним постели, раскинув руки в разные стороны. Даже позу не поменял.

На цыпочках, чтобы не разбудить его, прокрадываюсь в ванную. Принимаю душ, накладываю макияж и тихонько возвращаюсь обратно. Торопливо одеваюсь и бесшумно выскальзываю из комнаты. Раз уж ему не надо спешить на работу, пусть спит.

Внизу на выходе вновь сталкиваюсь с Глебом. Старший Орлов уже тоже успел переодеться и, судя по всему, собирается уезжать.

— Тебя подвезти? — спрашивает.

— Спасибо. Я на машине, — отвечаю, уводя в сторону взгляд.

Мы вместе спускаемся в гараж. Дверь позади нас захлопывается, а датчик движения почему-то не срабатывает, и мы остаемся в полной темноте.

Глеб хлопает в ладоши, но ничего не происходит. Я тоже резко взмахиваю рукой, но проклятое освещение никак не хочет загораться.

— Лампы, что ли, накрылись, — бормочет Глеб, включая вспышку на своем телефоне.

Я следую его примеру, одновременно делая осторожные шаги в направлении своей машины.

— Ай! — спотыкаюсь обо что-то на полу и падаю вниз.

— Ты в порядке? — встревожено интересуется Глеб. За секунду отыскивает меня на полу и помогает подняться.

— Да, спасибо…

Я больно ударилась коленкой во время падения, но ему об этом, конечно, не сообщаю.

— Что там валяется такое? — причитаю вместо этого.

— Не знаю, — раздается голос Глеба совсем рядом. — Аккуратно, давай я помогу тебе сесть в машину.

— Не надо, я сама…

Он не слушает. Скользит рукой вдоль талии, согревая её теплом. Подталкивает вперед. Кожу жжет в том месте, где она соприкасается с его ладонью, даже сквозь ткань. Я едва вспоминаю, что нужно открыть замок, нащупываю в кармане брелок от сигнализации, жму на нужную кнопку. «Камаро» приветливо отзывается, на доли секунд освещая темное прохладное помещение ослепительным светом фар.

Продолжая настойчиво удерживать ладонь на моей талии, Глеб подводит меня к машине. Открывает дверь с водительской стороны и будто невзначай проводит большим пальцем вверх и вниз по пояснице. Меня сначала бросает в жар, а после вдруг накрывает острым чувством дежавю.

Только это не настоящее дежавю. Потому что такое уже действительно было однажды. Давно. Два года назад. Когда он уводил меня пьяную из клуба, вот так же держал за талию и открывал передо мной дверцу такси.

Мне становится трудно дышать. Яркие воспоминания той ночи накрывают так остро, будто это случилось только вчера. Я отчетливо вспоминаю, как крепко его сильные руки сжимали меня в ту ночь. С какой жадностью он впивался в мои губы, с каким голодом смотрел мне в глаза.

Глеб берет меня за руку и крепко стискивает её, чтобы помочь сесть на водительское сидение, а я вспоминаю, как два года назад он так же крепко держал меня за руку, когда уводил из того проклятого клуба.

Становится душно, жарко, сглатываю слюну.

— Порядок, — произносит Глеб и захлопывает дверь, отрезая меня от наэлектризованного между нами пространства.

Я тихо выпускаю воздух из легких. Кажется, последние мгновения я и правда не дышала.

Нетерпеливо жму кнопку зажигания. Любимый «Камаро» отзывается утробным рыком. Включаю фары, и темнота вокруг наконец отступает.

Глеб беспрепятственно добирается до своего внедорожника, и вскоре мы с ним по очереди покидаем гараж.

Мне довольно сложно вести машину. Не понимаю, что со мной происходит. Когда он рядом, совсем не контролирую себя. Так не должно быть. Это неправильно.

Еще и ушибленное колено, оказывается, очень сильно болит. А там, в гараже, я даже не замечала…

Закусываю губу и жалобно скулю в голос. Хорошо я в машине одна и никто не слышит.

Все это неправильно и плохо. Очень плохо!

Когда же Глеб уже съедет?! Помочь ему с поиском квартиры, что ли?

А ведь он еще зовет меня с ним работать. Нет уж, это совершенно точно плохая затея. И почему я сразу не отказалась? Зачем пообещала ему подумать? Моя бедная голова напрочь отказывается работать в его присутствии.

У меня ведь есть любимая работа. Зачем мне еще одна? Совмещать — какой в этом смысл? Я буду разрываться между двумя зайцами и в конце концов не поймаю ни одного. Да и зачем мне это нужно? По старой профессии я не скучаю, нехватки в средствах тоже не испытываю благодаря Егору. Тогда зачем усложнять себе жизнь? Зачем? Зачем?!

Внутренний голос противно шепчет — потому что это Глеб попросил помочь.

Если бы он еще как-то по-другому это преподнес… А то — поможешь мне? Ну и как не помочь?

