Училка и бандит

Юлия Гауф

ГЛАВА 5

— Она отшила меня, — продолжает Мирон, а я едва заметно качаю головой — куда его несет? Что за самодеятельность вообще?

— Но вы вместе, — напоминает Кира.

— А я упорный!

« — Скорее, упоротый, — приходит в голову мысль, греющая мою душу — вслух сказать этого я не могу. Пока не могу. — Интересно, откуда он знает, что я замужем? Кольцо ведь сняла давно…»

— Так когда ты с Борькой разведешься? Пора бы уже, да и неприлично, — не упускает возможности уколоть меня Катя.

Вот кто бы говорил о приличиях…

— Да, милая, пора бы уже, — ехидничает этот лицедей-эскортник. — Надо мной уже смеются, что в любовниках хожу. Подумай о моей репутации!

Так бы и врезала! Интересно, есть ли в эскортных агентствах книга жалоб? Ух, я бы там понаписала…

— А я не хочу разводиться, — мило улыбаюсь я всем собравшимся. — Мне Борька не мешает, а разведусь — не факт, что снова замуж возьмут. Вот подаришь мне колечко, дорогой, так я сразу в ЗАГс побегу заявление подавать, а раз кольца нет — будь любовником!

Девчонки, привыкшие к моим шуточкам, смеются, а Мирон закатывает глаза. Мне кажется, или он — неправильный эскортник? Должен ведь просто сидеть, влюбленно улыбаться и делать вид, что без ума от меня.

Или Аристарх подсунул мне бракованный экземпляр? Точно нажалуюсь!

— Вообще, я бы за такого, как Борис никогда не вышла, — кривит носик Кира. — Чем ты думала, дорогая?

— Ну я же не знала, что Мирона встречу! Так бы я, конечно, колечко на палец не надевала, — фыркаю я, вспомнив, как Кира гонялась за Борисом.

Да и Катька тоже. В школе он был весьма популярным — мальчик-поэт с горящими глазами. Но то, что в старших классах школы казалось романтичным, во взрослой жизни вылилось в отношения мама-сын. Боречка даже еду не в состоянии был разогреть самостоятельно.

Творческая, мать его, личность! А творческие личности кастрюлями не гремят, и у плиты не стоят. Мусор они тоже не выносят, стирать не любят, а от слова «работа» шарахаются, как вампиры от чеснока.

— Завтра же подашь на развод, и выберем кольцо, — снова подставляет меня Мирон.

— Ты замолчишь сегодня, или нет? — шиплю я ему на ухо, нежно поглаживая по плечу, чтобы змеюки не подумали, что мы ругаемся. — Клянусь, нажалуюсь Аристарху! И больше тебя к приличным клиенткам не пустят!

— Не люблю приличных, — тихо смеется этот нехороший человек. — И только попробуй нажаловаться, куколка: выгонят меня из проститутов, и я к тебе жить перееду. Так что думай сама!

« — Этот может, — ужасаюсь я про себя. — Приду со школы, а Мирон стоит на лестничной клетке с узелком с пожитками за плечами. Поселится у меня — не выгонишь, сожрет всю еду, и я по миру пойду!»

— О чем вы там шепчетесь, голубки?

— О личном, — быстро говорю я, пока Мирон не сморозил очередную шуточку. — Давайте, пожалуй, обсудим другие темы!

И мы обсудили. Мою убогую, по мнению подруг, работу; новые диеты звезд, позволяющие сбросить десять кило за сутки; неделю моды в Милане… Да, мы обсудили все то, что кажется мне неинтересным.

Но я с жаром участвовала в беседе, с мелочным удовольствием наблюдая, как Мирон борется с самим собой, чтобы не закричать нам: «Как же меня бесит ваш бабский треп!».

— Леди, а может… — начинает он все же, но я настороже.

Шлепаю этому обжоре еще один огромный кусок мяса, приговаривая:

— Покушай, милый! Сегодня можно!

Все, что угодно, лишь бы молчал.

Вот красивый же мужик, а в эскортники пошел. Нет, конечно, все профессии нужны и все профессии важны, но мог бы найти что получше. Или он совсем дурачок? Вряд ли Мирон такие уж миллионы получает, судя по гадкому характеру.

— Нужно как-нибудь повторить, — Катька поднимается, и остальные выдры как по команде тоже встают из-за стола. — Вы изумительная пара, и так подходите друг другу. Кстати, Мирон, вы ведь заплатите за нас всех? Думаю, такой состоятельный джентльмен не заставит девушек платить за ужин.

Этот нахал кивает, а я бледнею, оглядывая стол.

Прощай, отпуск в Турции! Прощайте, курортный роман и оллинклюзив, увидимся через несколько лет!