Увеличительное стекло

Эндрю Мэйн, 2018

Доктор Тео Крей поймал одного из самых жестоких серийных убийц в истории, используя революционные научные методы. С тех пор в его жизни произошли серьезные перемены: он больше не может преподавать в университете и теперь работает в секретном подразделении Разведывательного управления. Но новая реальность вовсе не по душе Тео, и он берется за очередное расследование. Отчаявшийся отец пропавшего ребенка, игнорируемый полицией и властями, обращается к доктору Крею за помощью. Все, что имеется в распоряжении Тео, – детские рисунки и городская легенда о человеке по имени Тоймен. Чтобы разобраться в этом деле, доктор Крей должен на время отказаться от своих научных предубеждений и погрузиться в мир, в котором фантазии и ночные кошмары не менее значимы, чем объективная реальность. С каждым новым витком расследования масштабы преступного заговора лишь увеличиваются, а времени на спасение очередной жертвы становится все меньше…

Глава 7

Соседский дозор

Вильям Бостром встречает меня в дверях с широкой улыбкой на лице. Его дом расположен в рабочем квартале Уиллоубрука. Машины, припаркованные на дорожках, в основном, видали виды, но все дворики тщательно прибраны, и вообще, район ничем не напоминает картины из кино про Южный Централ. Да, в полумиле отсюда начинается территория наркокартелей, но здесь пока никаких сожженных машин и стрельбы не наблюдается.

— Прежде чем мы вообще начнем, давайте договоримся — никаких ложных надежд, — предупреждаю я.

— Принято!

Он ведет меня к столу, на котором аккуратными стопками сложены папки, ровно так, как это сделал бы классический бухгалтер.

— Здесь каждый отчет о без вести пропавших, до которого я смог добраться. Тут досье на каждого из шести подозреваемых в насилии над детьми.

Он указывает на карту, испещренную красными крестиками:

— Это маршрут Криса, я пометил все места, где он теоретически мог пропасть, а также местонахождение этих шести извращенцев.

— Да, крестов изрядно, — говорю я, садясь.

— Ну, в основном, это места, где тусуются проститутки, но надо было с чего-то начинать.

Я смотрю на кучу бумаг.

— Обычно я предпочитаю работать с цифровыми данными. Проще сортировать. Вроде поблизости было круглосуточное фотоателье, где все это можно отсканировать.

— Уже отсканированы. Я составил полную базу данных, — он указывает на ноутбук, лежащий на столе. — Начал через пару недель, как Кристофер пропал. Могу переслать файлы.

— Давайте.

Я кладу сумку и достаю свой компьютер.

— Для начала проверим все данные о пропавших на предмет аномалий.

— Каких, например?

— Не пропадает ли тут больше детей, чем в городах с похожей демографической обстановкой, в Атланте, например.

— Где живут чернокожие?

— Более или менее.

— Жертв среди белых освещают шире и относятся к ним с большим вниманием, по крайней мере так мне кажется.

— И чернокожие особо не общаются с полицией, даже когда что-то случилось.

Он замолкает.

— И как мы найдем эти аномалии?

— У меня есть специальная программа.

— МААТ? Программа, с помощью которой вы нашли Джо Вика?

— Скорее МААТ 2.0. Предназначена для выявления шаблонов поведения, присущих хищникам. Я назвал ее Предокс.^[4]

Не считая Джиллиан, Вильям — первый человек, которому я признался, что Предокс действительно существует. После первого взрыва энтузиазма со стороны Кавено я понял, что он готов забрать любой, даже абсолютно сырой, инструмент и внедрить его — к добру ли, к худу ли — в армии, и решил не афишировать свои успехи. Если быть абсолютно честным, то, когда Вильям впервые рассказал мне суть своего дела, на задворках моего сознания сразу забрезжила мысль, что как раз пора проверить Предокс в деле.

— Я читал ваши статьи про МААТ, но можете объяснить на пальцах, как она работает?

— Знаете, почему программа смогла наконец обыграть Гарри Каспарова в шахматы?

— Вычислительная мощность?

— Не совсем. Вариантов расстановки фигур на шахматной доске через пять ходов от заданной позиции — больше, чем частиц вещества во Вселенной. Так что несмотря на то, что часть партий компьютер выигрывает, живых гроссмейстеров пока рано списывать со счетов. Deep Blue — машина, обыгравшая Каспарова, была запрограммирована менять и развивать стратегию. Она не вычисляла все возможные комбинации, а искала выигрышные. Но только против Каспарова. Будь на той стороне доски другой гроссмейстер — на победу над которым программа не была заточена, — исход мог быть иным.

