Конрад. Путь кобры

Юлия Валерьевна Щербинина, 2022

У него не было ни имени, ни права на жизнь. Только одна цель – умереть во блага королевства. Но что-то пошло не так…Путь человека со звериным геном, человеческим сердцем и духом ягуара, жаждущим исполнить древнее предсказание шамана. Достичь вершин и спасти от вымирания свой народ или сгинуть. Третьего не дано.Второй том цикла "Конрад". В тексте использованы иллюстрации, созданные автором.

Глава 5 «Наваждение и королевский совет»

Усиленно вырвав сознание в действительность, Диона открыла глаза, села в постели и обхватила руками голову.

‒ Ой, мамочки, да что же это такое?.. Опять!

Опять эти ужасные сны, настолько яркие и детальные, что ей уже просто не верилось, что подсознание вообще способно выдавать такое. Какое больное, испорченное должно быть воображение, чтобы видеть… и чувствовать это!

Ничего подобного с ней никогда не происходило, даже в детстве сны казались далёкими смазанными картинками и развеивались сразу по пробуждению, а тут… Всё снова, вот уже в который раз было как наяву. Но быть такого просто не могло! Это отвратительно и недопустимо!

Выживший на войне смертник, беглый преступник и бывший страж её семьи, который причинил им столько бед… Как бы хотелось больше никогда о нём не думать, не вспоминать вообще о его существовании, но у этого зверя, кажется, были на неё другие планы.

Диона прерывисто вздохнула и, устало откинувшись на подушку, стала вспоминать свои сны.

В них постоянно фигурировал злополучный страж и происходило то, что колоссально противоречило яви. А что самое страшное ‒ просто не могло происходить с Дионой даже под угрозой смерти. То она расхаживала в мокром до нитки платье по берегу пруда, а раздетый по пояс прислужник наблюдал за ней из тени. Словно пожирал своими жуткими глазами ягуара, на которые то и дело падали чёрные волосы. То она шла с ним на виду у всех, держа под руку. То вообще вдруг оказывалась в его комнате, а он прижимал её к себе и гладил по волосам.

Но самое ужасное заключалось не только в непозволительной близости к ней опасного преступника, но и в том, что Диона при ней испытывала. И это был отнюдь не страх перед бесчестьем. Хоть всё и происходило в пусть и реалистичных, но всё же снах, в которых зачастую отсутствует логика и здравый смысл, ненормальные чувства радости, счастья и чуть ли не физического удовольствия пугали девушку до холодного пота. Ведь она сама брала этого убийцу под руку, сама прижималась к нему, как к жениху после помолвки, сама заключила его в объятия, ворвавшись к нему в спальню. А сегодня и вовсе…

Воспоминание о последнем сне окатило всю её волной стыда, как кипятком. С губ сорвался изумлённый возглас, Диона прижала ладонь к полыхающему лицу и чуть не расплакалась.

‒ Ой, мамочки-и-и!

И опять схватилась за голову.

Облачённый в чёрную мантию, мрачный убийца вошёл ночью в её спальню. Сел на её кровать, развернул Диону к себе и… завладел её губами. Сначала он целовал нежно, а потом так глубоко и страстно, словно бы это было лишь началом, лёгкой прелюдией перед большим и неминуемым действием. Она понимала это. И отвечала ему пылкой взаимностью. Даже когда он повалил её на постель и, кажется, совсем не думал останавливаться. И она этого не хотела. Очень не хотела! Душу разрывало от волнительного предвкушения, а тело было готово воспарить в невесомости от разлившегося под кожей лёгкого блаженства и тянущего внутри чувства.

Стоило этому моменту воспроизвестись в памяти, как ставшее уже в реальности невесомым тело отреагировало сладким томлением где-то в груди, в животе… и ещё ниже.

Ахнув, Диона вылетела из постели и босиком помчалась в ванную, где долго пыталась прийти в себя и отмыться от этой фантомной порочной грязи, которой даже сквозь сон умудрился замарать её беглый смертник.

Её пугали эти сны. Пугали яркие чувства, что не могли принадлежать ей, пугало собственное тело. В свои семнадцать она никогда не целовалась и никого не обнимала, кроме близких родственников и домашних животных. А тут эти по-настоящему взрослые поцелуи, на которые она страстно отвечала, жаркие объятия хладнокровного убийцы, в которых утопала. И сейчас, наяву, а не во сне, по телу растекалась истома, такая ощутимая и знакомая, словно была совсем не первой.

