Конрад. Путь кобры

Юлия Валерьевна Щербинина, 2022

У него не было ни имени, ни права на жизнь. Только одна цель – умереть во блага королевства. Но что-то пошло не так…Путь человека со звериным геном, человеческим сердцем и духом ягуара, жаждущим исполнить древнее предсказание шамана. Достичь вершин и спасти от вымирания свой народ или сгинуть. Третьего не дано.Второй том цикла "Конрад". В тексте использованы иллюстрации, созданные автором.

Глава 2 «Шаманское ремесло»

С тех пор, как волаки прошли проверку тёмного мага, привычная жизнь немного изменилась.

Стая пополнилась. Предчувствуя, что носителям духов ещё не раз понадобится помощь шамана, Рахион попросился остаться с ними в подземелье. Уничтожив, по решению Грегера, злейдеров, Римариус переоборудовал место их содержания в жилое крыло, аналогичное тем, где обитают Конрад с Мортеном и Грегер с Ингрид. Только больше. Теперь в подземелье появились ещё четыре комнаты ‒ с запасом, на случай непредвиденных гостей, возможных соратников.

Во время магического процесса перестройки наконец выяснилось, как злейдеры попадали в зал тренировок из противоположного крыла, не пользуясь центральным коридором. Оба помещения были соединены скрытым тоннелем, в который возможно попасть только через логово монстров и злополучную дверь за гобеленом. Тоннель этот, как и входы в него, был успешно ликвидирован, и Рахион, рассыпавшись благодарностями перед магом, стал обустраиваться в своей новой комнате. Впервые за целый год жизни в диком лесу у шамана появилась крыша над головой.

‒ Особо-то не прельщайся, остроухий. В стае волаков могут быть только волаки, ‒ высокомерно заливала тем вечером Ингрид, ревностно оберегающая обычаи предков.

‒ Волаки и эльфы похожи духом и нравом, как родственники, ‒ с осторожной ласковой ноткой в голосе отвечал ей Рахион. ‒ Все мы одинаково близки к природе и фауне, как ни один альтаид…

‒ Да, да, слышала уже эту песню. А теперь сходи-ка приготовь уже что-нибудь на ужин, хорош прохлаждаться!

Ингрид и Мортен устраивали эльфу настоящую дедовщину и спихнули на него все бытовые дела, а Грегер, хоть всё это и видел, предпочитал смотреть на их выходки сквозь пальцы. Наглеть и гонять «молодых» Конраду было в диковинку, и он собирался остаться в стороне. Однако Рахион, как ни парадоксально, только радовался быть мальчиком на побегушках и в первый же ужин, который он сам организовал стае, услужливо собрал за всеми посуду, вымыл, расставил по местам и осведомился, что они предпочитают на завтрак.

Ингрид заставила эльфа сменить «пафосный», как она выразилась, шаманский наряд. Рахион покорно расстался со своим громоздким пончо и теперь расхаживал в подпоясанной длинной рубашке, но повязку на лбу и два пера из волос так и не убрал, уверяя, что они помогают ему поддерживать связь с духами леса и предков.

Между тем стая продолжала свои тренировки. Грегер беспощадно нагружал Конрада физическими упражнениями с железом и заставлял много есть, в частности обогащённую белками еду. Боли в мышцах стали уже столько же привычны, сколько незаметны. Желудок, кажется, смирился с увеличенными в два раза порциями, и чувства тяжести и обжорства больше не беспокоили после каждого приёма пищи. Что поделать ‒ грубая сила и мощное телосложение дают волакам статус, как альтаидам урожденное дворянство. А унизительно чувствовать себя единственным холопом среди графов и герцогов порядком надоело.

Вожак наконец обучил Ингрид единению с внутренним зверем, и результаты оказались довольно-таки внушительными и заманчивыми. Конрад наблюдал их тренировку и очень быстро понял, что это именно то, что он просто обязан освоить в скорейшем времени.

Чтобы закрепить результат, Грегер и Ингрид устроили с виду обычный ближний поединок. Естественно, массивный и опытный вожак многократно превосходил свою подопечную в физической силе. Минута, и он раздавил бы её, как насекомое. Но девушка легко уклонилась от его ударов, лишь на мгновение сосредоточилась, сомкнув веки, и стала действовать совсем иначе. Радужки и зрачки её глаз изменились, стали излучать лёгкое рыжее свечение, и Конрад заподозрил, что из них на противника смотрит вовсе не Ингрид, а атакующая лиса. И очень быстро в этом убедился.