— Так что у людей еще есть шанс, — подытоживает Вильям.

— Ненадолго. Компьютеры постоянно совершенствуются. В шахматах, в го и в сотне других игр и дел. А когда они нас превосходят, то не останавливаются, а продолжают развиваться. Единственная надежда для людей — разобраться, как с машиной взаимодействовать, и заложить в нее достаточно человечности, чтобы не превратить во врага.

— Я научил Предокс мыслить как ученый. После обработки части данных он строит гипотезы, основанные на корреляциях, например: все рыжие — ирландцы. А затем проверяет эти гипотезы на всем массиве. Если гипотеза подтверждается, она становится теорией. Пока программе не попадается рыжеволосая девочка из Ливана, тогда теория корректируется.

— Как Байесовская статистика?^[5] — спрашивает Вильям, для которого цифры — его хлеб.

— Именно. Но особенность Предокса в том, что он развивается. Он может взять изображение женщины и сделать определенные предположения — даже весьма неочевидные. Например, кто сделал фото — друг или случайный прохожий, которого просто попросили. Друг будет стоять ближе. Кроме того, угол съемки позволит прикинуть рост фотографировавшего. И это не считая всего того, что можно сказать по выражению лица.

— Не думали о коммерческом использовании этой программы?

— Ну, на рынке есть аналоги.

Я не стал говорить об уже поступавших предложениях, как и о том, что продажа Предокса — мой самый главный кошмар.

— Предокс хорош только в своей узкой области.

— В поиске плохих парней?

— Нет, в качестве моего помощника.

— То есть Предокс — это часть вас.

Этого я не ожидал. Такая мысль никогда не приходила мне в голову. Да, конечно, я хотел создать универсальный научный инструмент, но получилась-то программа, которая делала ровно то, что сделал бы я сам.

— Что-то не так, доктор Крей?

— Для вас — Тео, просто Тео. Нет, все хорошо.

А замолчал я потому, что внезапно понял: если Предокс действует, как я, то и ошибается точно так же. Могут существовать другие пути решения задачи, о которых я не подозреваю. Надо будет иметь это в виду.

Следующие несколько часов мы провели за внесением данных из баз полиции и ФБР и настраивая Предокс на поиск корреляций и аномалий. На первый взгляд пока ничего не выделялось из статистического шума. Этого я и боялся. В Монтане банально было намного меньше людей, и серийный убийца торчал, как больной палец, если знать, куда смотреть. Население Лос-Анджелеса в двадцать раз больше, а значит, тут можно спрятать двадцать Джо Виков или сотню более скромных убийц. Если похититель Кристофера не крадет детей десятками, его будет невозможно найти с помощью Предокса.

Еще несколько часов ушли на анализ сообщений о пропавших без вести. Я даже сам просмотрел фотографии, надеясь увидеть что-нибудь, что упустила программа. Результат — худший для любого ученого — ничего. Ни малейшего намека на выводы. Только пустые цифры.

Я понимаю, что уже некоторое время сижу, уставившись в никуда. Вильям кладет руку мне на плечо.

— Все нормально. Отдохните, а утром съездим, я покажу маршрут Криса до школы. Если ничего в голову не придет, отвезу вас в аэропорт.

Этот человек давно принял свою утрату и сейчас просто хочет убедиться, что ничего нельзя было сделать. Но варианты еще остались. Это мне так просто с рук не сойдет, но сейчас я уже в режиме «а, пошло оно все». Наверняка Парк не успел отозвать мой допуск. А значит, можно проверить базы данных полиции Лос-Анджелеса и ФБР на предмет любых деталей, связанных с делом Кристофера или подобных похищений. Это уже сильно на грани закона, но чем черт не шутит.

Я вхожу в систему получения данных о делах и составляю подробный запрос. Завтра узнаем: либо полиция отправит данные, либо меня — за решетку.

Примечания

4

Predox, от англ. predator — «хищник».

5

Байесовская статистика — теория в области статистики, основанная на байесовской интерпретации вероятности, когда вероятность отражает степень доверия событию, которая может измениться, когда новая информация будет собрана, в отличие от фиксированного значения, основанного на частотном подходе. Степень доверия может основываться на априорных знаниях о событии, таких как результаты предыдущих экспериментов или личное доверие событию. Это отличается от ряда других интерпретаций вероятности, таких как частотная интерпретация, которая рассматривает вероятность как предел относительной частоты выпадения события после большого числа испытаний.