Но ведь этого никогда с ней не происходило, и этого убийцу она ненавидела больше всего на свете! Хоть после нападения на принца Элленгара и пыталась спасти его от казни, рискуя своей честью и репутацией… Что только на неё нашло! Но этот подлец не оценил её доброту и в благодарность вновь причинил зло её семье, доведя мать до выкидыша. До сих пор Аделит больна и не может оправиться после потери долгожданного ребёнка.

Позволила бы Диона казнить этого преступника, всем бы было лучше! Может, тогда бы её не мучили эти пугающие своей реалистичностью и в то же время невозможностью сны?

Она сама не заметила, как опять углубилась в воспоминания о сегодняшней ночи. Совсем не осознала, что начала водить кончиками пальцев по своим губам, думая о том умопомрачительном поцелуе с убийцей… И о том, как его ладони скользили по её лицу и волосам, заключали талию в крепкое кольцо. Как она опрокидывалась на постель, и он накрывал её своим телом, не прерывая жадного, глубокого поцелуя, вызывая в ней дразнящее ощущение в той части тела, о которой было непринято говорить вслух.

Пальцы сами по себе скользнули от губ по щеке к шее, затем к ямке между ключицами и ниже, и кожа затрепетала, покрылась мурашками. Прикусив губы от досады, Диона медленно открыла глаза, когда поняла, что постыдное ощущение ‒ это не воспоминание из сна. Оно дразнило и смеялось над ней прямо сейчас.

‒ Святые духи, я схожу с ума… Да что ж за наваждение? ‒ простонала девушка, запрокинула голову на бортик наполняющейся ванны и вытянулась в ней во весь рост.

Под сомкнутыми веками мелькнула картинка из другого сна. Двор поместья Анники, тёплое солнце, ласковый ветер, перебирающий листву вишнёвых деревьев, и мрачный по своей натуре страж в длиннополом чёрном плаще со стоячим воротником, скрывающим клеймо лагеря Каларгон. Страж достаёт руку из кармана и молча протягивает Дионе красивый гребень с голубыми опалами…

Едва запрыгнув в первое попавшееся платье, Диона торопливо выдвигала и задвигала обратно ящики косметического стола и просматривала все его полки. И очень быстро нашла, что искала. На одной из полок, справа от начищенного прислугой овального зеркала, стояла маленькая квадратная шкатулка. Её перед своим последним военным походом сам выстругал из дерева, покрасил в коричнево-красные цвета, оббил изнутри синим бархатом и подарил Дионе отец, сэр Даррен.

‒ Как вернусь с войны, привезу тебе красивый гребешок, юный бунтарь. Будешь хранить его в этой шкатулке. Она маленькая, как раз под такое украшение, ‒ сказал он тогда девятилетней дочери, поглаживая её по непослушным белокурым волосам. И немного замешкался. ‒ Ну… или спрячешь в ней подарок от самого дорогого тебе человека.

‒ Какого ещё человека? Почему?! ‒ встрепенулась девочка и поджала губы, строго глянув на отца. ‒ А красивый гребешок? Ты же пообещал мне его подарить, папа, я тебя за язык не тянула! Надо отвечать за свои слова, ты же рыцарь!

Отсмеявшись, отец махнул рукой и глянул на молчаливую и отчего-то бледную мать. Провожать рыцаря в военный поход собралась у парадных дверей поместья только его маленькая семья ‒ жена и дочь. Слуги были разогнаны леди Аделит, которая сегодня находилась не в духе. Но для девятилетней девочки это был самый обычный солнечный день. Ещё и с подарком в виде сделанной отцовскими руками шкатулки.

‒ Будет тебе для этой шкатулки самый лучший подарок, Диона, от самого дорогого человека. Обещаю, ‒ с улыбкой произнёс отец, глядя на жену печальными глазами. Девочка этого не заметила и восторженно хихикнула. ‒ Я ведь пока самый дорогой тебе человек. Не мама ж, в самом деле! А потом видно будет, как подрастёшь.

С чувством юмора у сэра Даррена всегда всё было в порядке, по крайней мере, для беззаботного ребёнка, девочки, именуемой им юным бунтарём. Леди Аделит на эти шутки почему-то лишь качала головой, вздыхала и закатывала глаза. А в тот день они и вовсе наполнились слезами.

Это был последний раз, когда Диона видела отца живым. Больше никто не смешил её и не называл ласково «юный бунтарь», а шкатулка так с тех пор и оставалась пустой, ведь обещанного подарка от дорогого человека она так и не дождалась.