Киа управляла телом своей хозяйки, двигалась так стремительно и ловко, что порой даже не верилось, что человеческое тело способно такое проворачивать. Вместе с тем Ингрид обрела звериные силы. Она лихо уклонилась от тяжёлых кулаков Грегера, скрутила массивного вожака, как салагу, заломила ему руки за спину так, что он вскрикнул от боли, лицом вниз повалила на пол, запрыгнула сверху и, как ни пытался вырваться самый крупный и сильный член стаи, держала до тех пор, пока он не признал поражение.

Как только это произошло, сияющие лисьи глаза вновь стали человеческими, Ингрид соскочила с Грегера, схватилась ладонями за лицо и заверещала:

‒ Я тебя отделала! Охренеть! Отделала!!!

Грегер поднялся с пола, болезненно потирая плечо, и отечески улыбнулся. О том, как совсем недавно жестоко наказывал и игнорировал девушку за проступок, никто из них как будто бы и не вспоминал.

‒ Как достичь такого единения с духом? Научи меня, ‒ тут же потребовал Конрад, пока Ингрид прыгала и визжала от восторга.

Тёплый взгляд Грегера перескользнул с Ингрид на него и стал скептическим.

‒ Для этого нужно уметь расслабляться и очищать голову от мыслей, то есть достигать уровня медитации. На время обучения слиянию с духом.

‒ И в чём проблема? ‒ не понял загвоздки Конрад, и Грегер усмехнулся:

‒ Ну давай попробуем.

Поначалу волак искренне недоумевал, почему Ингрид училась единению с духом больше двух недель. Что сложного в том, чтобы ощутить в себе своего же внутреннего зверя и слиться с ним в одно целое, когда он и так живёт в тебе, как паразит в заражённом организме? Как же сильно он заблуждался!

Расслабиться и ни о чём не думать оказалось просто невозможным. Вообще. Если в голове не строился монолог, так обязательно всплывал какой-то образ или воспоминание.

‒ Постарайся достичь состояния, как перед сном, ‒ терпеливо наставлял Грегер. ‒ Когда ты вот-вот уснёшь, чувствуешь невесомость и пустоту в голове. Вспомни и попробуй воплотить это ощущение.

‒ У меня в голове всё что угодно, но никак не пустота! ‒ начинал выходить из себя от раздражения Конрад. Пока вожак спокойно сидел на стуле в его комнате, сам он то сидел, то лежал на кровати, а теперь пытался расслабиться сидя на полу, опираясь спиной на подушку и затылком на стену.

‒ А не должно быть ничего, ‒ безразлично говорил Грегер, как о чём-то естественном.

Минут через двадцать Конрад понял, что всё бесполезно, совсем возбудился от эмоций и махнул рукой. Пытаться в таком состоянии уже бессмысленно. Чем дольше старался абстрагироваться от мыслей, тем настырнее они присасывались к разуму, как пиявки. Это раздражало, злило, и в голове хочешь-не хочешь возникали всевозможные ругательства.

Грегер совсем не удивился, пожал плечами с видом «другого я и не ждал» и встал со стула.

‒ А ты думал, всё так просто? Намного легче убивать людей и монстров, чем совладать с тем, что творится в собственной голове. Учись избавляться от ненужных мыслей, Конрад. Посоветуйся с Ингрид и Мортеном, если тебе это кажется совсем уж трудным, но иначе ты так и останешься слабее всех нас.

Это не было сказано насмешливо или высокомерно, но ковырнуло, как корку на болючей мозоли, и из-под неё хлынул смердящий гной. Жалкие попытки медитации обернулись яростью и испорченным на весь день настроением, и до самого вечера Конрад выплёскивал негатив в зале тренировок.

Каждый день, чувствуя себя дураком, пытался расслабиться и ни о чём не думать. Пробовал также поймать и запомнить своё состояние перед самым засыпанием, но в ожидании его только ворочался в постели и подолгу не мог уснуть, а как проваливался в сон совсем не помнил. Всё было без толку.

Зато стая делала успехи. Ингрид, Грегер и Мортен, сливаясь с тениумами, устраивали между собой такие поединки, что, кажется, тряслось всё подземелье. Почти каждый раз дело заканчивалось ничьёй, когда им просто надоедало или они начинали опасаться получить сильные физические повреждения. Либо всех одолевал Грегер, но исключительно благодаря весовому преимуществу.

Прошла неделя с того дня, как в подземелье поселился Рахион. Тёмный маг пока так и не объявлялся, светлый тоже, но забот хватало и без них. Хотя Конрад понимал, что пока он отстаёт от других, двигаться дальше стая не может, и сейчас своими поединками все просто убивают время. Налегать на тренировки с ягуаром и железом и мучиться попытками ни о чём не думать ‒ всё, что оставалось делать. И это выбивало из колеи, заставляло чувствовать себя слабым и жалким. Ягуар больше не усугублял, свирепствуя внутри. Наоборот, посылал своему носителю успокаивающие импульсы и ласково тёрся об него, когда гулял на свободе, но утешить не могло ничто и никто.

