Увеличительное стекло

Эндрю Мэйн, 2018

Доктор Тео Крей поймал одного из самых жестоких серийных убийц в истории, используя революционные научные методы. С тех пор в его жизни произошли серьезные перемены: он больше не может преподавать в университете и теперь работает в секретном подразделении Разведывательного управления. Но новая реальность вовсе не по душе Тео, и он берется за очередное расследование. Отчаявшийся отец пропавшего ребенка, игнорируемый полицией и властями, обращается к доктору Крею за помощью. Все, что имеется в распоряжении Тео, – детские рисунки и городская легенда о человеке по имени Тоймен. Чтобы разобраться в этом деле, доктор Крей должен на время отказаться от своих научных предубеждений и погрузиться в мир, в котором фантазии и ночные кошмары не менее значимы, чем объективная реальность. С каждым новым витком расследования масштабы преступного заговора лишь увеличиваются, а времени на спасение очередной жертвы становится все меньше…

Глава 10

Старое дело

Пожалуй, это было самое унылое незаконное проникновение в истории. Показав удостоверение у стойки дежурной по архиву, я миновал проходную, получил карту лабиринта тоннелей и пещер, которые представляло из себя подземное хранилище документов полиции Лос-Анджелеса, и отправился на поиски нужной мне информации.

Дежурная не то что не придралась к документам, а вообще не удостоила меня лишним взглядом. Думаю, причины такому отношению две. Во-первых, мое удостоверение всего лишь дало мне доступ к данным, которые и так подпадают под Закон о свободе информации. Фай^[6] лы об открытых делах недоступны мне так же, как и любому другому человеку без полномочий, даже чужие штрафы за парковку я не могу посмотреть, если они еще проходят в суде. По крайней мере, так было написано в листовке, выданной мне на входе вместе с картой. Но проходя мимо помещений под табличкой «Открытые дела», я не увидел каких-то серьезных мер безопасности, ограждавших данные о текущих расследованиях от чужих глаз.

Будучи заинтересован лишь в деле Кристофера Бострома, я так и прошел мимо, направляясь к хранилищу дел пропавших без вести. На входе обнаружился скучающий престарелый клерк, которого пристроили в архив вместо того, чтобы отправить на пенсию. Он пробурчал что-то насчет «третий ряд направо», и наконец мне удалось добраться до папки с материалами дела. Мне пришлось уточнить у клерка, не ошибся ли я, поскольку бумаг в папке было меньше, чем мне пришлось заполнять, когда я снимал квартиру.

Но внутри папки все было в порядке. Отчет об обращении был в меру краток. Опросы соседей, учителей и, казалось бы, не связанных с делом людей меня несколько удивили, но потом я вспомнил, как мыслят полицейские. Тогда стало понятнее, зачем опрашивать водителей автобусов и почтальонов, которые могли проезжать или проходить мимо потенциального места преступления, или даже электриков, которые могли чинить ту самую ЛЭП, где нашли велосипед. Детектив Тед Корман добрался даже до водителей курьерских служб, чьи машины могли проезжать мимо в тот злополучный день. У него был традиционный подход опытного, но посредственного полицейского, который продумал все варианты возможных свидетелей. К сожалению, никто из опрошенных ничего не видел.

Криминалистических данных не было вовсе. Только фотография велосипеда. Я пролистал дело, выходило, что с него даже не снимали отпечатков пальцев. Я, конечно, не коп, но это выглядело большим ляпом. Скорее всего, они решили, что похититель даже не трогал велосипед, а Крис бросил его сам. Но в реальности никаких оснований думать именно так не было. Я отправляю Вильяму сообщение не прикасаться к велосипеду.

Надеюсь, велосипед просто кинули в патрульную машину, а потом поставили в гараж, особо не трогая. Снять обычные отпечатки пальцев через десять лет вряд ли возможно, но на велосипеде полно пятен смазки, она может сохранить отпечатки значительно дольше. Вероятность невелика, но она есть. Правда, для этого потребуется хорошая лаборатория — правительственная или ФБР. Что вскрывает еще одну странность дела: всего два телефонных разговора с федералами.

Да, в среднем ФБР не занимается пропавшими без вести, но в любом случае лос-анджелесский офис держит руку на пульсе в таких делах. Обычно они даже присылают агента для неформального контроля над расследованием. В отчете Кормана — информация о двух звонках. Входящий — ФБР интересовались пропавшим ребенком, и его обратный звонок с отчетом о том, что он нашел: ничего.