Только вот что теперь в ней делает гребень с голубыми опалами? Как вообще он выбрался из сна в действительность?

Трясущимися руками Диона захлопнула крышку и обморочно опустилась на стул.

‒ Я ничего… ничего… не понимаю!

Голос дрожал до боли в горле.

В это время в дверь постучали. Диона испуганно стукнула шкатулкой по столу и спрятала под ним руки. В комнату заглянуло строгое лицо распорядительницы замка.

‒ Мисс Диона, время уже близится к завтраку, а вы так и не вышли. Почему у вас мокрые волосы? Вы совсем не готовы!

Шурша чёрными юбками, статная пожилая женщина с пучком седых волос прошла по комнате и остановилась у стола, взирая на Диону сверху вниз. Обычно под своим крылом девушку держала её компаньонка, но после того, как Линхен ранила стрела бродячего бандита, она провела неделю в эльфийской деревне, письменно попросила у хозяев отпуск и пока больше не возвращалась в замок маркизы Аделит.

Причиной она назвала необходимость поправить здоровье после тяжёлого ранения, но из контекста письма стало ясно, что Линхен до ужаса боится встречи с грозным стражем. Конечно, о том, что тот натворил бед и сбежал, она так и не узнала. С тех пор под своим контролем ‒ надзором? ‒ Диону держала суровая распорядительница замка и никогда не давала ей ни малейшей поблажки.

‒ В чём дело, мисс? ‒ стальным голосом проговорила седовласая женщина.

Диона глубоко вздохнула и понурила голову.

‒ Скажите, Гарина… Вам никогда не снились… странные сны?

‒ Что вы подразумеваете под этим словом? Если сны не странные, то это уже странно.

‒ В смысле… ‒ девушка в смятении поколебалась, не зная, как охарактеризовать творящееся с ней безумие. Но так и не нашла нужных слов. Устало выдохнула, встала и заходила по комнате.

‒ Мисс, если у вас проблемы со сном, я дам вам успокоительных капель, ‒ невозмутимо и одновременно строго сказала Гарина. ‒ А пока вам стоит привести себя в порядок и…

‒ Да нет же! ‒ резче, чем хотела, выдала Диона. ‒ Уж капли здесь точно не помогут!

‒ Что вас опять беспоко…

‒ Конрад!!!

‒ Что?!

Опешившая женщина молча смотрела, как девушка отворачивается, пряча лицо, и снова мечется по комнате.

‒ Это невыносимо! Я не могу так больше, Гарина. Он всё время… Он постоянно мне снится. И делает такое… ‒ стыдливо всхлипнула она, оглянувшись и не поднимая глаз. ‒ А я…

‒ Мисс Диона, так вы всё… ‒ Гарина осеклась и внимательно присмотрелась к ней. Смягчившееся было лицо сделалось каменным, женщина подняла выше подбородок и грозно возгласила: ‒ Что ещё за непотребные мысли, леди? И что, позвольте спросить, вытворяет в ваших дурных снах этот бандит?

‒ Это не… Я не хотела… ‒ пролепетала Диона, покаянно мотая головой. И как назло в памяти заиграли яркие образы последнего сна. Щёки раскалились, как угли. Гарина, конечно, это заметила, что непременно отразилось на её лице. ‒ Я не специально, эти сны…

‒ Вам следовало бы научиться различать сон от яви, мисс, и не компрометировать себя, рассказывая то, о чём приличные девушки стыдливо молчат. Сны — это игра вашего подсознания мыслями, как постоянными, так и теми, в которых вы не признаётесь сами себе. Не хотите ли вы сказать, мисс, что с этим опасным убийцей у вас была недопустимая порочная связь?

Пунцовая Диона вмиг побледнела.

— Что вы! Нет, конечно… Но…

— Или что вы в тайне желали, чтобы он стал вашим любовником?

— Гарина, как вы можете!..

— В противном случае, вам просто приснился непотребный сон, который вы должны были немедленно выбросить из головы и устыдиться. Но вы предали ему слишком большое значение, стали много об этом думать, и в итоге ваше подсознание проецирует эти безобразия каждую ночь, и вы думаете о них ещё больше. Это замкнутый круг, мисс, и вам стоит разорвать его, прекратить забивать себе голову этими… этими безобразиями! — начала повторяться разгорячённая женщина. — Иначе вы напридумывете себе невесть что и испортите сами себе жизнь. Не кажется вам, леди, что это просто глупо? Пора бы уже повзрослеть и стать серьёзнее.