Время идёт, а развития никакого. Сила не получена, Андрокад не захвачен, кайергардцы не восстановлены в правах и не возвращены на родину. А Диона в таком темпе быстрее выйдет замуж за какого-нибудь маркиза, чем дождётся и вспомнит Конрада.

Проснувшись поутру с этой мыслью, он встал не с той ноги и пришёл на кухню раньше всех, мрачнее тучи. Там уже вовсю кашеварил Рахион.

‒ Доброго утречка! ‒ весело воскликнул эльф, помешивая в котле завтрак. ‒ Как спалось? Сегодня чудная погода и благоприятное положение звёзд, так что предлагаю устроить увлекательную прогулку по лесу. Грибы, ягоды и парное мясо включены в программу.

Волак уселся за обеденный стол, вперил в него локти, сложив одну ладонь на другую и, прильнув к пальцам губами, проворчал:

‒ Как-нибудь без меня.

Шаман с любопытством глянул из-за плеча, не переставая добросовестно помешивать завтрак.

‒ Гнёт, подавленность, апатия от ощущения безнадёжности и собственного бессилия. Классика! ‒ жизнерадостно заметил Рахион, отвернулся и стал аккуратно пробовать горячую еду с длинной деревянной ложки.

‒ Не трави, а!

‒ Что, не выходит единение с духом?

‒ Единение… — кисло фыркнул Конрад. — Я даже расслабиться для этого не могу. Вечно что-то в голову лезет. Не могу я ни о чём не думать, это нереально!

‒ М-м-м!

Эльф отложил ложку, взялся за котёл, который без магии вмиг бы обжёг ему пальцы, обогнул кухню и поставил на столешницу, возле мойки и подготовленной на всех посуды.

‒ Значится, проблема с внутреннем созерцанием во имя духовного прозрения? ‒ с наигранной таинственностью произнёс шаман и стал накладывать завтрак по тарелкам.

‒ Вообще не проблема, ‒ саркастично хмыкнул волак. ‒ Нет «духовного прозрения», нет и проблем.

‒ Н-н-нда-а-а, осознанное состояние полного покоя ума и тела требуют много практики и упорства… Если ты, конечно, не шаман.

Пока Рахион позвякивал посудой и тихо мычал какую-то мелодию, Конрад размышлял над его словами и, когда эльф поставил перед ним тарелку с благоухающим рагу с овощами, грибами и мясом, сдобренным специями, поднял на него взгляд.

‒ А как это делают шаманы?

‒ Легко и просто, ‒ пожал плечами Рахион. ‒ Выходят на дикую природу, где человек как никогда остаётся один на один со своим естеством, отдают дань духам леса и предков, просят их помощи во внутреннем очищении… и очищаются.

‒ Так просто? Попросив духов помочь?

‒ Если только духи благосклонны к просящему ‒ да, так просто. Но ведь благосклонность ‒ это дар, которым не разбрасываются. Ты ведь не будешь решать проблемы каждого встречного, если тебя просто об этом попросят, не так ли?

Здесь пришлось задуматься, а Рахион как ни в чём не бывало продолжил выставлять на стол тарелки с завтраком, закуски, столовые приборы и стаканы.

‒ А настолько благосклонны они только к шаманам или к кому-то ещё? ‒ продолжил допытываться до эльфа Конрад.

‒ Ну, если ты каждую неделю ходишь в храм, отдаёшь дань почтения предкам, соблюдаешь религиозные обычаи, традиции и посты, ежедневно молишься великим духам… то и к тебе они будут милостивы, ‒ лучезарно улыбнулся он и наполнил последний стакан ягодным компотом, который варил сам из собранных в лесу ягод. ‒ Можешь приступать к завтраку, Конрад, а я пока пойду, позову остальных. Приятного аппетита! ‒ услужливо проворковал шаман и вылетел из кухни, оставив волака на растерзание мозговому штурму.

Завтрак Конрад провёл в задумчивом молчании, машинально впихивал в себя очередной кулинарный шедевр Рахиона и почти не чувствовал вкуса. Кстати, шаман оказался тем ещё поваром и трудягой. Каждый день ходил в лес, собирал грибы и ягоды, пару раз за неделю принёс и тушки убитых зайцев, чем безумно порадовал Ингрид, а когда выяснилось, что он умеет готовить зайчатину на углях, девушка почти была готова его расцеловать, но на первый раз воздержалась. А на второй всё же расчувствовалась, обняла и чмокнула эльфа в обе щеки, затем сунула ему в руки деревянные палочки для мяса и послала его к костру.

