Училка и бандит

Юлия Гауф

ГЛАВА 9

Этот «в душе джентльмен» топает за мной, и я, нужно признать, благодарна ему. Сейчас хоть и не глубокая ночь, но идиотов хватает, а из навыков самообороны в моем арсенале есть лишь дикий визг.

— Какое кошмарное место, — Ваня с отвращением смотрит под ноги. — Нашла, где поселиться!

Вся моя благодарность тут же улетучивается — тоже мне, барин нашелся! Хотя, его понять можно: дорожки к нашим домам обещали заасфальтировать еще в прошлом году, но что-то пошло не так. «Обещанного три года ждут» — гласит народная мудрость, и мы ждем, терпеливо меся грязь своими ботиночками.

— Какие нынче нежные эскортники пошли! — хмыкаю я. — Боюсь представить, что с тобой случится, когда ты увидишь матерные надписи в моем подъезде, да и в лифте тоже!

— Переживу как-нибудь… постой! Так ты собираешься пригласить меня на чашечку кофе? — Иван сразу теряет интерес к грязи под ногами. Таким довольным тоном говорит, что тянет в ответ гадость сказать.

А я тоже хороша — ляпнула! Зачем ему заходить ко мне в подъезд, и тем более подниматься в лифте на мой этаж?! Звучит как приглашение, и уж точно не на «чашечку кофе».

— Мечтай! — язвлю я, а затем нахожусь с ответом: — Уже забыл, что индивидуальные уроки просил? Учить тебя я буду у себя, так как по притонам не хожу. Вот и увидишь мой дом.

Было бы на что смотреть, честно говоря. Что дом, что квартира моя — то еще печальное зрелище. Ну хоть с соседями повезло: тихие старички и старушки-собачницы, не то, что в соседнем доме.

— А я уж понадеялся, — показательно печально вздыхает мужчина, и мы останавливаемся около моего подъезда. — И кофе я бы и правда выпил. Так, может, пригласишь?

— Губу закатай! И дай пройти, — скрещиваю руки на груди, но Иван не двигается. Облокотился об уродливую серую железную дверь, обклеенную объявлениями о быстрозаймах и услугах сантехников и компьютерщиков.

— Ну же, Василиса, будь порядочной женщиной, — со смехом просит мужчина. — Я проводил тебя, теперь вот жажда мучит — так напои страждущего! Или тебе чашки кофе жаль? Хотя, я не сомневаюсь в этом, зная о твоей патологической скаредности.

Угу, такого в дом впусти — весь мой недешевый кофе выпьет, и все припасы съест!

— Я — женщина непорядочная, — напоминаю я, и, потеряв терпение, оттаскиваю наглеца от двери за руку. — Иначе бы эскортника не вызвала! Все, я устала, дай пройти!

— А вдруг там маньяк за дверью? — Иван резко притягивает меня к себе, и трагически шепчет: — Я ведь не прощу себе, если с тобой что-то случится! Так что, открывай дверь, дорогая! Провожу тебя до двери!

Закатываю глаза, и решаю не спорить. Достаю магнитный ключ, и открываю дверь.

Разумеется, никакого маньяка за дверью не обнаружилось. В лифте, впрочем, тоже — для маньяков есть места и поинтереснее, чем убогие халупы на окраинах.

Выходим на моем — четвертом — этаже, и мужчина присвистывает от атмосферы: тихо играет лиричный рэп, на подоконнике стоят две банки пива, и влюбленные подростки увлеченно целуются, обмениваясь герпесом.

— Весьма романтично, — кивает мужчина на прыщавую парочку, а затем с намеком смотрит на меня. — Так ведь?

— Иди домой, романтичный мой, — решительно заявляю я. — Завтра созвонимся.

— Буду ждать. Номер свой я забил в твой телефон.

Иван ни на минуту не прекращает паясничать, и прижимает ладонь к сердцу. Усмехаюсь, глядя на этого взрослого мальчишку, и быстро захожу внутрь своей квартиры.

— Ну и денек! — выдыхаю я, оставшись наедине с самой собой!

Вот правильно мне в детстве говорили: врать нехорошо. Правда, пугали тем, что нос вырастет, как у Пиноккио, а не тем, что я обзаведусь двухметровой проблемой с сомнительным родом деятельности, но это все детали.

Разминаю плечи, и скидываю неудобную, изгвазданную в грязи обувь. И лишь затем понимаю, что происходит что-то не то: из кухни слышны хруст и чавканье. И свет горит, хотя я точно его выключала, уходя из дома.

— Кто здесь? — громко спрашиваю я, вооружившись железной ложкой для обуви, и на всякий случай держусь за ручку двери, чтобы выбежать на лестничную клетку, если Иван накаркал, и меня поджидает маньяк.

Хруст прекращается, и я слышу шаги.

Это не маньяк. Хуже!

— Привет, Васечка, — жалобно здоровается мой дурной муженек. — Я вернулся!