Диона долго молчала. В словах Гарины проглядывала логика и здравый смысл, они многое объясняли. Но…

Кинув мимолётный взгляд на шкатулку на столе, девушка понурила голову и сказала:

— Наверное, вы правы, Гарина… Напридумывала…

— Закроем эту тему и сделаем вид, что ничего не было, мисс. Хватит изводить себя раздутыми небылицами. А теперь ступайте в ванную, высушите волосы и спускайтесь к завтраку. Леди Аделит и лорд Демиар будут в столовой уже через двадцать минут.

— Да, я… я… Конечно, — вздохнула Диона и, подавленно пряча глаза, скрылась в ванной комнате.

«Но если всё это игра воображения, откуда в отцовской шкатулке взялся гребень с голубыми опалами?!»

Проводив девушку хмурым взглядом, Гарина подошла к косметическому столу и приподняла крышку шкатулки. Свела к переносице брови, опустила крышку обратно и со вздохом покачала головой.

* * *

Приступить к завтраку ни Диона, никто из семьи так и не успел. Спускаясь по лестнице замка на пути к столовой, девушка услышала требовательный стук в парадные двери. Из-за угла немедленно выскочил дворецкий и с тихим скрипом отворил высокую створку. Незваных гостей Диона увидела сразу и удивлённо замерла на ступени.

Вот уже второй раз королева Розбель и принц Элленгар приехали в замок леди Аделит, ещё и инкогнито, судя по накинутым капюшонам и отсутствию сопровождения. В первый свой визит королева привела двух магов, один из которых возмутительно вторгся в воспоминания всей семьи, ища в них беглого стража. Никто так и не объяснил, как бы это помогло в его поимке. Королева не обязана ни перед кем отчитываться и без зазрения совести воспользовалась этой привилегией.

Дворецкий и другие слуги августейших не узнали или разумно сделали вид, что не знают. Без лишнего шума и суеты семья была собрана в небольшом зале, хорошо освещённом солнечным светом, льющимся из больших окон с подвязанными портьерами и играющим отблесками на позолоте белых стен. В центре помещения стоял длинный стол с множеством стульев. На белой скатерти не было ничего, кроме пары небольших ваз с полевыми цветами. Не приглашена на королевский совет была только умственно отсталая принцесса Анника, и королева даже не спросилась о ней, озабоченная чем-то более важным.

С минуту Розбель, Элленгар, Аделит, Демиар и Диона сидели за столом в полном молчании, ожидая, пока прислуга уйдёт подальше и разбредётся по замку. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться ‒ королева прибыла с серьёзным разговором, и то, что будет сказано и обсуждено, должно остаться тайной за семью печатями.

‒ Расскажите уже, тётушка, чем мы обязаны столь внезапному визиту? ‒ спросила как никогда бледная и поникшая маркиза. Лорд Демиар сидел рядом с ней и сверлил монархиню настороженными глазами.

‒ Наш визит был вопросом времени, Аделит, ‒ возвышенно проговорила королева. Как и следовало ожидать, она заняла место во главе стола, а наследник ‒ по правую руку от неё. ‒ Власть нашей династии по-прежнему остаётся под угрозой. Беглый волак залёг на дно, и у меня есть все основания опасаться того, что он может поднять против нас восстание.

Демиар насмешливо фыркнул.

‒ Этот вшивый щенок? При всём уважении, Ваше Величество, но сие ничтожество быстрее сдохнет где-нибудь в подворотне. Кто в здравом уме пойдёт с ним, да против короны?

‒ К сожалению, лорд Демиар, в мире полно как раз тех, кто здравым умом не блещет, ‒ ответила королева.

‒ Он, наверное, уже давно разлагается в какой-нибудь канаве, ‒ небрежно поморщился верховный рыцарь, а у Дионы при этих словах больно заскребло в груди.

Хотя почему её должна волновать судьба бывшего стража? Если бы не этот бандит, её мать бы сейчас вышивала на детском одеялке монограмму и готовилась к появлению младенца, а не сидела бы с бледным, синюшным лицом и потухшими глазами. Вот отчего по-настоящему щемило внутри. От вида когда-то элегантной и жизнерадостной женщины, что теперь стала своим болезненно-истощённым двойником. И ни один лекарь не делает утешительных прогнозов на её восстановление.

«Если и разлагается ‒ поделом ему!» ‒ злобно подумала Диона, и вот опять словно кто-то царапнул по груди. И она разозлилась ещё больше.