Так что теперь замороженные магией готовые обеды разбавлялись свежеприготовленными эльфийскими блюдами. Они почти не отличались от традиционного меню, к которому привыкли волаки, только были насыщеннее овощами, зеленью, собственноручно приготовленными приправами и экзотическими соусами, но и мясом шаман совсем не пренебрегал, хотя изначально Конрад подозревал в нём вегетарианца.

‒ А что такого? ‒ нахохлился Рахион, когда впервые принёс заячью тушку. ‒ Охотиться ради пропитания это не грех. Тем более, что убитая животинка станет духом леса и будет «жить» в своё удовольствие ещё лучше, чем до смерти. Я ничего плохого не сделал!

‒ О чём задумался, Конрад? ‒ вернул в реальность голос Грегера.

Все уже позавтракали, Рахион убрал со стола, и теперь стая попивала травяной чай с печеньем.

Конрад сделал большой глоток, поставил кружку на стол и присмотрелся к шаману. Рахион улыбнулся, словно бы прекрасно понимал, о чём он думает.

‒ Шаманский дар передаётся только по наследству или ему можно обучиться? ‒ вместо ответа вожаку спросил волак эльфа.

‒ Мне по наследству достался, ‒ с безмятежной улыбкой поведал Рахион. ‒ Но я читал в летописях нашего клана, что у моих великих предков были ученики.

‒ Тебе это зачем? ‒ покосился на брата Мортен, с таким видом, будто тот интересовался чем-то низменным, недостойным порядочных людей.

‒ Шаманы с лёгкостью достигают единения с духом, и даже не с одним, ‒ сказал Конрад, не сводя глаз с эльфа.

‒ Можно думать, ‒ одобрительно кивнул Рахион. ‒ Природа и духи наше всё.

‒ Значит, ты можешь научить меня единению с тениумом.

‒ А ты хочешь научиться только единению с духом или шаманскому ремеслу в общем?

‒ Как получится.

Ингрид едва не поперхнулась чаем.

‒ Чего? В смысле?! ‒ прокашляла она и спешно утёрла рот запястьем. ‒ Нам, вообще-то, нужна грубая сила, а не эти вот… танцы с бубном и курение всяких гадостей!

‒ Что за оскорбительные стереотипы о шаманах, откуда они вообще берутся?! ‒ обиженно встрепенулся Рахион.

‒ Гадство, Конрад! ‒ возмущался и Мортен. ‒ У тебя так дел мало? Ты лёжа тягаешь жалкие полцентнера, а думаешь о какой-то духовной требухе.

‒ Я и то больше могу! ‒ поддакнула Ингрид.

‒ Ничего уже не полцентнера, не надо приуменьшать!

‒ Сути дела это не меняет!

‒ Растрещались, хватит уже! ‒ стукнул кружкой об стол Грегер. ‒ Между прочим, Конрад пришёл к правильному решению. Наша деятельность очень близка к шаманскому ремеслу, так что нам всем есть, чему поучиться у Рахиона.

‒ Я вот единению с духом научилась сама, своими честными стараниями, ‒ напыжилась Ингрид.

‒ Аналогично, ‒ хмыкнул Мортен и не сдержался, чтобы не добавить: ‒ Хотя ни о чём не думать для тебя, детка, не так уж и сложно.

‒ У каждого из нас на это уходили недели, а наследника духа ягуара нужно натаскивать по ускоренной программе, если есть такая возможность, ‒ чуть повысил голос Грегер, потому что Ингрид, поджав губы, издала опасно злобный стон. Дождалась, пока вожак перестанет смотреть на неё, и пнула Мортена под столом, а он, как всегда, только едко ухмыльнулся. ‒ Он и так потратил впустую столько дней. Если тебе не сложно, Рахион, позанимайся с Конрадом единением сегодня. Выбери методику, которую сам сочтёшь подходящей.

Шаман просиял и радостно заявил Конраду:

‒ А я ведь первым делом сегодня предложил тебе прогулку по лесу! Ну чувствовал прям, что неспроста меня потянуло тебя в лес позвать, неспроста!

‒ Тогда допиваем и идём, ‒ решил Конрад и покончил с остатками чая.

‒ Да-да, я только сейчас посуду помою… ‒ оживился Рахион. Ингрид насмешливо прыснула, а Мортен послал в него уничижительный взгляд, как на третьесортного обслугу. ‒ А ты не забудь взять свой тотем ‒ пригодится.

‒ Он всегда при мне.

‒ Значит, собираемся!