Снова закусываю губу, на этот раз почти до крови.

Глеб порой такой невыносимый хам… Но даже несмотря на это, отказывать ему невероятно сложно. Но я должна это сделать.

Приезжаю в «Банзай» в полном раздрае. Пытаюсь как можно скорее отвлечься, начинаю готовиться к занятию… и осознаю вдруг, что вести тренировку сегодня мне будет очень непросто. Колено болит все сильнее. Кажется, я здорово его ушибла.

Кое-как провожу первое занятие и понимаю, что второго просто не вынесу. Нужно ехать в больницу, делать снимок.

Прихрамывая, брожу по зданию спортивного комплекса, разыскиваю администратора, чтобы попросить найти мне замену и отпустить в больницу.

К глубочайшему разочарованию узнаю, что наш администратор на сегодня отпросился, и по всем вопросам надо идти напрямую к Ринату.

Обычно обратиться к нему с какой угодно просьбой — выше моих сил. В любой другой день я бы точно передумала, но сегодня не тот случай. Колено болит жутко, проигнорировать это и продолжить занятия было бы с моей стороны просто наплевательским отношением к себе.

Поэтому плотно сжимаю зубы и иду к нему в кабинет.

— Привет, Ринат! Можно к тебе?

Он, к счастью, на месте. Сидит за столом, рассеянно глядя в монитор. Но, увидев меня, сразу приободряется:

— Здравствуй, Настенька, — кивает мне с приторной улыбкой. — Как у тебя дела? Давно тебя не видел, уже успел заскучать!

Хочется закатить глаза или брезгливо поморщиться, но вместо этого я продолжаю смотреть на управляющего с застывшей на губах неестественной улыбкой.

— Спасибо, Ринат, у меня все хорошо, — отвечаю стандартной фразой, но потом спохватываюсь: — То есть, не совсем все. Сегодня утром споткнулась неудачно и колено ударила. Болит вот сильно. Хотела попросить тебя найти мне замену на вторую тренировку, чтобы в больницу съездить, сделать снимок.

— Дай-ка посмотрю. — Ринат выходит из-за стола и взглядом указывает на мою ногу, очевидно ожидая, что сейчас я закатаю вверх лосины и предъявлю ему доказательства своих слов.

— Да ты там ничего не увидишь, так, синяк небольшой, — отмахиваюсь я. — Но болит. Возможно, просто надо дома денек отлежаться.

— Давай, проходи сюда, садись. — Он, как обычно, не слушает моих слов, бесцеремонно берет меня под локоть и усаживает на диванчик у стены. — Давай я посмотрю, если там серьезная травма, это сразу видно…

— Ринат, в этом нет необходимости. — Я отодвигаюсь на диване как можно дальше, когда управляющий садится рядом. — Для этих целей я и собираюсь поехать в больницу. Ну хочешь, справку тебе потом привезу с диагнозом?

— Ну что ты, Настенька. Я хочу удостовериться, что тебе не опасно ходить. Если травма серьезная, лучше не нагружать ногу, а до машины добраться на каталке.

С этими словами его ладонь нагло опускается на мое колено и начинает осторожно поглаживать его, отчего по всему моему телу рассыпаются острые иглы отторжения.

— Ринат, прекрати, — с раздражением произношу я, свожу колени вместе и отодвигаю их в сторону. Потом вспоминаю, что он все-таки мое начальство, а я очень люблю свою работу, и конфликты мне здесь не нужны. Поэтому изображаю на губах милую улыбку и перевожу все в шутку с вполне очевидным подтекстом: — Ты ведь не хочешь, чтобы я подала на тебя иск за сексуальные домогательства?

Управляющий громко смеется. Мне его смех неприятен, впрочем, как и все в нем. И так было с самого начала, даже когда он еще не приставал. Не знаю, почему. Ринат вполне нормально выглядит. В прошлом спортсмен, штангист. Вдвое шире меня в плечах и выше почти на голову. Вообще красивый мужик, если объективно судить. Но я объективно судить не могу. Невзлюбила с самого начала и пока изо дня в день только больше убеждаюсь, что не зря.

Просмеявшись, Ринат начинает пристально смотреть мне в глаза. С улыбкой. Но несмотря на эту улыбку, взгляд его мне кажется злым. И это напрягает.

— Да ты, Настенька, похоже, не знаешь, что такое настоящие домогательства, — елейным голосом произносит он.

— Надеюсь, что никогда и не узнаю, — в тон ему отвечаю я. — Так ты отпустишь меня в больницу или нет?

— Езжай в свою больницу.

— Спасибо.

Неприятная улыбка на губах мужчины становится шире.

— Свои люди. Сочтемся, — вкрадчиво произносит он.

Я натянуто улыбаюсь в ответ и мысленно показываю ему комбинацию из неприлично сложенных пальцев.