Следующая странность заключается в том, что, кроме ФБР, в деле явно участвовала еще одна спецслужба, неназванная. Если включить фантазию, можно предположить, что это налоговая, поскольку Вильям — бухгалтер. Или они хотели убедиться, что ребенок не стал жертвой домашнего насилия?

И последнее: заявление о пропаже поступило только в 11 вечера, в то время как Вильям сказал, что сын не вернулся из школы. То есть с момента, когда Криса последний раз видел учитель, до звонка в полицию прошло 8 часов.

Стенограмма звонка поражала своей сухостью:

911: «СЛУЖБА СПАСЕНИЯ СЛУШАЕТ, КАК Я МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ?»

В. БОСТРОМ: «МОЙ МАЛЬЧИК НЕ ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!»

911: «СКОЛЬКО ЛЕТ ВАШЕМУ СЫНУ?»

В. БОСТРОМ: «ВОСЕМЬ. ДЕВЯТЬ. ЕМУ ДЕВЯТЬ ЛЕТ».

911: «МОЖЕТ ЛИ ТАКОЕ БЫТЬ, ЧТО ОН ПОШЕЛ К ДРУГУ ИЛИ КОМУ-НИБУДЬ ИЗ РОДСТВЕННИКОВ?»

В. БОСТРОМ: «НЕТ. ЕГО МАМЫ НЕТ В ЖИВЫХ. КОГДА Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ, ЕГО НЕ БЫЛО. А ОН ДОЛЖЕН БЫЛ УЖЕ ДАВНО БЫТЬ ДОМА».

911: «ХОРОШО, СЭР, Я ОТПРАВЛЯЮ К ВАМ ПАТРУЛЬНУЮ МАШИНУ. АДРЕС: 1437 ТОРНТОН, ВЕРНО?»

В. БОСТРОМ: «ДА, МЭМ».

911: «ХОРОШО. ПОЖАЛУЙСТА, ВСТРЕТЬТЕ ОФИЦЕРА ПЕРЕД ДОМОМ».

В. БОСТРОМ: «СПАСИБО».

Полицейский прибыл через восемь минут. Еще через два часа на месте был и детектив Корман. Из отчета патрульного выяснилось, что полиция обзвонила родителей одноклассников и отправила еще несколько патрулей на поиски. Один из этих патрулей ночью обнаружил велосипед.

И последняя нестыковка в действиях Вильяма, кроме времени, которое ушло у него на то, чтобы позвонить в полицию, была в неупомянутом в наших разговорах, но отраженном в отчете звонке некоему Мэтису, у которого Вильям интересовался, не знает ли тот что-нибудь о пропаже мальчика. На этого Мэтиса Корман внимания в отчете не обратил, но все остальные действия по списку он выполнил: выпустил экстренное оповещение, поставил в известность все соответствующие службы, внес информацию в нужные базы. Вот в общем-то и все, что было в папке.

В животном мире степень сплоченности сообщества легко определить по общей реакции на опасность. Стадо или стая моментально объединяются вокруг детенышей. Киты будут защищать от косатки даже чужое потомство. Другие животные, особенно не млекопитающие, ведут себя иначе. Если хищник убивает детеныша, их эволюционный компьютер говорит: «Лучше его, чем меня», и жизнь продолжается. Реакция на похищение Криса отдавала скорее вторым подходом, чем мощным защитным рефлексом стаи. По крайней мере, со стороны лидеров.

Но когда речь заходит о людях, факторов, влияющих на реакцию, куда больше. В нашем случае и пострадавший, и многие полицейские были черными, так что на игнорирование белыми проблем черных это списать было нельзя, по крайней мере не полностью. Но оставалось что-то, чего я не понимал.

Или все-таки Крис просто сбежал? Может, ему было плохо дома? Может, у копов имелись какие-то подспудные подозрения относительно Вильяма, которые они не могли доказать, чтобы внести в отчет? Почему, черт побери, всем было настолько наплевать?

Примечания

6

Закон о свободе информации (англ. Freedom of Information Act, сокр. FOIA) — федеральный закон о свободе информации, который позволяет полное или частичное обнародование информации и документов правительства США.