Королева продолжала:

‒ Если этот волак тот, о ком говорится в древнем предсказании, ‒ а я уверена, что это он ‒ он так просто нигде не сдохнет, лорд Демиар. Он будет идти к своей цели, положит на это свою жизнь, и со временем соберёт армию… которая вторгнется в наше королевство. Что ещё можно ожидать от зверя в человеческом обличии? Мирное решение ситуации он не станет даже рассматривать.

Эленнгар Второй ухмыльнулся, потерев пальцем подбородок, и невзначай заметил:

‒ А чего ж ему ещё остаётся делать, матушка? Со всем гостеприимством мы этих волаков однозначно не встретим, даже если они попросятся тихонечко жить у нас в какой-нибудь деревушке.

‒ Волаков осталось единицы, и вражеская армия будет состоять из кайергардцев и всех, кого удастся ополчить против нас, ‒ громко оборвала его королева. ‒ Поэтому мы просто обязаны отыскать и ликвидировать эту угрозу…

«Не в этом дело, ‒ подумалось вдруг Дионе. ‒ Просто Конрад знает истинную, кровавую историю прихода к власти нашей династии. И о том, что именно волаки построили королевство Андрокад. И если об этом узнают другие… Ох… Почему я думаю так, будто понимаю его и поддерживаю? Я никогда не буду защищать этого убийцу! После того, как мама…»

Она отчаянно стала присматриваться к маркизе, чтобы ещё раз проникнуться в плачевность её состояния, но тут взгляд споткнулся об Демиара.

«Если бы этот негодяй не расхаживал по падшим женщинам!.. Если бы мама не узнала об этом, с ней бы не случилась эта беда».

Она помнила, как стала случайной свидетельницей разговора маркизы и королевы. Это было в первые дни после случившейся с матерью трагедии, когда она только начала приходить в себя, но ещё не могла даже подняться с постели.

Аделит лежала в комнате поместья Анники, и Диона как раз шла туда, чтобы поухаживать за матерью. И подходя к приоткрытой двери, услышала голос королевы:

‒ Он оклеветал твоего мужа, Аделит, а ты и поверила. Посмотри, до чего ты себя довела! У тебя больше не будет детей, и всё из-за того, что ты совсем не подумала, не попыталась разобраться, кому можно верить, а кому нет!

‒ Вы не понимаете, тётушка… не знаете… ‒ слабым голосом просипела Аделит. ‒ Это ведь не первый раз. Демиар… Он уже попадался… Я простила. Он поклялся мне. А я… забеременела и совсем перестала… уделять ему внимание.

‒ Вот сама и виновата. Ещё раз повторяю тебе, Аделит ‒ ничего не было. Твой супруг тебе верен и как никто ждал появления наследника. Но ты сама всё испортила своей глупостью, когда поверила волаку. Эти звери способны на любые коварства.

‒ Нет, королева… Я ведь вижу… знаю, когда он мне врёт. Демиар…

‒ Демиар теперь посвящён в тайну нашей династии, Аделит. Помни это и не вздумай с ним разводиться! Ты поняла меня, дорогая племянница? Ничего. Не было. У тебя прекрасный, любящий муж. И точка.

Никогда ещё не было так больно и обидно за мать. Святые духи, что же она пережила тогда! И как продолжает жить дальше? С искалеченным здоровьем, неверным мужем и строгим заветом королевы. Без долгожданного ребёнка, семейного счастья и права выбора.

С тех пор Демиар совсем перестал уважать жену и начал в открытую портить ей то, что осталось от её жизни. Часто уходил из дому, мог нагрубить, устроить на пустом месте скандал и даже оскорбить её. Чего ему бояться? Этот скользкий гад понимал, что теперь, со знанием тайны правящей династии, его никто не выгонит из королевской семьи. Аделит апатично терпела его свинские выходки, и больше никто не мог поставить этого тирана на место.

Со всеми этими мыслями Диона совсем не слушала, о чём говорят члены семьи. Вовремя спохватилась и стала ловить суть обсуждаемой темы.

‒…всё же это вопрос дипломатии, и отправиться в Менгельберн должен не обычный посол, а представитель королевской семьи, ‒ продолжала Розбель, вопросительно осматривая всех.

‒ Это обязательно, королева? ‒ устало и монотонно проговорила Аделит. Как всегда, ни единой эмоции, никакого признака жизни в обречённом взгляде. Лишь пустое существование.

‒ Да. Король Фрейдрих наш верный союзник, и переговоры о политической и военной поддержке возымеют успех. Мы ещё придумаем, как объяснить ему предстоящую нам угрозу без неудобных для нас подробностей. Итак, кто поедет в Менгельберн?

Элленгар и Демиар то пялились друг на друга, то нервно ёрзали, что-то прикидывая и соображая. Поняв, что королева смотрит на него, принц подобрался и досадливо произнёс:

‒ Как вы это не вовремя затеяли, матушка. На носу большой рыцарский турнир и летний фестиваль.

‒ Я готовился к этому целый год, Ваше Величество, ‒ состроил жалостливо-озадаченную гримасу Демиар.

‒ А я, как наследник престола, просто обязан принимать турнир своих рыцарей…

‒ Всё понятно, ‒ провозгласила королева, потянувшись носом к потолку и закатив глаза. ‒ Но откладывать поездку нельзя. Чем раньше мы посвятим в курс дела другие государства, тем быстрее отыщем заговорщика и ликвидируем всех оставшихся в природе волаков. Наши войска могут разыскивать их исключительно на территории Андрокада. А в Кайергард мы вторгнемся уже большой объединённой армией, в самую последнюю очередь, когда им больше негде будет скрываться.

Когда королева демонстративно умолкла и всем своим видом дала понять, что ждёт отклика добровольцев, неожиданно для всех вызвалась Диона:

‒ Позвольте мне.

Элленгар и Демиар поджали губы, чтобы не выдать ликования. Пустой взгляд Аделит, обращённый на дочь, словно бы стал ещё более тусклым.

‒ Дорогая, это может быть для тебя опасно, ‒ произнесла она и оглянулась к королеве. ‒ Ваше Величество, наш бывший страж…

‒ Да, от этого зверя можно ожидать любой подлости, ‒ согласилась Розбель, с сомнением осматривая Диону. ‒ Учитывая, что он чуть не прикончил наследника престола, средь бела дня, посреди столицы. Он наверняка не упустит случая убрать и других членов королевской династии.

‒ Или как-нибудь ими воспользоваться, ‒ ненавязчиво заметил Элленгар и кольнул взглядом Диону. ‒ Вскружить кому-нибудь голову, запудрить мозги и потихонечку подобраться к нам.

‒ Не надо этих намёков, Эллен! ‒ побледнев, принялась защищаться Диона. ‒ Я ведь говорила… просила не попрекать меня этим. Я просто его пожалела тогда, не хотела, чтобы его убили…

‒ И тискалась с ним перед этим тоже из жалости, ‒ не прекращал глумиться принц.

‒ Это не так! Я… не знаю, что на меня тогда нашло, — теперь уже покраснела взбудораженная девушка. — Я ведь уже говорила ‒ я не знаю!

‒ Довольно! ‒ воссоздала тишину Розбель и обратилась к Дионе: ‒ В любом случае, тебе, дорогая, встречаться с этим волаком категорически нельзя. Если это правда, и ты действительно не понимаешь, как так вышло, что ради его спасения ты была готова погубить собственную честь, то можно предполагать, что этот волак уже пытался использовать тебя и как-то воздействовал на твоё сознание. Магия, гипноз ‒ волаки непредсказуемы. Это может быть что угодно.

Шок парализовал всё тело и мысли. Как же многое объясняло это предположение. Вот что происходит с ней. Он просто использовал её воздействием на разум и теперь на расстоянии пытается использовать вновь. Зачем? Как? Что теперь с этим делать?

Диона украдкой взглянула на бледную мать, собрала волю в кулак, подняла голову и решительно сказала:

‒ Ваше Величество, я прошу вас отправить в Менгельберн меня. Я сделаю всё, чтобы этого преступника поймали и призвали к ответу за все его злодеяния, что он совершил и собирается совершить против нас.

Хмурое лицо королевы вдруг тронула мягкая улыбка:

‒ Я найму для твоего сопровождения лучших телохранителей. Он не доберётся до тебя, мы ему не позволим, ‒ произнесла монархиня и обернулась к верховному рыцарю, вмиг смыв с его физиономии усмешку.

‒ Лорд Демиар. Не сочтите за труд написать письмо главе отряда безликих ратников и отправить его в столицу магической почтой. Это как раз та ситуация, когда не грех обратиться за помощью к наёмным головорезам.

Рыцарь с готовностью сделал грудь колесом и напыщенно изрёк:

‒ Разумеется, Ваше Величество. Можете на меня положиться.